Теория снежного кома (СИ) - Моран Фэя - Страница 32

Мне даже показалось, что в какой-то степени я поняла одержимость Мудилы зимней природой.

Я глубоко вздохнула, ощущая холодный, чистый воздух, и невольно улыбнулась. Осло встретил нас красотой, и я уже предвкушала знакомство с шале, которое ждало нас в горах.

Когда мы прибыли на железнодорожный вокзал, он оказался очень современным и оживлённым. На табло отображались расписания поездов, а в кафе и магазинах царила предпраздничная суета. Профессор Бьёрн тут же направился к автомату по продаже билетов.

– Поверить не могу, что я в другой стране, – восторженно вздохнула Фелисити, оказавшись рядом.

Я удивлённо повернулась к ней.

– Ты никогда не была за границей?

Девушка поправила очки и пожала плечами:

– Нет. Родители были, а я – нет. Как-то… не было возможности. Или времени. Или и того, и другого.

Она выглядела расстроенной этим фактом. Как будто мечтала путешествовать, а родители просто игнорировали это и оставляли её одну дома. Хотя, конечно, нельзя утверждать точно, пока не знаешь всей истории.

– А твой друг, кажется, частенько путешествует, – сказала Фелисити после небольшой паузы.

– Ты про Рио? Да. Он много где побывал.

– Это очень круто. Представляю, сколько всего интересного он тебе рассказывает со своих поездок.

Я усмехнулась, вспоминая любовь Рио к болтовне.

Он реально много разговаривает и много всего рассказывает. Но при этом много всего рассказывает – это как сказать, что океан немного мокрый. Рио может говорить часами, описывая каждый нюанс, каждую деталь, каждый запах, каждую улыбку, увиденную в его путешествиях. Иногда это утомляет, но чаще всего захватывающе. Его истории открывают передо мной целые миры, в которые я никогда не попаду сама. И он с таким же интересом потом выслушивает мои истории о пройденных играх в ответ. Мою болтовню о локациях, персонажах, геймплее и прочее.

Так что мы всегда были квитами.

Бьёрн что-то говорил о платформе, и я отвлеклась, стараясь не упустить ни слова. Но, краем глаза заметила, как Фелисити украдкой достала из сумки небольшой блокнот и ручку. Похоже, собралась конспектировать наше путешествие для своей будущей газеты. Это снова напомнило мне о нашем плане, о том, каким будет моё вознаграждение. И живот свело судорогой.

Мне было легче не замечать Эйса. Да, иногда мы друг другу мстили, но всё всегда на этом и заканчивалось. Нам не приходилось особо общаться. А теперь придётся пересекаться с ним намного чаще.

– Ребята, встаньте здесь! – неожиданно воскликнула Хлоя, достав телефон. Её голос отражался эхом от стен. – Я вас сфотографирую.

Саманта с хихиканьем потянула Шейна за собой, Аврора легонько улыбнулась и последовала за ними. Кенни с радостью присоединился вместе с Эйсом, а Джордан направился в их сторону не спеша.

– Идём? – ткнула меня в плечо Фелисити.

– Я не хочу.

– Лана, Фел! – позвал нас Кенни. – Мы с места не сдвинемся, пока вы не присоединитесь!

Я закатила глаза. Ненавижу фотографироваться. В чём вообще смысл фотографий? Если уж тебе так нравится пребывание в этом моменте, что так хочется запечатлеть это, в чём проблема просто наслаждаться им? А не тратить время на то, чтобы всё фотографировать.

Как бы там ни было, Фелисити потянула меня к кучке придурков, ожидавших нас, и мне пришлось поплестись за ней. Иначе это растянулось бы надолго.

– Профессор, можете помочь? – обратилась Хлоя к Бьёрну. Тот с радостью согласился и взял телефон с её рук. – Ребята, все говорим: «Норвегия».

– Норвегия! – хором заорали ребята, прижавшись вплотную друг к другу. Мне повезло оказаться между Фелисити и Самантой, а не рядом с Джорданом. Этот темнокожий засранец явно устроит мне целый ад по приезде в шале. Если его приставания не закончатся тут, то ему явно придётся искать себе запасные яйца, потому что те, что у него уже есть, я вырву с корнем.

