Лекарка поневоле и 25 плохих примет - Муратова Ульяна - Страница 10

– Я правильно понимаю постановку вопроса, что если Дрогим от своей зависимости не вылечится, то это будет моя личная вина и ответственность, как недостаточно хорошей жены? – полюбопытствовала я, изо всех сил сдерживая саркастическую улыбку.

– Просто он одинокий, вот и куролесит! А появилась бы у него жена, детки бы пошли, вот он и взялся бы за ум. Так-то парень неплохой…

«Только ссытся и глухой», – мысленно добавила я, прикидывая, можно ли от души поругаться со старостой или умнее будет не накалять обстановку.

– Статный, рукастый, плотничает отменно. Кровельному делу выучился. Ну, выпивает малясь, ну так кто без греха? Ну чуть сбился с пути, опрудынился… С кем не бывает? Ты-то на себя посмотри, тебя вся деревня ославила, какой тебе ещё муж? Радуйся хоть такому! Товар-то порченый ужо, никто тебя в жёны брать не хочет, ни жополунники твои, ни порядочные люди. Ты на меня так не гляди, девка, а разумей жизнь: как бабка твоя померла, так и покатилась ты на самое дно. Но я, так и быть, подсоблю тебе, ежели ты о Дрогиме позаботишься. Всё одно никто другой тебя в жёны не возьмёт ни в Армаэ́се, ни в каком другом селе. Уж я прослежу! – грозно насупил брови он.

Ага, многое становилось понятнее. Значит, когда Дрогим подсел на лоузу, староста быстро сориентировался и использовал учинённый Грегом скандал в своих целях. Хотя кто знает? Может, он специально подговорил Грега жениться на Мигне, чтобы место жениха целительницы освободилось. На самом деле это уже не важно.

Я стояла и слушала его излияния молча, следуя давно выработанному правилу: не пытаться заткнуть поток говна, иначе в процессе обязательно забрызгаешься. Гораздо мудрее дождаться, пока оный поток иссякнет, перешагнуть и двинуться дальше, желательно изящно наступив на источник канализационного изобилия сверху. При случае.

– Избу твою никто не купит! Никому она не нужна, на отшибе-то. Землицы у тебя – почитай, что и нету. Продать нечего. Чем налог будешь платить, а?

– Вестимо, вашими надеждами на моё благополучие, – широко улыбнулась я, сбивая Рустека с толку.

Он не привык, чтобы с ним так разговаривали, чуял, что над ним издеваются и всерьёз не воспринимают, но наверняка сказать не мог, отчего заметно растерялся.

– Ты мне это… Голову-то не морочь! Что делать-то думаешь?

– Перееду в другую деревню, раз в этой пчёлы бунтуют против мёда, – ласково проговорила я, заметив, как Шельма тихой сапой выскользнула на улицу.

Дверь-то открыта, а значит, ей срочно нужно на волю. В пампасы. К капканам, колодцам и полянам ядовитых цветов, туда, где ждут неприятности. Шельма не из тех, кто заставляет неприятности ждать слишком долго.

После значительной паузы Рустек сощурился и самодовольно заявил:

– А я тебе не дам уехать!

Вы только гляньте, какой грозный недавака! Он никак не унимался:

– Никуда я тебя не отпущу, понятно?

Тут уж даже я не выдержала:

– А вы, простите, кто такой, чтобы меня куда-то пускать или не пускать?

– Ты, Ланка, не беси меня. По-хорошему делай, что велено. Иначе будет по-плохому, – низким, рокочущим тоном закончил он.

– Это вы мне угрожать изволите? – восхитилась я. – Что ж, посмотрим, чем хорошим это для вас закончится.

– Видит Солар, зря ты меня гневишь, Ланка. Никуда ты не денешься. Забирай Дрогима и лечи его, иначе никакой жизни тебе не будет ни в Армаэсе, ни где ещё. Я на тебя управу везде найду! – многообещающе протянул он. – Ну что, образумишься или ещё помучаешься?

– Помучаюсь, – решила я. – Пожалуй, подамся к Разлому. Там, говорят, целители всегда требуются…

В памяти Ланы информации о Разломе было до обидного мало. Вроде бы какая-то щель то ли между мирами, то ли в преисподнюю, из которой ползут страшные твари. С ними воюют полуночники, ведь совладать с порождениями зла могут лишь магически одарённые, да и то не в одиночку.

