Последний оператор (СИ) - Птица Алексей - Страница 2

Глава 2

Криокамера

Первое, что я ощутил, проснувшись, была дрожь век. Они дергались, как будто их било изнутри слабым током, стремясь открыться без моей воли. Затем мышцы ног и живота начали судорожно подёргиваться, и боль охватила каждую клеточку моего тела.

Судороги искажали мышцы, они кричали от боли, показывая, что они живые. Боль пронзала мозг, затуманивая сознание и не давая очнуться. В голове мелькали неясные образы: темнота, мрачные тени — то бледные, то чёрные, как сама ночь, и видения, видения… Я с трудом сглотнул, и горло показалось мне наждаком.

Язык был сухим, как пересохший бифштекс, а слюны не было совсем, как будто функция слюноотделения исчезла. А может, так оно и было?

С трудом разлепив веки, я уставился на потолок — точнее, на дыру в нем, откуда пробивались лучи заходящего солнца. В голове царила звенящая пустота, я не помнил ни своего имени, ни кто я, ни сколько времени прошло. Кто я, что я, зачем я? — неизвестно! Я знал и чувствовал только одно — я человек и на этом всё.

Несколько долгих и утомительных минут я ничего не соображал, продолжая выплывать из криосна, а те образы, что клубились в моей голове подобно туману войны постепенно стали покидать мою голову.

Мало-помалу я начал приходить в себя, мои мышцы перестали ныть и схватываться болезненными судорогами, в голове немножко прояснилось и я стал понимать, где я нахожусь. Кажется, я лежу в криокамере, но как и почему я здесь оказался, я не помнил, правда, название оборудования, в котором лежал, почему-то само всплыло у меня в голове. Странно, что я его вообще вспомнил, как говорится, вот здесь помню, а здесь не помню. «Криокомплекс 2050», так, кажется, оно называется.

— Кх, крргх, кргах, — вырвался из лёгких сухой кашель, отчего я поперхнулся и даже привстал, на что тут же отреагировали все мышцы мгновенно ударив болью. Я рухнул назад на своё серебристое ложе, невольно хватаясь руками за края камеры в судорожной попытке удержаться. Неожиданно правая рука нащупала какой-то цилиндрический объект, ухватившись за него, я невольно дёрнул его на себя, он оторвался и в руке у меня оказалась алюминиевая банка.

— Хех! — не сдержал я удивлённого возгласа, на банке сияли нанесённые светодиодной краской крупные синие буквы.

— «Стимулятор», — еле шевеля губами прочитал я по складам надпись на английском. — Ого! — а я и читать могу!

Чисто рефлекторно я провёл большим пальцем по верхнему колпачку, он щёлкнул и растёкся жидким металлом сразу же убравшись в невидимую щель, снаружи остался только ранее закрытый им мелкий краник. В голове почти сразу всплыла информация, как им пользоваться. Покрутив банку в руках, я нажал на выпуклый край крана и поднеся блестящий цилиндр ко рту, выдавил из него небольшую струйку ароматно пахнущей жидкости, и стал её судорожно сглатывать. Глотая сладкую жидкость, я боялся упустить хотя бы каплю и при этом не подавиться, что оказалось весьма непросто.

Пролив на подбородок всего лишь несколько капель жидкости я выпил всё, что находилось внутри металлического флакона и с облегчением откинулся обратно на своё ложе.

— Хух, хорошо то как!

Жидкость, проникнув во внутрь, сразу же принялась за работу, восстанавливая мой обмен веществ и энергетический баланс, недаром на флаконе ярко сияла синим знаковая надпись… Стимулятор, он и в бункере стимулятор.

Организм отозвался всплеском энергии, в голове перестало шуметь, а мышцы стали наливаться силой и через некоторое время я смог встать со своего ложа и аккуратно поднимая ноги, перешагнуть через борта криокамеры. Меня шатало, отчего пришлось крепко хвататься за борта камеры, чтобы не кувыркнуться через них досрочно. Взгляд наткнулся на другой цилиндр металлизированного пластика, что располагался у изголовья камеры.

Заинтересовавшись, я потянул к нему руку и вынув из пазов, удерживающих его, поднёс к глазам. На этом играла красным надпись — «Восстановитель». Чего именно «восстановитель», неизвестно, на нём указаний о том не имелось, да мне и без разницы, раз положили в камеру, значит, для восстановления тела. А для чего ещё? Не душу же восстанавливать? Как сказал, кто-то из греков-философов: — «людей рождается всё больше, а количество душ остаётся неизменным».

