Владимир, сын Волка (СИ) - Ибрагим Нариман Ерболулы "RedDetonator" - Страница 74

— Откуда ты всё это знаешь? — спросил Орлов и закурил очередную сигарету.

— Называй это как хочешь — я называю это предвидением, — ответил Директор. — Я не знаю детальных подробностей будущего, но некоторые моменты мне видны. И на этом можно сделать ошеломительную карьеру, Гена. Разоблачишь одного крота, переведёшься в контрразведку и дальше всё пойдёт по накатанной.

— Зачем это тебе? — нахмурился Орлов.

— Затем, что мы друзья, Гена, — улыбнулся Директор. — А друзья должны помогать друг другу. Ах, да…

— Что? — спросил Геннадий.

— Твоё довольствие за следующий месяц ожидаю на своём столе день в день, — сказал Директор. — Уговор дороже денег.

Глава двадцать пятая

Великая Жатва

* Демократическая республика Афганистан, город Кабул, район Шашдарак, здание ХАД , 23 марта 198 5 года*

— Для нас ничего не изменилось, Мансур, — покачал головой Директор. — Генерал-полковник Ватанджар полностью поддерживает реформу, поэтому можешь работать в полную силу.

Капитан Хуссаини, исходя из своего опыта, опасается, что все декларируемые изменения — это формальность и никто ничего всерьёз менять не собирается. В правительственной армии такая имитация бурной деятельности проводится систематически, чтобы обнадёжить командование ОКСВА и правительство ДРА.

— То есть, если я выявлю коррупционера и предателя, то могу начинать действовать по протоколу? — уточнил Мансур.

— Ты верно всё понял, — улыбнулся Директор. — Протоколы для вашего Аналитического отдела уже утверждены и подписаны генерал-полковником Ватанджаром. Сегодня, после обеда, нам пришлют наши экземпляры. Всё, Мансур — настоящие изменения начинаются. И я надеюсь, что мне не нужно напоминать, что с юридической точки зрения всё должно быть так, чтобы даже волос не прошёл через шов?

Последнее — это аналог фразеологизма «комар носа не подточит», но на фарси.

— Не нужно, — покачал головой капитан Хуссаини.

Самое важное, что он довольно рано усвоил во время своей работы на посту директора школы — юридически всё должно быть настолько чисто, что можно проводить полостную операцию или производить микропроцессоры. То есть, несмотря на любую степень сомнительности или неоднозначности деятельности, по действующим законам всё должно быть безукоризненно. Если деятельность не предполагает возможности добиться этого, то ею лучше не заниматься.

В день своей смерти он поддался панике, которая и убила его, но когда появилось время обдумать произошедшее, он пришёл к выводу, что зря он паниковал и переживал — это был не конец его карьеры.

Что они могли?

Юридически — ничего.

Могли бы снять его с должности, будто бы поддавшись возникшему резонансу, но он бы очень легко восстановился через суд, потому что безосновательное снятие с должности — это незаконно.

Могли бы устроить серию тщательнейших проверок, но это бы не дало ничего, потому что его система юридически чиста — там не было ничего, за что можно было бы зацепиться. Им бы пришлось высасывать всё из пальца, чем они и занимались, применив телевидение и газеты.

А по поводу того, что сделал Сергей Покрышкин, тут вины Директора нет — он не сверхсущность, способная предвидеть действия людей на десятки шагов вперёд. Это к делу не пришить, ну, никак.

Следовательно, вины его в том инциденте не было, а это значит, что если бы он не умер, он бы вернулся к работе в течение двух-трёх месяцев.

Но он умер, поддавшись панике и накрутив себя до следующего инсульта.

— Кстати, насчёт тебя я уже договорился — как вернётся Саид, сразу же полетишь в Москву, — сообщил он Мансуру. — А после курсов можешь рассчитывать на майорское звание.

— Я признателен вам за это, товарищ капитан, — кивнул Мансур.

— Да брось — ты же мой человек, — отмахнулся Директор. — А я продвигаю своих людей, но только за заслуги и успехи. Твой послужной список пополняется, и это не остаётся незамеченным.

