Теория снежного кома (СИ) - Моран Фэя - Страница 84

– Так-то лучше, – произнёс он, отстраняясь и беря свою доску. – Безопасность превыше всего. Особенно когда имеешь дело с таким чайником, как ты.

Я закатила глаза, но промолчала. Он протянул мне руку, а я вложила свою ладонь в его, облачённую в перчатку, и постаралась ему довериться. Вскоре мы поднялись на подъёмник, и перед нами открылся захватывающий вид на заснеженные горы.

– Зачем ты брала с собой в Норвегию этот маркер? – неожиданно поинтересовался Эйс.

Он вынул из кармана мой несмываемый маркер, который в своё время оставил много пенисов со снежинками на дверце его шкафчика в раздевалке.

– На всякий случай, – ответила я. – Откуда мне было знать, что мы перестанем враждовать, и он мне не понадобится?

– А чтобы он не оказался здесь понапрасну, позволь мне использовать его в своих целях.

– В своих целях? – Я с подозрением посмотрела на него.

Эйс загадочно улыбнулся и перевернул свою доску. Взяв маркер, он с неожиданной аккуратностью и даже каким-то благоговением вывел на глянцевой поверхности доски надпись – «Моя Льдова». Простые, чёткие буквы, написанные несмываемым маркером.

– Вот теперь он точно не понапрасну, – сказал Эйс, поднимая на меня глаза.

В них плясали озорные искорки, но в то же время я заметила что-то ещё, что-то более глубокое и серьёзное.

– Теперь все будут знать, кому принадлежит моё сердце.

Я смотрела на надпись, завороженная этим неожиданным жестом. В груди что-то сладко защемило.

– Ты использовал моё оружие в мирных целях? – улыбнулась я.

– Во имя любви, Мила.

И я промолчала, пока мои заискривишиеся глаза, я уверена, сказали всё за меня.

Когда подъёмник доехал до отправной точки, Эйс спросил:

– Готова к экстремальному спуску?

Я с сомнением посмотрела на него.

– Только не говори, что мы будем кататься на одной доске.

– Не бойся, я тебя не уроню. Будешь держаться за меня. Тебе понравится, обещаю.

Я никогда не была любительницей экстрима и риска. Ну, разве что иногда взламывала соседний Wi-Fi, если у нас кончался трафик, или залезала в комп ректора через собственный телефон и немного меняла настройки, чтобы он повозился и отложил экзамен, по просьбе однокурсников. Но это совсем другое. Перспектива спускаться с горы на одной доске с Эйсом, пусть даже и опытным сноубордистом, вызывала у меня, мягко говоря, некоторую тревогу.

Когда мы спустились с подъёмника, тревога только усилилась, хоть Эйс и выбрал безопасный спуск – он не был таким резким, на каком он тренировался, оттачивая свои трюки. Парень встал на доску, зафиксировав ботинки с помощью специальной системы крепления, а затем, повернувшись, протянул мне руку.

– Давай, вставай передо мной. Лицом ко мне.

Я неуверенно сделала шаг, стараясь не поскользнуться. Доска под ногами казалась одновременно твёрдой и скользкой. Эйс придержал меня за талию, помогая сохранить равновесие.

– Вот так, – его голос был совсем близко, – теперь немного согни ноги в коленях. И держись за меня. Как можно крепче.

«Как можно крепче» – подумала я, судорожно хватаясь за его куртку. Кажется, я не просто хотела, я отчаянно нуждалась в какой-то опоре. Стоять на доске, да ещё и на склоне горы, оказалось гораздо страшнее, чем я себе представляла. Я прижалась к нему всем телом, ощущая собственной грудью его торс даже под слоями наших курток.

– Готова? – спросил Эйс, и я почувствовала, как его руки легли мне на талию.

– Ага, – неуверенно отозвалась я.

– Тогда поехали.

Он слегка оттолкнулся, и доска плавно тронулась с места. Я пискнула и ещё крепче вцепилась в него. Сердце бешено заколотилось в груди. Мы медленно набирали скорость, и я зажмурилась, боясь смотреть вокруг.

– Эй, – раздался надо мной смех Эйса, – открой глаза, трусиха. Ты же пропустишь весь вид!

– Лучше я оставлю их закрытыми! – отозвалась я, утыкаясь лицом в его грудь, как зашуганный котёнок.

