Королева скандала - Пол Джилл - Страница 71

— Что она собирается предпринять?

— Она хочет, чтобы ты ближайшим рейсом отплыла в Нью-Йорк, и просила меня поклясться ей, что я никогда больше не буду с тобой видеться. Я, конечно, ответил ей, что не могу дать такого обещания, — сказал Эрнест, поджав губы.

Мэри надеялась, что он утешит ее несколько другими словами, но все было как было.

— На самом деле я решила остаться в Лондоне, — заявила она, — и мне понадобится твоя помощь, чтобы найти квартиру. Совсем небольшую. У меня есть деньги.

— Конечно, я тебе помогу, — сказал Эрнест. — Но все-таки я думаю, тебе правда имеет смысл уехать из города на некоторое время. До тех пор, пока вся эта кутерьма не уляжется.

— Я не боюсь, Эрнест. Уоллис меня не пугает.

— Дело не в этом… — Он умолк, будто бы решая, говорить ей или нет. Мэри ждала.

— Не нужно об этом распространяться, но на прошлой неделе я встречался с руководителем Консервативной партии Уинстоном Черчиллем. По его словам, все они очень обеспокоены желанием короля жениться на Уоллис. Он сказал, что это невозможно по закону, поскольку она разведенная, и британский народ никогда не примет ее в качестве королевы. Они хотят, чтобы я отказался давать ей развод, дабы не допустить их свадьбы с королем.

Эта новость тяжким грузом легла на плечи Мэри.

— Я сообщил ему, что уже обещал королю не препятствовать, и Черчилль попросил меня отказаться выполнять обещание в интересах страны и монархии. Так что ты сама видишь, в каком непростом положении я нахожусь. — Он взял Мэри за руку.

— У них нет никаких прав просить тебя об этом, — возразила она. — Правительство не может указывать тебе, на ком жениться, а с кем разводиться.

— Это, конечно, так. Черчилль хороший парень, и он понимает, что это скверная ситуация. По правде говоря, мы оба предчувствуем, что король сам поставит вопрос ребром и заставит правительство действовать. Но ты же понимаешь, что это вопрос исторического значения, и меньше всего мне хочется, чтобы тебя или меня объявили злодеями.

Мэри поняла, куда клонил Эрнест. Если бы он оставил Уоллис, она тут же оказалась бы в руках короля, и Эрнеста обвинили бы в причинении ущерба институту монархии, а это значит, что обвинили бы и ее.

— Сколько нам нужно ждать? — спросила она.

— Столько, сколько придется, — последовал тяжелый ответ.

Они пообедали дуврской камбалой и выпили довольно неплохого французского вина, и Эрнест предложил районы Лондона, где можно было бы подыскать Мэри подходящую квартиру.

— Ты приедешь ко мне в мой новый дом? — спросила Мэри, подумав об ожидавших ее долгих днях и вечерах, на протяжении которых она не сможет появиться в обществе.

— Каждый раз, когда Уоллис будет у короля, я буду приезжать к тебе, — пообещал он.

Эти слова больно укололи Мэри. Опять ее судьба зависела от прихотей ее бывшей подруги. Она сглотнула горький ком, не желая портить отношения с Эрнестом.

Он продолжал:

— Возможно, я не смогу найти подходящую квартиру сразу, тем более что обещал Уоллис сопровождать ее в Форт Бельведер на этой неделе, но, надеюсь, подыщу что-нибудь на следующей.

Мэри была близка к отчаянию, как только подумала о том, что Эрнест поедет в Форт. Она сделала глубокий вдох, чтобы совладать с собой. Эрнесту необходимо, чтобы у кого-то из его женщин был уравновешенный характер, и это была как раз она, Мэри.

— В таком случае, — сказала она, — я спрошу у Элеанор, не будут ли они против, если я проведу эти выходные с ними. Она моя единственная подруга в этой стране, до которой не дотягиваются щупальца Уоллис.

Их разговор был внезапно прерван появлением полной женщины, которая показалась Мэри смутно знакомой. Она подошла к столику и толкнула Эрнеста в плечо. Он встал из-за стола и слегка поклонился:

— Миссис Кэмпбелл.

