Владимир, сын Волка (СИ) - Ибрагим Нариман Ерболулы "RedDetonator" - Страница 63

— Я не обосрусь, — заверил его Директор и вновь улыбнулся. — А насколько многое от этого зависит?

— Настолько многое, что вам с Орловым в самых страшных снах не снилось, — усмехнулся Гаськов. — За этим наблюдают сверху. Понимаешь?

— Прямо с самого верху? — нахмурил брови Директор.

— Нет, на ступень ниже, — покачал головой генерал-майор.

Это значит, что за делом наблюдает сам председатель КГБ, генерал армии Чебриков.

— А почему? — поинтересовался Директор.

— Проверка, — нервно улыбнулся Константин Эдуардович. — Это ты виноват — натолкнул меня на эту идею своим идиотским предложением…

Теперь Директору стало частично понятно, что именно происходит.

Когда Орлов пришёл к Гаськову с идеей Директора, тот решил, что можно провернуть финт ушами и заманить ISI или ЦРУ в медовую ловушку, выставив на всеобщее обозрение несколько офицеров — наверняка, поначалу он хотел сразу же отказаться и запретить им любую самодеятельность, но потом его голову посетила блестящая идея.

Если всё получится, что бы там ни было задумано, это покажет его в лучшем свете перед начальством и он вырвется в подковёрной гонке за место руководителя Представительства КГБ в Афганистане сразу на первое место. Операцию ведь разработал он, люди задействованы его, поэтому все лавры положены ему.

— А вот эти поставки… — осторожно начал Директор. — Как руководство относится к этому?

— Это мелочь, — поморщился Гаськов. — Пока служит на пользу делу — никто не будет заострять на этом своё внимание.

— А вот деньги… — вновь заговорил Директор.

— Позже обсудим, — перебил его генерал-майор. — Не о том думаешь — надо думать о том, чтобы этот хлыщ не сорвался с крючка.

— Не сорвётся, — уверенно заявил Директор. — У ISI ведь тоже работа, тоже амбиции. Кто-то на той стороне ведь тоже рассчитывает на успех. Вербовка целого подполковника КГБ в Кабуле — это не фунт изюма. А ведь мы расскажем им, что в доле ещё и генерал-майор…

Константин Эдуардович заулыбался.

— Да, от такого добровольно не отказываются, — согласился он. — Эх, зря ты даже не рассмотрел вариант поступления в высшую школу КГБ — такой специалист пропал…

— Не подумал, — вздохнул Директор с искренним сожалением.

Он задумался о том, как бы всё повернулось, служи Жириновский в КГБ — это бы изменило абсолютно всё. Карьерный взлёт был бы обеспечен просто послезнанием.

Того же Митрохина можно брать с поличным прямо сейчас, Поляков тоже, если Директор верно помнит, легко может быть арестован, после пары месяцев слежки. Последний даже более интересен, потому что это генерал-майор ГРУ — это добавит КГБ очков в извечной межведомственной конкуренции, что очень ценится руководством.

Как-то Директор смотрел документальный фильм об Олдриче Эймсе, сотруднике ЦРУ, который, за деньгу немалую, сдавал КГБ завербованных агентов — фамилии и детали биографии некоторых из них хорошо отложились у него в памяти.

Демонстративно поймать серию предателей — блестящая карьера гарантирована. А уже там, с верхних позиций в КГБ, можно делать всё, что нужно…

Но этот вариант развития событий для него закрыт — даже если он напишет анонимные письма, оснований доверять им у КГБ не будет, потому что непонятно, кто это написал и зачем.

А вот если это сделает кто-то из самого комитета…

«Сомнительно, что следует раскрываться перед Орловым», — подумал Директор. — «Да, я ему жизнь спас, мы хорошо работаем вместе, но…»

— Ладно, — захлопнул Гаськов папку. — Занимайся обычной деятельностью и не привлекай внимания. Поскрытничай ещё пару дней — это нормально, когда ты обеспокоен риском разоблачения, но постепенно твоя жизнедеятельность должна прийти в норму. Завербованные ведут себя именно так.

— Да, я помню, — кивнул Директор.

* Демократическая республика Афганистан, город Кабул, 1-й микрорайон, в парке, 27 августа 198 4 года*

— Да это нормально — они уже знают, что мы часто гуляем в парке, — махнул Орлов сигаретой. — Не суетись понапрасну — за нами слежка.

