Владимир, Сын Волка 2 (СИ) - Ибрагим Нариман Ерболулы "RedDetonator" - Страница 54

Найденными талантами из ДОСААФ Жириновский разбавляет ветеранский состав в кооперативах, чтобы избежать кадрового дефицита и не ухудшать общее качество штата.

— Ну, как тебе? — поинтересовался Орлов.

— Соус сомнительный, — ответил Жириновский. — Мясо можно было выбрать получше качеством, но голод утолить можно. Только вот полтора рубля брать за такое — это грабёж.

— А мне нравится, — пожал плечами Геннадий.

— Значит, ты не разбираешься в кебабах, — сказал на это Владимир.

— Куда уж нам, обычным чекистам, до мэтров кулинарии… — усмехнулся Орлов.

— Не надо быть шеф-поваром, чтобы отличить некачественный кебаб от качественного, — возразил Жириновский. — Но, признаю, этот кебаб не совсем пропащий, хотя можно было гораздо лучше.

— У меня возле дома один кебабный ларёк открылся, — сказал Геннадий. — «Союз-кебаб» — это ваш?

— Возможно, — пожал плечами Владимир. — А что там есть? Курицу-гриль продают? А картофельную соломку?

— Я ещё туда не заходил, — покачал головой Орлов. — Но на вывеске была изображена жареная курица.

— Тогда точно наш, — улыбнулся Жириновский. — Можешь заходить быстро и решительно — там точно не отравишься.

СЭС сейчас настоящее раздолье — кооператоры, в большинстве своём, очень слабо осведомлены о санитарных требованиях, выдвигаемых заведениям общественного питания, поэтому часто нарушают их.

Кого-то штрафуют, кто-то даёт взятки, а кого-то сразу закрывают, потому что слишком опасно для общественной безопасности.

А вот у Организации таких проблем с СЭС нет, потому что выработан строгий регламент, а также имеется Управление медицины и санитарии, следящее за его буквальным соблюдением.

— Заскочу завтра, — решил Орлов. — Это получается, что мне повезло, раз прямо рядом с домом открылся ваш ларёк?

— Ну, да, повезло, — улыбнулся Жириновский. — Ты же можешь себе позволить курицу-гриль хоть каждый вечер — обычным гражданам такое точно не по карману.

— Да покупают! — махнул рукой Орлов. — Это же мясо, без знакомых и блата, ещё и сразу приготовленное — просто подошёл и купил. Да, чуть дороже, но зато возни с готовкой никакой.

Владимир снова вернулся к мысли о том, что ситуация абсолютно нечестная, если смотреть с точки зрения капиталистических отношений.

У него перед глазами огромный и очень голодный рынок, готовый впитать любое количество его товаров. Альтернатив, по большому счёту, нет. Тут либо, как верно заметил Орлов, иметь знакомых и «доставать» мясо, либо стоять часами в очередях, когда на рынок «выбрасывают» мясо, либо подойти к ларьку и, без очередей, за адекватные деньги, купить готовое мясное блюдо.

Всё это возможно только благодаря тому, что Организация заключила серию прямых договоров с производителями нужного ей сырья.

И Жириновский каждое утро просыпался со смутным беспокойством — Горбачёв ведь должен, рано или поздно, понять, что происходит.

А происходит очень простая и очевидная вещь: Организация централизованно закупает сырьё по твёрдым государственным ценам, производит из этого сырья продукт и реализует его по рыночным ценам, а всю чистую прибыль присваивает, выплачивая государству очень божеский налог.

С середины весны и до середины лета, конечно, были введены людоедские налоги, до 90% с суммы, превышающей 1500 рублей, но это прошло, и теперь с кооператоров взимают не более 13% с дохода.

Кооперативы Организации этого даже не заметили, потому что Жириновского предупредили заранее и он был готов к такому развитию событий.

— На выходных что будешь делать? — спросил Орлов.

— Дома буду лежать, отдыхать, — ответил Владимир. — Но это только в субботу. А в воскресенье с сыном на хоккей пойду.

— На охоту съездить не хотите? — предложил Геннадий. — Меня тут приглашают…

— Я бы советовал тебе исключить такого рода мероприятия из своего досуга, Гена, — покачал головой Жириновский.

— Почему? — нахмурился Орлов.

