Владимир, сын Волка (СИ) - Ибрагим Нариман Ерболулы "RedDetonator" - Страница 44

— Тут работы часа на три осталось, — пожал плечами Директор. — Может, на четыре.

— Ну так за работу, Вольфыч! — улыбнулся Геннадий.

— Нет, сначала я чай попью… — усмехнулся Директор.

Времени на доведение шитья разгрузки до логического завершения ушло больше, чем он рассчитывал — несмотря на посильную помощь Орлова, провозиться пришлось до самого вечера, то есть, ушло около пяти часов.

От крепления для штык-ножа он отказался, но неотъёмный рюкзак оставил — в конце концов, в пустом состоянии он почти не создаёт объёма.

Директор облачился в свой модернизированный 6Б2, а затем надел поверх него разгрузку. Подойдя к напольному зеркалу, одолженному соседями, он увидел Жириновского, очень довольного тем, как он выглядит.

А вид, и вправду, очень серьёзный: он не ошибся с эргономикой и разгрузка смотрелась на бронежилете очень уместно и ощущалась весьма удобной. Но удобство эксплуатации ещё нужно проверить.

— Да уж… — произнёс Орлов. — Мечта…

— Получилось ровно то, что я и хотел, — улыбнулся Директор.

— Омеговцы позеленеют от зависти, — произнёс Орлов и тоже улыбнулся. — У них-то Чи-комы сплошь да самоделки…

— Это тоже самоделка, — сказал на это Директор.

— Но зато какая! — воскликнул Геннадий. — Сюда же влезает восемь магазинов, четыре гранаты и ИПП, а в рюкзак вообще что угодно можно запихать! Мечта…

— Завтра сошью пояс для гранат, — сообщил ему Директор. — Но фастексов не осталось, поэтому придётся ждать ахмедовского каравана…

Пояс с кармашками для десятка гранат он решил сделать опциональным — это, действительно, будет пояс, но, в отличие от обычных гранатных поясов, он будет крепиться к разгрузке на четыре фастекса.

— А ведь, если с бронежилетом, разгрузка может и пулю выдержать… — посмотрел Орлов на подсумки для магазинов. — Два магазина-то пуля пробьёт, скорее всего, но ослабнет и бронежилет пробить уже не сможет.

Директор об этом ещё не задумывался, но резоны в этом есть, поэтому он согласно кивнул.

— Да, скорее всего, — сказал он.

— А можешь мне такой сшить? — решился спросить Геннадий. — С меня магарыч, разумеется!

— Хм… — задумчиво погладил подбородок Директор. — А что у тебя есть?

— Сертификаты Внешпосылторга, — заулыбался Орлов.

— Вот иди ты… — поморщился Директор.

— Шучу, ха-ха-ха! — рассмеялся Геннадий. — Могу подогнать тебе новый «Шарп» или видеомагнитофон. Но видик бывший в употреблении.

— Видик? — заинтересовался Директор. — А откуда?

— От верблюда, — усмехнулся Орлов.

В «Берёзке» видеомагнитофоны есть, но они стоят, как шасси от Ми-24, поэтому не по карману обычному офицеру. Причём торгуют ими там исключительно за чеки Внешпосылторга, то есть, практически за доллары — за видеомагнитофон JVC требуют 1600 рублей чеками, что практически неподъёмная сумма.

— С рынка? — предположил Директор.

— А откуда же ещё? — саркастическим тоном спросил Геннадий. — Но одна беда — домой его ты не вывезешь. На таможне отберут.

— А тот, что в «Берёзке» если купить? — уточнил Директор.

— С этим никаких проблем, — ответил Орлов. — Но где ты столько денег возьмёшь?

— Это решаемая проблема, — улыбнулся Директор. — Есть варианты…

— Мы с тобой об этом ещё поговорим, — улыбнулся ему в ответ Геннадий. — Но дай-ка разгрузку примерить!

* Демократическая республика Афганистан, город Кабул, район Шашдарак , дворец Арг, 28 декабря 1983 года*

— … поэтому теперь можешь быть уверен — «Красное Знамя» мимо тебя не пройдёт, — похлопал полковник Гаськов Директора по плечу. — Если Кармаль решил наградить тебя «Красным Знаменем» от Афганистана, то значит, с нормальным «Красным Знаменем» наверху всё уже решено.

