Теория снежного кома (СИ) - Моран Фэя - Страница 19

– Не усугубляй ситуацию. Мне и так herovo.

Сестра цокнула и молча присоединилась к поискам.

– О нет… – протянула я. – А что, если папа случайно постирал их вместе со своей одеждой?

– И что?

– Как что?! Папа стирает вещи в кипятке! Они будут размером с напёрсток!

Анжелика хихикнула. Ей это показалось забавным, а я была в панике. Мало того, что я вот-вот опоздаю, так ещё и потеряла свои любимые трусы.

Спустя, казалось, вечность бесплодных поисков, я сдалась. Чёртовы трусы, где бы вы ни были, теперь точно станете частью легенды этого дома. Пришлось переключиться на более насущные задачи.

В принципе, мой рюкзак был почти готов. Профессор Бьёрн ясно дал понять: максимальный вес ручной клади – семнадцать фунтов11. И это не было для меня проблемой.

В рюкзак уже легли: зарядка от телефона (жизненно необходима), две пары шерстяных носков, аптечка с базовым набором лекарств, включая таблетки от головной боли – общение с Эйсом часто вызывает мигрени, – тот самый несмываемый маркер, планшет с учебными материалами и несколькими фильмами на случай скуки. Я уже взвешивала рюкзак, и его вес едва перевалил за три фунта. Казалось бы, ещё целых четырнадцать в запасе, но я решила, что необязательно заполнять его настолько. В любом случае, всё необходимое уже лежит в чемодане: одежда, нижнее бельё, средства гигиены.

Когда на часах показалось 07:14, я поспешила к выходу. Напялила свою шапку с бубенчиком, куртку, подправила выглядывающие две косички.

Анжелика уже была готова отвезти меня на своей старой «Хонда Цивике» 2008 года, выкрашенной в оттенок морской волны, который, правда, давно уже больше напоминал цвет выстиранных джинсов. Эта машина была ветераном дорог. На её кузове красовались многочисленные шрамы парковок и мелких ДТП, бампер был закреплён на проволоке и изоленте, а из выхлопной трубы доносилось характерное хриплое клокотание, словно у машины хронический бронхит.

История её приобретения была одновременно грустной и вдохновляющей. После очередного увольнения отца, когда мы уже почти отчаялись и готовились к самым тяжёлым временам, Анжелика внезапно объявила, что купила машину. Когда мы спросили у неё, где она взяла деньги, сестра кратко ответила, что «немного подкопила». Но я-то знала, что «немного» в нашем случае – это огромные усилия и лишения. Позже я узнала, что Анжелика несколько месяцев работала на трёх работах одновременно: две ставки официанткой и ещё подрабатывала уборщицей в офисах по ночам. Она отказывала себе во всём: не покупала новую одежду, экономила на еде, даже перестала ходить в кино с друзьями, чтобы откладывать каждую копейку.

Она нашла объявление о продаже «Цивика» на Крейглист12. Машина была в ужасном состоянии, требовала ремонта и покраски, но продавец предложил её за смешные деньги – всего 1500 долларов. Анжелика не раздумывая согласилась.

Потом начался долгий процесс восстановления. Анжелика проводила вечера и выходные в гараже знакомого автомеханика, пытаясь своими руками починить машину. Она смотрела видео на YouTube, читала форумы, спрашивала совета у более опытных друзей. Это было невероятно тяжело, но сестра не сдавалась. Она хотела, чтобы у нас была машина.

В итоге, после нескольких месяцев напряжённой работы, автомобиль был готов к эксплуатации. Он всё ещё выглядел не идеально, но ехал исправно. И для нас это было настоящим чудом, символом её самоотверженности и любви.

– Милана, ты готова? – спросила сестра, надевая свои сапожки и белоснежную куртку.

Я едва не грохнулась с лестницы, когда потащила чемодан к ступенькам. Папа высыпался на диване: вчера он снова выпивал в баре и вернулся пьяным в хлам, так что мы не стали его беспокоить.

– Готова, – прохрипела я. Меня не назвать физически сильной, поэтому я с великим трудом дотащила чемодан вниз к двери. А после за него уже принялась Анжелика. Она отнесла его к «Цивику», открыла багажник и водрузила чемодан внутрь.

