Госпожа для отверженных 2 (СИ) - Хейди Лена - Страница 10

Ну, последние трое очень даже пригодятся в Ривасе. Архитектор, наверное, тоже. И кузнец. И охотник с рыбаком, что называется, в тему. Да и остальные, можно сказать, подходят. Особенно гончар, бондарь и свечник. Посуда, свечи и бочки всегда нужны, в том числе их можно отправлять на продажу. Что делать с часовщиком и ювелиром — я пока не знала. Впрочем, ювелир — это творческая профессия. Пусть создаёт картины из полудрагоценных и обычных камней.

— А это что? Книга? — спросила я, когда Азамат подвёл меня к последнему невольнику в палатке — интеллигентного вида мужчине лет шестидесяти.

— Нет, это блокнот. Положен чисто символически, поскольку перед вами бухгалтер, — с готовностью пояснил работорговец.

Ну, в принципе, полезный человек. Пусть всё подсчитывает и следит за своевременной уплатой налогов.

— Ясно, — отозвалась я, продолжая пребывать в смятении.

С одной стороны, это же здорово — заполучить тридцать рабов бесплатно! Да ещё каких! С другой стороны, я совершенно не представляла себя в роли госпожи и вообще тихо паниковала — как их всех накормить, одеть, обуть, и где нормально расположить на ночь. Впрочем, нужно мыслить позитивно и помнить, что через полгода все эти везунчики обретут свободу. Может, кто-то из них даже захочет остаться в Ривасе.

— Я рад, что сумел вам угодить, госпожа Игнатова! — взмахнул руками Азамат. — А эти двое — музыкант и певец, от которых вы отказались, теперь тоже ваши. Сможете выгодно их продать или подберёте им любую другую работу. Так что я вручаю вам всех этих невольников, а также все столики и их содержимое!

Тридцать рабов, тридцать столов и двадцать девять предметов. Неплохо так затарилась... Да ещё не потратив ни единой монеты. Мой внутренний хомяк пребывал в тихом шоке от эйфории. Представляю глаза Джереми, когда мы всё это каким-то чудом доставим в Ривас...

— Вы кое-что забыли, — напомнил Брендон.

— Документы на невольников? — встрепенулся Азамат. — Сейчас всё будет!

— Котёнка, — хохотнул Микаэль.

Глава 15. Минус двое

Натали

— Точно, котёнка! — Азамат хлопнул себя по лбу и развернулся к художнику: — Патрик, быстро сгоняй за той меховушкой, которую ты рисовал!

— Госпожа? — перевёл на меня взгляд кудрявый брюнет, ожидая подтверждения приказа из моих уст.

Видимо, и Патрик, и все остальные уже считали меня своей хозяйкой. Я ответила коротко:

— Да.

Поклонившись, художник выскочил из палатки.

— Сейчас я оформлю все документы! — заверил торговец, кидаясь к стене, где стояли несколько массивных сундуков.

Открыв один из них, он достал оттуда кипу бумаг и уселся прямо на полу, чтобы использовать крышку сундука как столешницу.

— Азамат, постойте, — окликнула я его.

— Что-то не так, госпожа Игнатова? — встрепенулся «араб».

— Давайте ещё раз обсудим цену на этих рабов. Не думаю, что будет правильно, если я заберу у вас всю партию бесплатно, — отметила я.

— Это не обсуждается, дорогая гранд-дама! — взмахнул он рукой. — Это жест моей доброй воли, который я совершаю осознанно, с огромной радостью и большим уважением к вам.

— Давайте я хотя бы заплачу за тех, за кого мы уже обговаривали цену. Надо только сосчитать, сколько это будет, — призадумалась я, пытаясь вспомнить все суммы.

Меня выручил седовласый бухгалтер. Видя, что я в затруднении, он вышел вперёд и произнёс:

— За садовода Клауса Лоффа — сорок серебряных монет, за повара Даймонда Саниери — сорок, за художника Патрика Суона с его картиной и живым котёнком — сорок пять, за лекаря Эрика Таунера — восемьдесят пять, за телохранителя Майкла Ридуана — пять, за юриста Нормана Дея — шестнадцать, за гаремника Ренни Таунсенда — ничего, за музыкальный артефакт — три. Итого двести тридцать четыре серебряных монеты.

— Мне бы такую память... — тихо выдохнул один из молодых невольников — музыкант.

— Годы тренировок, — так же негромко и абсолютно невозмутимо отозвался бухгалтер.