Ветер свистел в ушах, снег искрился на солнце, а я стояла, прижавшись к нему, и чувствовала себя одновременно весело и нервозно.

– Ну уж нет, – сказал Эйс, и я почувствовала, как его руки слегка сжали мою талию. – Так нечестно. Я старался произвести на тебя впечатление, а ты ведёшь себя как маленькая девочка.

Я сдалась. Нехотя приоткрыла один глаз, потом второй. Склон казался бесконечным белым полотном, уходящим куда-то вниз. Заснеженные ели проносились мимо, как размытые зелёные пятна. От высоты и скорости захватывало дух.

– Красиво? – спросил Эйс. Его дыхание вызывало дрожь, которая никак не была связана со страхом.

– Красиво, – прошептала я в ответ, наконец-то расслабляясь и начиная получать удовольствие. Страх постепенно отступал, сменяясь восторгoм и ощущением невероятной свободы.

Эйс плавно управлял доской, искусно объезжая небольшие сугробы и неровности склона. Я чувствовала каждое его движение, каждый поворот, и словно сама становилась частью этих манёвров. Его руки на моей талии были крепкой и надёжной опорой, даруя чувство безопасности. Мы скользили вниз, словно единое целое, два человека, объединённые одним моментом чистого, неподдельного удовольствия. Впервые такой вид экстрима казался мне не страшным, а волнующим и пьянящим.

В какой-то момент мы выехали на более пологий участок, скорость снизилась, и Эйс слегка ослабил хватку.

– Ну как тебе? – спросил он, наклонив голову так, чтобы я видела его глаза.

– Это… было круто, – выдохнула я, не в силах сдержать улыбку. – Я никогда не думала, что мне может так понравиться.

– Я рад это слышать, Лягушка, – ответил он, и его голос был таким низким и тёплым, что у меня по спине пробежали мурашки.

Внезапно склон снова стал круче. Скорость увеличилась, и я инстинктивно прижалась к Эйсу ещё сильнее. Он усмехнулся.

– Держись крепче, – сказал он, – сейчас будет немного быстрее.

Доска стремительно летела вниз, а окружающий пейзаж превратился в размытое полотно из белого и зелёного. В какой-то момент мне показалось, что мы летим. Сердце забилось чаще, но это был уже не страх, а восторг. Я чувствовала себя невероятно живой, полной энергии и адреналина.

Вот, что он чувствовал каждый раз когда катался. Вот, почему был так одержим природой. Вот, почему так любил это чувство свободы. Она, наверное, заставляет его забыть о том, что он является заложником таблеток, без которых не может прожить и дня.

И, может, воспоминания об Илае тоже уходили далеко на второй план, не обременяя его тяжёлым грузом, с которым он вынужден жить.

Мы уже довольно долго скользили по склону. Я начала осваиваться и даже получала искреннее наслаждение, чувствуя скорость и холодный ветер в лицо. Пейзажи вокруг были захватывающими – белоснежные вершины, тёмные ели, усыпанные снегом, и яркое солнце, отражающееся в искрящихся кристалликах. Я почти расслабилась, доверившись крепким рукам Эйса на моей талии.

И вдруг он резко перенёс вес, и доска круто повернула, заскользив по склону почти перпендикулярно прежнему направлению. Меня качнуло, и я испуганно вскрикнула, хватаясь за него изо всех сил.

– Эй! – воскликнула я, сердце ухнуло куда-то в пятки. – Что ты делаешь?!

– Держись! – крикнул он в ответ, его голос был полон веселья и азарта.

Доска накренилась ещё сильнее, и на мгновение мне показалось, что мы сейчас перевернёмся к чертям собачьим. Я зажмурилась, ожидая падения. Но падения не последовало. Вместо этого я почувствовала, как доска плавно выровнялась, и мы продолжили спуск, но уже в другую сторону.

Открыв глаза, я увидела, что мы ехали вдоль кромки обрыва, открывающей захватывающий вид на долину, раскинувшуюся внизу. Дух захватывало от высоты и красоты открывшегося пейзажа.

– О господи… – выдохнула я.

Эйс рассмеялся.

– Нравится? – спросил он, и в его голосе слышалась гордость. – То, что я только что провернул, называется карвинг, – объяснил Эйс. – Нужно правильно перенести вес и наклонить доску под нужным углом.