Королева скандала - Пол Джилл - Страница 29

Внезапно взгляд Рэйчел зацепился за какую-то деталь. Когда Диана прибыла в «Ритц», на ее правом запястье был серебристый браслет, о котором говорил Алекс. Было похоже, что с него свисала подвеска-шарм. Рэйчел протянула руку за сумочкой, засунутой в карман на спинке переднего кресла, достала кошелек и вытащила блестящее сердечко из кармашка на молнии. Оно было той же формы и размера, что и шарм на журнальной фотографии. Рэйчел протерла его рукавом, повертела в руке, ощущая вес металла, и провела пальцем по гравировке. «Определенно платина, — подумала она. — Блестит гораздо сильнее серебра».

Она посмотрела, нет ли в журнале более четких снимков, на которых браслет попал в кадр. На фотографии в Ле-Бурже у Дианы хорошо видно запястье, но браслета нет. Только золотые часы на левой руке. Но днем, когда она приехала в «Ритц», он был. Когда она его надела? В квартиру Доди она не возвращалась и не переодевалась в промежутке.

На вечерних фотографиях на Диане были золотые серьги и то же платиновое украшение на запястье — теперь уже вместе с жемчужным браслетом. На правой руке — золотое кольцо, но не на безымянном пальце, на котором оно означало бы помолвку. Странное сочетание золота, жемчуга и платины. Принцесса явно не беспокоилась по этому поводу.

Рэйчел вдруг осенило, что все фотографии, на которых Диана с этим браслетом, были сделаны после посещения виллы Виндзор. Может быть, ей подарили его, пока пара была там. Возможно, это подарок Доди, и гравировка обозначала какую-то важную дату в их отношениях. Рэйчел почувствовала себя детективом, и ей стало интересно, заметил ли эту деталь кто-нибудь еще, кроме нее.

Глава 21

Нью-Йорк. 9 сентября 1997 года

Ричард жил в лофте на Бликер-стрит. Под его жилищем располагался ночной клуб под названием «Биттер Энд». Рэйчел поразило огромное свободное пространство под прозрачной крышей. В одном углу была зона для посиделок, в другом — стояла двуспальная кровать, а в еще одном располагались обеденный стол, кухня и отгороженная ширмой раскладушка, которая, как догадалась Рэйчел, была приготовлена для нее. А между этим всем простиралась обширная площадь деревянного пола.

— Тут замечательно кататься на скейте, — прокомментировала Рэйчел. — Ты поэтому приобрел лофт?

— Я всего лишь снимаю его, — ответил Ричард. — Но правда ведь тут здорово? Мне нравится это место.

— Ты отлично выглядишь, — улыбнулась Рэйчел, бросая взгляд на сшитые из шотландки брюки старого друга. Он сочетал их с черной футболкой. А сам он был коричневым от загара, волосы выгорели на солнце. Завершали образ модные очки в ярко-синей оправе. — Как же я рада тебя видеть!

— Ты тоже прекрасна, как всегда. — Он расцеловал Рэйчел в обе щеки. — Как давно мы не виделись!

Пока Ричард наполнял кофейник, Рэйчел освежилась в маленькой старомодной ванной, где трубы были ровесницами века, а бачок, наполняясь, громко журчал.

— Итак, что новенького? — спросил Ричард, когда она вернулась. — Давай рассказывай всё.

По телефону она уже сказала ему, что обручена, и теперь показала кольцо, на что Ричард отреагировал восхищенными стонами:

— О, великолепно!

— Алекс сам выбирал, — с гордостью уточнила Рэйчел и уселась за стол.

— Он знает толк в ювелирке. Помню, когда вы встречались еще только пару месяцев, он купил тебе те жемчужные серьги с бриллиантовой крошкой. Меня особенно впечатлило, что он выбрал именно клипсы, которые ты всегда носишь, а не серьги, и не промахнулся с твоим стилем.

— У него наметан глаз, — согласилась Рэйчел. — А я научила его еще и чеки хранить.

— W? Я очень рад за вас обоих. Но где же мое приглашение?

Рэйчел засмеялась:

— Подготовкой к свадьбе занимается моя мама, но можешь не беспокоиться — ты точно в списке приглашенных.

— Расскажи-ка мне, как он делал предложение. Вставал на одно колено?