— Азамат, давайте я вам заплачу хотя бы двести тридцать четыре серебряных, ладно? У нас ведь уже была договорённость на эту сумму, — отметила я.

Тот посмотрел на меня с умилением:

— Дорогая госпожа Натали, позвольте я буду откровенным. Скажем так, я уже много чего повидал в этой жизни и прекрасно усвоил урок, какими непредсказуемыми бывают женщины. Мне проще подарить вам всех этих рабов и больше не волноваться о том, что когда-нибудь в будущем, когда на вас накатит плохое настроение, вы вспомните эту мою неудачную шутку про поцелуй и решите восстановить справедливость в суде. Мой подарок — это знак уважения к вам и вашему высокому титулу. Поверьте, я достаточно богат, чтобы позволить себе такую щедрость. Взамен я прошу лишь одного: подписанный вами документ, что вы не имеете ко мне никаких претензий.

— Я и так вам его подпишу, — развела я руками.

— Вы невероятно добры, — искренне отозвался торговец. — И всё же, если вы примете от меня в подарок всех этих невольников, мне будет спокойнее на душе. Я смогу безмятежно спать по ночам, не опасаясь, что когда-нибудь сам стану живым товаром на аукционе.

— Ладно, как скажете, — сдалась я. Моя совесть была чиста: я сделала всё, что могла.

— Вот и чудесно, — расплылся в улыбке «араб».

— Позвольте небольшое дополнение: мы возьмём всех рабов, кроме часовщика и мельника, — неожиданно выступил вперёд Ирнел. — Этих двух оставьте себе.

Безмятежное лицо часовщика — остроносого интеллигентного брюнета — перекосилось от злобы, а мельник вообще пропустил эти слова мимо ушей.

— Почему? — опешил Азамат. Он даже не осмелился уточнить, с какой стати за меня такие вещи решает невольник.

— При всём уважении, господин Лауден, но это неликвидный живой товар. Я бы даже сказал опасный, — мягко произнёс мой управляющий.

— Откуда такие выводы? — возмутился торговец.

— У мельника — давняя зависимость от психоактивных веществ. Посмотрите на его глаза. Вокруг радужки бордовый ободок. Даже сейчас этот человек неадекватен. Слишком отстранён и практически нас не слышит. Пребывает где-то на своей волне, мечтая об очередной дозе, — отметил Ирнел.

Все резко притихли и уставились на широкоплечего блондина. Но тот вообще не реагировал ни на что, уставившись в одну точку на стене. Лицо Азамата пошло багровыми пятнами:

— Простите, госпожа Натали. Я должен был заметить. Это целиком моя оплошность — предлагать вам такого нездорового субъекта.

— Ничего страшного, — заверила я торговца. — Но Ирнел прав: пусть этот человек останется у вас, я не хочу брать его в своё поместье.

— Конечно-конечно, — затряс головой торговец и осторожно уточнил: — А со вторым что не так?

— Как часовщик он очень даже неплох. А как человек... слишком злопамятен. Госпоже не нужны часовщики. Тем более такие мстительные и коварные, — заявил Ирнел.

На скулах остроносого брюнета заходили желваки, а серые глаза испепелили Ирнела и заодно меня лютой ненавистью.

— Даже спорить не буду, — вздохнул Азамат и убрал в сторону из пачки документов два листа.

Глава 16. Шок — это по-нашему

Натали

Пока Азамат заполнял документы на двадцать восемь невольников, меня усадили на удобную скамеечку у дальней стены. А мужчины, попросив моего разрешения, уселись прямо на пол — на мягкий ковёр. Новые рабы поглядывали на меня с большим интересом, гадая, насколько хорошо они смогут устроиться в моём поместье. Наверняка некоторые из них будут в шоке, увидев полнейшую разруху в Ривасе. Часовщик и мельник тоже сели на пол, но как можно дальше ото всех. Они даже не смотрели в нашу сторону. А мои друзья разместились вплотную ко мне. Микаэль стал ласково поглаживать по лодыжке, а Брендон скинул с меня туфли, поставил ступни к себе на колени и принялся безумно приятно массировать, снимая усталость. Мне было немного неловко от таких публичных ласк, но все окружающие реагировали на это как на нечто обыденное и совершенно нормальное. А когда Патрик принёс мне серого голубоглазого котёнка — такого хорошенького и пушистого, — я и вовсе расплылась счастливым блинчиком. Зверёк доверчиво тыкался носиком мне в ладошку и даже мило затарахтел.