— Мистер Симпсон, — откликнулась она обвиняющим тоном, — вчера ваша жена позвонила мне в слезах. Да, сэр, в слезах. Она говорит, вы взяли себе в любовницы ее самую давнюю подругу, и я полагаю, — она указала на Мэри, — это и есть сама виновница. Как вы могли, сэр? Бедная славная Уоллис!

Прежде чем Мэри успела произнести хоть слово, Эрнест ответил ледяным тоном:

— Миссис Кэмпбелл, вы не владеете всеми фактами и не могли бы ими владеть, поскольку вы ровным счетом ничего не значите для меня, впрочем, как и для моей жены. Воздержитесь, пожалуйста, от распространения подобных слухов, в противном случае вы будете иметь дело с моим адвокатом.

Миссис Кэмпбелл ретировалась, что-то бормоча о грубости Эрнеста, а он снова сел за стол и расправил салфетку на коленях. Мэри взглянула на него другими глазами. Раньше она никогда не слышала, чтобы он был невежлив по отношению к даме, и думала, что это чуждо его характеру, но он поступил так, чтобы защитить ее, защитить их обоих, и это было отрадно.

Глава 55

Париж. 16 декабря 1997 года

Сев на свое место в самолете в аэропорту Гатвик, Рэйчел старалась выработать план действий. Само собой, в полиции не будут поддерживать обвинения, когда увидят, что сердечко такое маленькое и не является полноценным ювелирным изделием, а просто оторвалось от браслета Дианы во время аварии. Это был пустяк. Они должны это понять. Ей было интересно, смогут ли они узнать, кто подарил Диане браслет и что значила гравировка. Из-за своей постоянной занятости Рэйчел позабыла об этих вопросах, но сейчас любопытство снова начало одолевать ее.

Бедный Алекс, наверное, жалеет, что вообще поднял безделушку. О чем он думает, сидя в камере и не имея возможности даже позвонить? Арест по уголовному делу повлияет на всю его дальнейшую жизнь.

И всё из-за одного-единственного необдуманного действия. У Рэйчел болело сердце за него.

Приехав в аэропорт, Рэйчел сначала подошла к стойке авиакомпании «Бритиш Эйруэйз», и там ей сказали, что все билеты с вылетом в тот же день уже распроданы. Тогда она обратилась в «Эйр Франс», и у них нашлось место только на вечерний рейс.

Утром был сильный туман, и многие самолеты были перенаправлены в другие аэропорты, из-за чего оказались в тот момент в других местах. Менеджер за стойкой дал Рэйчел телефонный номер железнодорожной компании «Евростар», и ей удалось взять билет на скоростной поезд, который отправлялся в 12:20 и прибывал на Северный вокзал в Париже около четырех часов пополудни.

Рэйчел села на экспресс до станции Виктория, но оказалось, что на Кольцевой линии метро и линии Дистрикт движение остановлено, и ей пришлось добираться по другим линиям зигзагами. Запыхавшись, она добежала до вокзала. Весь мир будто сговорился против нее. На вокзале Ватерлоо она успела вскочить в парижский поезд за несколько минут до отправления и с выскакивающим из груди сердцем упала в кресло.

Первую часть поездки Рэйчел созерцала пролетающий мимо пейзаж, пытаясь успокоиться и здраво поразмыслить над своим следующим шагом. Для визита в Париж она красиво оделась: под зеленое жаккардовое пальто надела серое шерстяное платье с поясом и дополнила образ черной сумочкой Шанель. При общении с полицией внешний вид был важен. Она обдумывала, что скажет, репетируя про себя французские фразы, которые помнила со школьных времен, на тот случай, если у них не окажется переводчика.

Когда поезд проезжал Кале, где погода оказалась гораздо более солнечной, чем в Брайтоне, Рэйчел достала косметичку и аккуратно накрасилась под восхищенные взгляды маленькой девочки, сидевшей через проход. Хайлайтер, корректор, румяна, карандаш для глаз — все нанесено и растушевано кисточками с тонким волосом и дополнено тушью и помадой.

Рэйчел улыбнулась, и девочка спряталась за мамино плечо.

На Северном вокзале она поменяла некоторое количество английских денег на франки и поймала такси до Управления криминальной полиции, располагавшегося на набережной Орфевр. От того, что она скажет, будет зависеть очень многое: карьера Алекса, их свадьба, дети, которые могут у них когда-нибудь родиться… Она была очень напряжена, но в то же время решительна до отчаяния.