Этот самый Разлом – огромная беда Довара, пересекающая едва ли не весь континент. Уж насколько Лоарельская Империя не в ладах с соседней Эстреной, а маги обоих государств у Блокады служат дружно – ни одна страна не способна справиться с этой угрозой в одиночку.

– К Разлому-то? – хмыкнул Рустек. – А есть ли он, твой Разлом, а? Или это сказочка такая, чтобы с рабочего люда три шкуры драть? Видел кто этот твой Разлом? Бывал там кто? Уж чай не случайно туда токась магов пускают. Как полуденник какой сунется – так сразу и сгинет. А какой не сгинет – тебе расскажет, что стоит там стена, за стеной ничего нема, а маги только и делают, что едят да пьют ночами за наш счёт! И император на их стороне, чай, сам маг. А кто поля вспашет? Уж не маги! Кто за скотиной ходить будет? Уж не они! Кто на жатве спину срывать будет? Уж не жополунники! Зато как делить урожай, так они первые. Мытарь приедет, да лучшую долю заберёт, в счёт, значица, налогов. Иль выкупит товар по бросовой цене. А ежели не захочешь кровью и потом заработанное отдавать за бесценок – то тут же тебя в острог или куда похужее. Удобная сказочка этот Разлом – полуденники спины гнут, а маги на их трудах жиреют, – он вдруг угрожающе ткнул мозолистым пальцем в мою сторону и рявкнул: – И ты ничем не лучше! Нет бы простому люду даром своим помочь, так тебе денег подавай!

Возможно, Шельма среагировала на тон, а может, просто увлеклась наблюдением за кучерявым седым хвостом старосты, но именно в этот момент она сиганула с крыльца вверх, взбежала по его спине и рюкзаком повисла на ней, зубами вцепившись в волосы, а когтями – в спину.

От неожиданности Рустек заорал и запнулся, запутался в ногах и повалился с крыльца.

– Фу, Шельма! Брось каку! – сурово потребовала я и с трудом отцепила генету-переростка от спины старосты.

К счастью, рубашку она не порвала – крепкая, сшитая из похожей на лён ткани, та выдержала кошачью эквилибристику, но покрылась пятнышками крови. Староста неожиданно пружинисто для своего возраста подскочил на ноги и разъярённо уставился на меня:

– Какого дракона?..

– Вы уж не обессудьте, я этой дикой кошке вылечила перелом. Бесплатно. Она осталась со мной и теперь атакует всех, кто на меня орёт. Удивительно, что благодарность за излечение способны испытывать даже животные, но не сельские старосты. Как видите, я вполне способна исцелять бескорыстно, а с вас деньги брала не за лечение, а за необходимость терпеть ваше общество. Но начиная с этого момента на мои услуги можете не рассчитывать – ни бесплатно, ни за деньги. Так что удачи. Надеюсь, царапины не воспалятся. Настоятельно советую их обработать, потому что совсем недавно Шельма этими когтями рыла яму у нужника.

На этом я покрепче стиснула в руках воинственную кису, с треском и пафосом захлопнула дверь, а потом прислонилась к ней спиной.

Может, зря я так? Я, конечно, целительница, но не бессмертная же? Запрут в избе, обложат хворостом и спалят к едрене фене вместе со всем моим гонором. Эпоха и нравы тут значительно отличаются от привычных…

Да всё отличается, будь неладен этот Довар!

С другой стороны – моя старая наставница могла и палкой шибануть зарвавшегося пациента, особенно молодого. Да и от дома некоторым отказывала, причём кому на полгода, кому на год, а особо ретивым и навсегда. Такие потом ко мне ездили. Да и бабка покойная со старостой не раз собачилась, при ней такого он себе не позволял. Так что дело не в патриархальных взглядах, а в том, что кто везёт, на том и едут. А ещё – quod licet Jovi, non licet bovi, а Лана Юпитером явно не была.

Значит, на этом и закончим работу pro bono, а староста пусть катится подальше и со своими планами, и со своими угрозами.

Я твёрдо решила наведаться в город и разузнать о возможностях трудоустройства там, желательно не целительницей. Дар даром, но какой нормальный целитель будет уходить в неоплачиваемый обморок при виде открытого перелома? Вот-вот.

Можно тихонечко устроиться куда-нибудь секретарём. Или няней. Вот няней было бы лучше всего, детей я очень люблю, хоть своих так и не вышло родить. А то, что разбитую коленку смогу залечить – так это мне лишь в плюс.