Мы сели в машину, и сестра вырулила на дорогу, чтобы помчаться вперёд, держа путь в универ.

– Ну и как твоё настроение? – улыбнулась Анжелика, бросив на меня быстрый взгляд. Она поправила зеркало заднего вида, и в нём отразилось её идеальное лицо с лёгким макияжем.

– Нормально, – ответила я, пристёгивая ремень безопасности и вглядываясь в зимний рассвет.

Я и сама не понимала, сказала ли правду или немного обманула. С одной стороны, я была взволнована предстоящей поездкой в Норвегию, возможностью увидеть северное сияние и узнать много нового. С другой стороны, меня терзала тревога. Эйс будет вечно маячить передо мной. В универе мы сталкиваемся с ним не часто: достаточно просто затеряться в толпе или сесть как можно дальше от него. А зимняя школа… Это другое. Мы вечно будем пересекаться.

Смогу ли я держать себя в руках, не напоминая ему о прошлом?

Пока мы ехали, я смотрела в окно, наблюдая, как проплывают заснеженные пейзажи Монтаны. Улицы Бозмена были ещё сонными, редкие прохожие кутались в шарфы и шапки, спасаясь от морозного воздуха.

Анжелика включила радио, и по нему зазвучала тихая, расслабляющая музыка.

– Ты что-то очень напряжена, – заметила сестра, сбавив громкость. – Что-то случилось?

Я колебалась, не зная, стоит ли рассказывать ей о своих переживаниях. Анжелика всегда была моей опорой и поддержкой, но иногда мне казалось, что она не понимает меня, что она живёт в каком-то другом мире.

– Да нет, ничего особенного, – ответила я, стараясь говорить как можно более непринуждённо. – Просто немного волнуюсь из-за поездки. Всё-таки, это моя первая поездка в Европу. И последняя, наверное.

Анжелика скептически посмотрела на меня, но не стала настаивать. Она знала меня слишком хорошо, чтобы поверить в эту отговорку.

– Ладно, – сказала она, пожимая плечами. – Если что, звони… Там ведь, наверное, будет доступ к интернету.

Я отчаянно застонала, вспоминая о том, что узнала от ребят после речи профессора Бьёрна:

– Не напоминай…

Мы ехали молча несколько минут, погружённые в свои мысли. Затем Анжелика неожиданно спросила:

– Сделаешь мне в свободное время пару фоточек себя на фоне норвежских гор? Буду смотреть, чтобы не скучать так сильно.

Я улыбнулась ей.

– О’кей. Сделаю.

– Вот и отлично! Тогда сделаешь не парочку, а много.

Кратко засмеявшись, я снова повернула голову в сторону окна.

Вскоре мы подъехали к остановке возле кампуса. На площадке уже стоял небольшой туристический автобус, возле которого толпились «избранные» студенты с чемоданами. Я заметила профессора Бьёрна, который что-то оживлённо рассказывал Хлое.

Мои ноги, словно ватные, еле держали меня, когда я вылезла из тёплого салона «Цивика» в ледяную хватку утра. Мороз пробрал до костей мгновенно. Я вытащила свой чемодан из открывшегося багажника, и Анжелика вышла следом, обходя машину.

– Ну, удачи тебе, – сказала она, подходя ближе и протягивая руку, чтобы убрать выбившуюся розовую прядь волос с моего лица. Её пальцы были холодными, несмотря на перчатки. – Напиши мне, как доберёшься. И не забудь о своём обещании делать фотки. И вообще, присылай фотки всего подряд. Я буду скучать.

Её слова прозвучали искренне, но я чувствовала, что в голосе есть нотки беспокойства. Анжелика всегда переживала за меня, особенно после ухода мамы. Ей казалось, что она должна присматривать за мной, оберегать меня от всех бед и невзгод, заменив мать.

Я слабо улыбнулась, стараясь выглядеть как можно более уверенно.

– Всё будет хорошо, не переживай, – сказала я. – Я напишу. И фотографии обязательно пришлю. Обещаю.

Анжелика прищурилась, словно пытаясь разглядеть что-то у меня в глазах.

– И звони. В любое время дня и ночи. Я серьёзно.

Я кивнула.

– Хорошо.

Она приблизилась и крепко обняла меня. Её объятия всегда были такими тёплыми и уютными, что даже я – не любитель подобного, – таяла от них.