Мансур ещё раз кивнул.

— Всё, возвращаемся к работе, — встал Директор из-за стола. — И ещё раз: не переживай — мы действуем не сами по себе и при полной поддержке руководства.

— До встречи, товарищ капитан, — встал Мансур и пожал ему руку.

Директор направился в свой кабинет, чтобы продолжить написание рапорта, который он должен Гаськову.

Скоро его ожидает очередное повышение в звании — обещано звание майора, «за выдающиеся успехи в совершенствовании кадровой службы госбезопасности союзного государства».

Генерал-майор Ремез, которому осталось меньше месяца до перевода в Союз, похлопотал о том, чтобы Владимира Жириновского, всё-таки, перевели в политуправление 40-й армии. У него появился благовидный предлог: начальником бюро переводов будущего майора Жириновского никто не поставит, поэтому майор Мажуга может спать спокойно, но должность рядового военного переводчика для майора уже недостаточна.

Практически идеальным решением выглядит включение Жириновского в политуправление, на должность лектора. Но генерал-майора Гаськова работа Жириновского на полный день в политуправлении совершенно не устроила, поэтому он добился того, что его снова командируют в ХАД.

В итоге объём работы должен только увеличиться, ведь ему придётся читать лекции для политуправления, для ХАД, а также курировать работу аналитического отдела. И это не говоря об их периодических выездах с Орловым…

«Зато довольствие увеличат соответствующе», — подумал Директор и улыбнулся. — «Галина, наверное, очень удивится, когда увидит, что пересылать я начал гораздо больше. Если слово „удивится“ применимо к её возможной реакции».

Она устроила ему эпистолярную выволочку ещё за капитана, потому что далеко не дура и прекрасно понимает, как именно офицеры быстро получают воинские звания во время войны.

Но здесь, в Афганистане, участие в боевых действиях — это одно из проявлений нормы. Линии фронта тут, по сути, нет, поэтому неизбежно, что даже старшие офицеры попадали под обстрел и вынуждены были участвовать в отражении атак.

Ввиду того, что Директор уже несколько раз попадал в переплёты и даже получил орден «Красного Знамени» за подвиг, он уже заработал определённую репутацию и его уважают — то, что он «пиджак» надёжно забыто почти всеми офицерами, кроме некоторых его недоброжелателей.

Есть и такие — кое-кому не нравится то, что он взаимодействует с КГБ и получил своё «Красное Знамя» именно на операции, устроенной госбезопасностью.

Но дальше тихих слов за спиной это не заходит, потому что очевидно, что у него слишком большое влияние — и в политуправлении на хорошем счету, и КГБ его, явно, продвигает, за одному только ему ведомые заслуги…

«Пусть болтают, сколько влезет», — подумал он. — «Главное, чтобы делу не мешали».

Он обдумал ту ситуацию с видеомагнитофонами и деньгами — если мыслить трезво, они ему больше не нужны.

Деньги забрали, это немного обидно, но есть и другие способы получить наличность на открытие кооперативов, когда станет можно.

Эти способы откроются, если Гаськов сможет протолкнуть инициативу с домом воинов-интернационалистов в Ташкенте.

«Надеюсь, у него получится — это очень тонкое место», — подумал Директор и продолжил писать рапорт. — «От меня тоже кое-что зависит, но не всё — свою часть я сделаю».

* Демократическая республика Афганистан, город Кабул, 1-й микрорайон, 5 апреля 198 5 года*

На улице всё ещё прохладно, несмотря на то, что уже весна. Тем не менее, они вышли на улицу, чтобы прогуляться по району.

— Почему ты ещё не начал двигаться в сторону Следственного отдела? — спросил Директор, закуривая сигарету.

— Я уже начал, — усмехнулся Орлов. — Просто тебе не докладывают, ха-ха-ха…

— Можно ожидать, что это будет в ближайшее время? — спросил Директор. — С предателями желательно поторопиться — неизвестно, что они передают американцам прямо сейчас.