Палец нажал скрытую кнопку и колпак закрывавший краник, также послушно убрался прочь, как и на предыдущем флаконе. Запрокинув голову, я влил в себя его содержимое и закрыл глаза от удовольствия. Любая жидкость, что я получал сейчас, играла для меня первостепенное значение и мне становилось лучше с каждым мгновением и с каждом глотком любой питательной жидкости.

Выдохнув и опёршись о борт криокамеры, я внимательно огляделся вокруг, внимательно изучая потолок, пол и стены. Больше всего окружающее пространство походило на полуразрушенную пещеру. Впрочем, вру, на полностью разрушенную пещеру, часть которой даже не угадывалась во мраке. Камера, из которой я выполз, лежала наперекос, перекрыв огромную трещину в земле, в которую продолжал потихоньку сыпаться песок и всякий мусор.

Горлу, где ещё полыхал пожар засухи, но уже совсем небольшой, немножко стало легче и прочистив его кашлем, я сказал вслух несколько слов. Эхо от них отразилось от низких сводов пещеры, но быстро затихло поглощённое стенами и бездонным провалом.

— Есть тут кто-нибудь? — вновь сказал я, не узнавая собственного голоса. Сейчас он казался очень слабым, каким-то дребезжащим и надтреснутым. Звук моего голоса вновь отразился от стен и быстро затих, никто на него не откликнулся. В пещере слышался только шум стекающего вниз песка, да осыпающихся со стен мелких камней, и только далеко вверху, где мчались облака слышались посторонние звуки, которые не принадлежали к живым существам и это откровенно пугало.

Обратившись к памяти, я пытался вспомнить, как здесь оказался и в каком году это произошло, да и вообще, хорошо бы узнать какой сейчас наступил год, ведь судя по пещере уже прошло не меньше сотни лет и это навскидку, хотя возможно я и ошибаюсь.

Память смогла подсказать только сам процесс погружения в криосон и год. Кажется, это произошло в 2052 году от Рождества Христова. Да, точно, именно в этот год я и позволил себя уговорить лечь в криосон. Воспоминания об этому у меня оказались весьма смутные и обрывочные.

Вроде как, я лёг из-за того, что будущее всего человечества и собственной страны ожидалось очень плохим, а я смог заработать много криптовалюты и не нашёл ничего лучше, как скрыться от желающих её отобрать здесь, и сделал это быстро. Такие воспоминания всплыли у меня в голове, но может быть, они ложные и это всего лишь остаточный бред или гипнотическое внушение?

А может, дело совсем не в этом⁈ Какие-то неясные воспоминания будоражили мою душу, не стыкуясь с тем, что я только что вспомнил, как будто бы мне кто-то насильно вложил именно эти воспоминания, ведь ничего другого я больше не помнил, вообще ничего, даже имени. Разве так бывает?

Вдруг я понял, что в капсуле должно лежать что-нибудь, что поможет мне вспомнить себя, ведь должны же они положить в неё что-то, например, табличку с информацией, которая поможет мне узнать про себя и быстро вспомнить другую информацию⁈ Так оно и оказалось. Заглянув в изголовье кабины я нашёл небольшую съёмную табличку, на которой горела зелёным надпись.

«Пациент Александр Майлз, номер 7888. Погружён в криосон в 2052 году».

Гм, вот, собственно, и всё, что на ней оказалось, хоть бы добавили что-нибудь… Интересно, значит я, Александр Майлз? Я прислушался к себе, да имя определённо моё, сердце подсказало, что здесь ошибки нет, а вот фамилия. Впрочем, неважно это сейчас, совсем неважно. В отдалении ощутимо грохнуло, воздушная волна прокатилась над головой, земля вздрогнула, отчего капсула ещё сильнее накренилась, грозя свалиться во всё больше расширявшуюся трещину.

Блин, а ведь она может в любую минуту рухнуть в неё и всё, что в ней находится навсегда пропадёт, а у меня ничего нет, кроме этого, дурацкого серебристого комбинезона. Эта мысль пробила меня холодной дрожью, и я стал лихорадочно обыскивать капсулу.