— Выезд в малолюдную местность, с вооружёнными людьми… — начал Владимир.

Орлов обдумал его слова.

— Ага… — произнёс он.

— Если у тебя есть враги, а они у тебя точно есть, то охота — это один из лучших способов избавиться от тебя будто бы «случайно», — сказал Жириновский. — Подумай об этом. А ещё подумай, кто тебя на эту охоту пригласил и зачем.

Геннадий крепко задумался.

— А чем тогда заниматься? — спросил он, спустя пару десятков секунд.

— На футбол ходить можно, на хоккей, — улыбнулся Жириновский. — Или на рыбалку, но обязательно без ружей.

— М-хм… — задумчиво хмыкнул Геннадий.

— И начинай уже задумываться о том, где и когда ходишь, — посоветовал ему Владимир. — Времена меняются, меняются нравы, а ты насолил очень большому количеству влиятельных людей. Наградное оружие у тебя есть?

— Конечно, — кивнул Орлов. — За маньяков же вручили наградной CZ-83…

— Я, на твоём месте, без него бы из дома не выходил, — улыбнулся Жириновский.

Глава девятнадцатая

Большая охота

* СССР, Московская область, город Москва, Исполнительный комитет Ждановского районного совета, 20 сентября 198 8 года*

— Вот подонок… — пробурчал Жириновский, читая номер «Известий». — Приспособленец, мерзавец и бесчестная сволочь…

Горбачёв, наконец-то, решился и принял позу непримиримого борца с коррупцией.

Он лично вынес разразившийся скандал с обнальщиками в официальное поле, но у него просто не было другого выхода, потому что неофициально, на кухнях, все уже всё обсудили и сделали свои выводы.

Сохранить эту грязную и плохо пахнущую историю в тайне не удалось, уж слишком ярко, с шиком и блеском, арестовывались фигуранты заведённых дел, поэтому Горбачёв выбрал меньшее из двух зол.

«Как в прошлой жизни Директора», — подумал Владимир, бегая глазами по строкам разоблачительной и осудительной статьи. — «Меченый пытался замолчать аварию на ЧАЭС, а когда не получилось, сделал вид, что ничего не знал и возмущён вместе с остальными гражданами. Дебил».

Этот инцидент звучит громче, чем «Хлопковое дело», в основном потому, что некоторые народные депутаты раскачивают лодку и пиарятся на слухах о коррупции в высших эшелонах власти.

«Хлопковое дело» ещё движется, но с пробуксовками, потому что резонанс уже почти прошёл, началось оно будто бы вечность назад, громкие посадки уже позади, а видимых изменений почти никаких.

Но Горбачёв, в своём обращении к советским гражданам, вновь напомнил о нём, чтобы увязать «Кооперативное дело» с «Хлопковым делом», будто это последовательная линия работы властей по вычищению рядов партии от дегенеративных элементов.

Так или иначе, но доверие к партии это подрывает, хотя озвучиваются мнения, что не всё потеряно, раз общественность вообще узнала об этом — значит, действительно, какая-то работа ведётся…

«Да плевать, что они там думают», — подумал Жириновский, складывая газету. — «Уже около одиннадцати тысяч кооперативов закрылись без объяснения причин и не из-за финансовой несостоятельности. Это точно были подонки из обнальщиков, решивших, что этим заниматься себе дороже и лучше уйти, пока не сели».

Теперь Горбачёв заинтересован в том, чтобы максимально жёстко покарать всех арестованных участников схем по обналичиванию, с освещением в СМИ — так он может заработать себе дешёвый авторитет. Это значит, что разного рода Ходорковские, Виноградовы и им подобные уедут далеко и надолго. Возможно, самых ярых ждёт высшая мера социальной защиты, но точно не всех.

Аресты ведь коснулись не только «комсомольцев» и их патронов из парткомов разного уровня, но и руководств заводов, осознанно участвовавших в обнале. А это многие сотни предприятий.

И если роль некоторых «комсомольцев» была не очень существенна, то вот директора заводов шли на тяжкие должностные преступления, а они ведь члены партии, впрочем, как и функционеры из парткомов.

«Пару десятков моральных уродов точно расстреляют», — подумал Жириновский с удовлетворением. — «Подожди-ка. А я ведь тоже моральный урод, получается?»