Когда фото было сделано, и мы начали расходиться, я нечаянно столкнулась с Джоданом, и он, изображая джентльмена, подставил руки, чтобы я не упала.

– Осторожней, – усмехнулся он, опасно приблизив свою наглую физиономию. – Видишь? И ты отвергаешь этого заботливого парня.

– Пошёл в задницу, пожалуйста, – выдала я в ответ, толкнув его в грудь. – Одно долбаное движение не означает, что я должна бросаться на тебя с объятьями.

– Ни к чему это увиливание, Лана. В благодарность я могу принять поцелуй в щёку. Пока только в щёку.

У меня скривилось лицо. Только лишь представлю, как целую его, меня начинает тошнить.

Рядом возникла Фелисити. Она схватилась за мой локоть и обратилась к Джордану:

– Нам нужно поговорить с ней. А вы поболтаете в следующий раз.

И не дав ему ответить, развернулась и пошла прочь, потянув меня за собой. А я впервые была невероятно благодарна ей.

– Что Эйс ещё любит? – прошептала она, когда мы встали недалеко от табло с расписаниями поездов, подальше от остальных.

– Проще сказать, что он не любит.

– И что же?

– Он не любит, когда его недооценивают. Ещё когда им командуют. Поэтому, если ты и согласна быть его девушкой, то тебе придётся прогнуться под него. Если ты начнёшь указывать ему, что делать, а что нет, ему это очень не понравится. Ещё он ненавидит фальшь. Когда люди притворяются теми, кем они не являются. Поэтому наша с тобой миссия особо сложная и требует аккуратности.

– Если я изменюсь под него, это будет не притворство. Я просто стану именно той, кто ему понравится.

Она с излишним энтузиазмом говорила об этом, и меня это напрягало. Потому что самоуверенность может всё испортить ещё до того, как начнётся самое главное.

– Старайся не быть так в себе уверена, – сказала я предупреждающе. – Это, конечно, хорошо иногда, но не сейчас. Если ты слишком поверишь в себя, ты можешь облажаться.

Фелисити кивнула, как будто я была её командиром, а она – солдатом.

– Хорошо… Ладно. Я поняла.

Я призадумалась и через пару секунд выдала:

– Но что я могу точно сказать о нём: он очень любит умных девушек. Да не только девушек. В целом, людей. Его нельзя обмануть просто внешней красотой, ему на неё плевать, если за этой оболочкой нет чего-то большего. Так что тебе придётся быть умной, чтобы ему понравиться.

Фелисти вздохнула.

Обернувшись на громкий призыв профессора Бьёрна, я увидела, как к платформе неспешно подкатывал длинный состав поезда, окрашенный в насыщенный красный цвет. Сквозь запотевшие окна вагонов виднелись размытые силуэты пассажиров.

Я ожидала, что в Норвегии нас встретят с распростёртыми объятиями и организуют трансфер до самого Лиллехаммера. Но реальность оказалась более прозаичной. Никто не ждал нас с табличкой «Группа профессора Бьёрна». Похоже, путь мы должны проделать самостоятельно. И виноват в этом, скорее всего, мистер Бьёрн. Он, как человек, родившийся здесь, вполне мог убедить принимающую сторону, что мы – вполне самостоятельная группа студентов, способная добраться до места назначения без посторонней помощи.

Мои подозрения подтверждались. Прямо сейчас он увлечённо беседовал с кондуктором, оживлённо жестикулируя и что-то объясняя ей. Кондуктор, женщина средних лет с доброжелательным лицом и высоким хвостиком седых волос, внимательно слушала, кивая головой. Возможно, профессор Бьёрн предупреждал о группе шумных американских студентов, направляющихся в Лиллехаммер. Или просто интересовался, сколько времени примерно займёт поездка.

– Все встали по парам? – уточнил профессор, оглядывая нас своим пронзительным взглядом.

Я закатила глаза. Конечно, по парам. Как в детском саду. Только не хватало, чтобы он заставлял нас держаться за ручки. Я вздохнула и направилась к Кенни. А он выглядел так, как будто был в восторге быть моим напарником.

– Идёмте, – сказал профессор, махнув рукой в сторону поезда. – Не толпитесь только.

И мы потянулись к вагону, словно колонна пингвинов, выходящих на лёд, под порывом морозного воздуха и запаха свежего снега.