— Не совсем, — мотнула головой Рэйчел. — Мы ездили на выходные в Париж, и все шло прекрасно до тех пор, пока наш кеб с визгом не затормозил в тоннеле Альма прямо перед тем, что осталось от «мерседеса» Дианы, и это все круто поменяло.

— О боже! — Ричард с беспокойством потянулся через стол и погладил руку Рэйчел. — Это, должно быть, потрясло вас.

— Это было ужасно. Особенно фотографы, щелкающие своими камерами… — Она умолкла. — Мне до сих пор это снится по ночам. Просто беспокойные сны, в которых я мечусь с чувством, что должна сделать что-нибудь, чтобы помочь, но не знаю что.

Пока она говорила, ей вспомнился сон, который она видела несколько ночей назад.

— В одном сне я тянула Диану за руку, стараясь вытащить из разбитой машины, но ее пальцы постоянно выскальзывали.

Ричард помешал свой кофе.

— Однажды я помог людям, выжившим в страшной автокатастрофе, и увиденное преследовало меня много лет. Не стоит недооценивать силу воздействия этого происшествия.

Он был первым человеком, который, услышав историю в тоннеле, не потребовал кровавых подробностей, и Рэйчел была ему за это признательна.

— Как бы то ни было, похороны Дианы остались в прошлом, и жизнь в Соединенном Королевстве возвращается в привычное русло, если не считать, что мой магазин наполовину пуст. Расскажи мне об этих торгах, что ты устраиваешь.

Он потер руки и широко улыбнулся:

— Ван дер Хейдены были одним из самых влиятельных семейств Нью-Йорка наряду с Рокфеллерами, Вандербильтами и Дюпонами. Это была эра джаза, когда Луи Армстронг и Джелли Ролл Мортон играли танцевальную музыку, а белые из тех, что побойчее, похаживали в подпольные бары пить коктейли, в «Коттон клаб» или в «Савой» в Гарлеме. А какие тогда носили платья… — Он чмокнул кончики пальцев. — Я для тебя припас лакомый кусочек!

Они шли вдоль тенистой, засаженной деревьями Бликер-стрит, фасады домов на которой оплетали похожие на гигантских змей металлические пожарные лестницы. Местные кафе выносили веранды прямо на тротуары. Перейдя улицу, Рэйчел и Ричард миновали еще пару зданий в северном направлении и обогнули площадь Вашингтона. Вокруг маленьких столиков сгрудились игроки в шахматы, которые в своей сосредоточенности не замечали ничего вокруг, и повсюду попадались уличные артисты: музыканты, жонглеры, мимы и танцоры брейк-данса. Все они смотрелись неуместно на фоне исторических зданий, которые окружали парк и мемориальную арку с северной стороны, но явно считали это место своей территорией.

Ричард привел Рэйчел к ангару, располагавшемуся в переулке. Он отпер дверь и пропустил подругу внутрь. В помещении рядами стояли полные одежды вешалки, накрытые полиэтиленовой пленкой, и на каждый рейлинг был приклеен номер.

— Сейчас я принесу тебе список, — пообещал Ричард и исчез в конторке.

Рэйчел, снедаемая волнением от возможности взглянуть на эту коллекцию поближе, вдохнула застоявшийся пыльный запах. Описание Ричарда было многообещающим.

— Что-то из этого идет лотами, а что-то по отдельности, — сказал он. — Целевая цена указана с краю. Хочешь пока посмотреть самостоятельно? А мне нужно еще кое-что доделать по административной части.

— Жду не дождусь, — выдохнула Рэйчел.

Она приподняла пленку с первого вешала и обнаружила там несколько необычных вещей от известных кутюрье 1920-х годов: гарнитур от Пиге из светло-вишневого шелкового платья, драпированного шифоновыми шарфами с серебряными листьями, и дамских шаровар; черное платье от Вионне из крепа с кружевным лифом; вечернее платье из бархата кораллового цвета от Чарльза Фредерика Уорта, украшенное нитками жемчуга, спускающимися вдоль рукавов, как крылышки феи; пышное платье для танцев от Шанель из черного с розовым шифона. Рэйчел засомневалась, что она сможет себе позволить хотя бы одно из них, но все же отметила понравившиеся вещи, прикинув, какую цену сможет поставить за них у себя в магазине, а потом подсчитав, сколько она будет в состоянии заплатить за покупки в долларах с учетом аукционной комиссии, курса валют, платы за доставку и таможенной пошлины.