— Я не суечусь, я просто стараюсь минимизировать риски, — ответил на это Директор.

— В этом вся тонкость, — усмехнулся Геннадий. — Слишком правильно — это тоже подозрительно. Они уже внимательно тебя изучили и следят за любыми изменениями в твоей жизни.

— Ладно, — кивнул Директор. — Они уже вышли на тебя?

— Да, — подтвердил Орлов. — Я думал, что меня тоже будет окучивать Файзулла, но на меня вышел некий Шамсуддин Ализада. Одет, как бедняк, но камуфляж неудачный, потому что лицо у него не бедняцкое. Поговорили в чайхане у рынка, и он вкратце описал всю тяжесть моего проступка. Давит, требует подробности методики отбора кадров в ХАД — видимо, им сильно не понравилось, что стало очень тяжело засылать агентуру…

— Кому бы понравилось? — усмехнулся Директор.

— Странно, что они не спрашивают об этом тебя, — произнёс задумавшийся Геннадий и бросил бычок в урну у лавки. — Наверное, ещё не знают, что это ты за ней стоишь. Или знают только официальную версию, якобы это всё Гаськов…

— Они тоже действуют в условиях ограниченности и ненадёжности информации, — развёл руками Директор. — Нет ничего странного в том, что они знают не всё или располагают искажённой информацией.

— Да, — согласился Орлов. — Так о чём хотел поговорить?

— Разговор будет об амбициях, — ответил Директор. — Чего ты хочешь добиться?

— Не понял, — сказал Геннадий, нахмурившись.

— Вопрос же простой, — улыбнулся Директор. — Чего ты хочешь от жизни и службы? Ты ведь не просто так приехал в Афган? Наверное, ты рассчитываешь на карьерный рост?

— Я не карьерист, — покачал головой Орлов.

— Я же не твой парторг, — поморщился Директор. — Как ты, наверное, уже понял, карьеризм для меня — это положительное качество.

— К чему всё это? — спросил напряжённый Орлов.

— К тому, что я могу сильно помочь тебе с карьерой в КГБ, — ответил Директор. — И, потенциально, эта помощь будет настолько сильной, что ты сможешь обогнать Эдуардыча, если смотреть на дальнюю дистанцию.

— С чего бы тебе это делать, не говоря уже о том, как? — скептически усмехнулся Орлов.

— С чего? — спросил Директор. — А с того, что я располагаю сведениями о ряде интересных событий, которые ещё не произошли, но обязательно произойдут. И мне бы хотелось, чтобы некоторые из них не произошли и произошли иначе.

— Снова звучит, как бред, — усмехнулся Геннадий. — Многовато бреда, не находишь?

— В этот раз мы сможем проверить всё сравнительно быстро, — ответил на это Директор. — Что ты знаешь о генеральном секретаре Черненко? Каково состояние его здоровья?

— Ходят слухи, что болеет, — пожал плечами Орлов. — Проводит много времени в больнице.

— Десятого марта восемьдесят пятого года, — сказал Директор.

— Что это значит? — спросил Геннадий, закуривая вторую сигарету.

— Это дата его смерти, — ответил Директор. — Примерно после семи вечера он умрёт от остановки сердца.

— Менее бредово не стало, Вольфыч, — покачал головой Орлов и сделал очередную затяжку.

— Это способ проверки моих сведений, — произнёс Директор. — Хочешь знать, кого назначат следующим генсеком?

— Ну, озвучь свою версию, — улыбнулся Геннадий.

— Назначат Михаила Сергеевича Горбачёва, — сказал Директор. — Объявят об этом 12 марта. Кандидатуру предложит Андрей Андреевич Громыко — она будет принята Пленумом ЦК единогласно.

— Интересная версия, — кивнул Орлов. — И что ты предлагаешь делать с этой информацией?

— Ничего, — улыбнулся Директор. — Просто дожить до 12 марта следующего года и убедиться, что она верна. А дальше, удостоверившись во всём, нужно будет прислушаться ко мне — у меня есть интересные сведения об очень интересных людях.

— Например? — поинтересовался Геннадий.

— Рано, — покачал головой Директор. — Ты всё ещё настроен скептически. А вот когда скепсис пройдёт — тогда и обсудим эту тему.