— А почему? — нахмурил брови Директор.

— А потому, что Бабрак, без санкции Москвы, даже голову не поворачивает, — усмехнулся полковник. — Не переживай — наградной лист движется, как надо, поэтому будет тебе «Красное Знамя».

Директор не особо-то переживал по этому поводу, потому что орден будет приятным дополнением, но решающую роль в его плане не сыграет…

Наконец, они с полковником вошли в зал заседаний, где уже собрались десятки представителей местной власти, а также советские офицеры, специалисты и партийные деятели, которым не повезло командироваться в Афганистан.

Из по-настоящему значимых чинов здесь присутствуют командующий 40-й общевойсковой армией, генерал-лейтенант Генералов, министр обороны Афганистана, генерал-полковник Абдул Кадыр Дагарваль, а также начальник ХАД, генерал-лейтенант Мохаммад Наджибулла.

Последний — это тот самый Наджибулла, который должен стать следующим председателем Президиума Революционного Совета, а также президентом Афганистана.

Директору он очень сильно не нравится, потому что ведёт себя, как типичный чинуша, обстряпывающий какие-то дела.

«Скользкий тип», — подумал он.

Наджибулла уже понял, кто именно автор его проблем с кадрами — раньше он мог беспрепятственно протаскивать в ХАД своих, соратников по партийной фракции и родственников, но теперь они, раз за разом, не проходят проверку…

Это наглядно показало порочность системы назначения по критерию верности — ни один из его друзей и родственников не прошёл тесты выше «удовлетворительно».

Казалось бы, «удовлетворительно» — это неплохой результат, но в ХАД берут только с результатами «хорошо» и «отлично». Причём последних сразу же берут на особый учёт, чтобы способствовать их продвижению.

Директор, своими инициативами, сломал Наджибулле долгую игру — он ведь третий год подряд «разбавлял» ряды своей организации «надёжными людьми», а теперь этот процесс остановлен.

Но хуже для него будет то, что на февраль 1984 года назначена переаттестация офицеров ХАД — к этому моменту Директор должен разработать новую методику, более подробно исследующую интересующие КГБ качества. Получится, конечно же, ерунда, потому что «точный тест на лояльность идеям марксизма-ленинизма», который затребован Представительством КГБ, сделать невозможно, потому что лояльность — это абстрактное понятие…

Только вот задача была поставлена, поэтому Директор напряжённо соображает, как её решить, даже сейчас, сидя в зале заседаний. Нужно ведь не просто разработать тест, а ещё и как-то обосновать, что он работает.

Впрочем, даже с этим тестом, в основе своей, комплекс испытаний будет исправно и очень точно отсеивать когнитивно отстающих кандидатов, а это главное.

«Единственное, что из моей методики помогает по профилю КГБ — она даёт косвенное представление об интеллекте человека», — подумал Директор, глядя на то, как Бабрак Кармаль становится за кафедру. — «Нужно быть конченым тупицей, чтобы сотрудничать с душманами. Или крайне алчным. С тупицами я уже помогаю, а алчность — это уже пусть госбезопасность решает».

Наджибулла, на взгляд Директора, филигранно сочетает в себе оба этих человеческих качества — он алчен настолько же, насколько и туп. Но он очень хитёр и умеет быть осторожным, поэтому, не считая пары актов ненавязчивого прощупывания почвы, ещё не предлагал Директору взяток.

Если он, всё же, решится, то ему конец — полковнику Гаськову он тоже не очень-то нравится, потому что начальство до сих пор крайне недовольно низким качеством работы ХАД. И если представить, что ХАД — это мёртвая рыба, то Наджибулла — это её голова…

— Дорогие товарищи, глубокоуважаемые друзья из великого Советского Союза, представители нашей революционной армии и народа! — заговорил Кармаль. — Сегодня, 28 декабря 1983 года, мы собрались в этом зале, чтобы отдать дань уважения героизму и мужеству тех, кто защищает нашу Саурскую революцию и дружбу с Советским Союзом. В трудный час, когда враги народа, наймиты империализма и их гнусные приспешники, пытаются сломить волю героического афганского народа…

«Ходит устойчивый слух, что он запойный алкаш», — подумал Директор. — «Говорят, что в трезвом состоянии у него стойкая грустинка в глазах».