Владимир, сын Волка (СИ) - Ибрагим Нариман Ерболулы "RedDetonator" - Страница 28

— Пожалуйста, — улыбнулся Директор.

Начальник покинул кабинет, а Директор выждал несколько минут и пошёл в один из туалетов дворца.

Вот в чём в чём, а в санузлах тут недостатка нет — пусть часть из них была повреждена в ходе штурма и обстрелов, но многие сохранились.

Впрочем, больше эти санузлы не являются примером европейской роскоши — большая часть ванн и душей демонтирована, а унитазы и раковины заменены более простыми образцами.

Директор запер дверь туалета и подошёл к зеркалу.

— Нужно тщательнее прятать «подарки»! — возмущённым тоном заявил Жириновский. — А если бы забрал?

— Не забрал бы, — покачал головой Директор. — И это ерунда — я хочу поговорить о другом.

— КГБ, — понял Жириновский. — Орлов, я по его холёному лицу вижу — тот ещё мерзавец! Карьерист, опытный подсиживатель, ещё и, наверное, на хорошем счету в партячейке! Ему нельзя доверять, Палыч!

— О доверии не идёт даже речи, — улыбнулся ему Директор. — Я хочу установить с ним взаимовыгодное сотрудничество.

— Баш на баш, да? — оскалился Жириновский. — Как с твоими подчинёнными? Напомнить тебе, недоумок, чем это закончилось в последний раз, а? Чего ты лыбишься, как клещ на заднице⁈

— Да ничего, — продолжил улыбаться Директор.

— Развёл там у себя наркокартель Медельин, Эскобар недоделанный! — начал орать Владимир Вольфович. — Круговая порука у него! «Каждый получает свою долю из внебюджетных средств» — фантазёр!

Это неотделимая часть построенной им системы — ему не нужно было много денег, чтобы жить. Приличная машина, приличное жильё — он купил это на честно заработанные деньги. Но школа привлекала и приносила куда больше средств, чем он мог освоить, а просто оставить их лежать он не мог. И тогда он использовал их, чтобы привлечь лучший персонал из доступных на рынке труда. У него в школе и так были самые высокие зарплаты, а потом он начал давать официальные ежемесячные премии, чтобы довольно дёшево покупать лояльность сотрудников.

Его завучей пытались переманивать, даже учителям предлагали щедрые, по меркам отрасли, зарплаты и условия, но от него не уходил никто, потому что никто не мог дать столько, сколько давал он. И это обстоятельство позволяло ему точно контролировать все процессы, ведь все были с ним «повязаны». Официально, законно, но повязаны…

— Школу надо было улучшать, а не покупать лояльность персонала! — продолжил вещать Жириновский. — Кто за тебя встал, когда ты рухнул с инсультом⁈ Вот кто⁈ Да никто! Всем было плевать!

Он ремонтировал и совершенствовал здание школы из бюджетных средств — их выделялось в избытке, потому что его школа стабильно находилась на 219-м месте в рейтинге лучших школ Российской Федерации. К тому же, было достаточно меценатов, жертвующих школе солидные средства — к техническому оснащению вопросов не было никогда.

— Никто просто не успел среагировать, — парировал это Директор. — Я слишком быстро… умер.

— Да никто бы не пришёл! — выкрикнул Владимир Вольфович. — Разве что на похороны твои…

— Мне всё равно — мои похороны не имеют ко мне никакого отношения, — усмехнулся Директор. — По существу претензии будут или ты это на волне «прожитых» воспоминаний на меня нападаешь?

— Нет к тебе никаких вопросов, пока что, — ответил Жириновский. — Но мне не нравится процесс «синтеза» — я теряю себя! И чувствую, как ты, бессовестный и подонок, тоже теряешь себя! Так нельзя жить — это не жизнь!

— Нам придётся дойти до конца, — вздохнул Директор с сожалением. — Иначе нельзя, Володя.

— Да иди ты… — замахнулся Жириновский в зеркале кулаком. — … работать!

Впереди, и вправду, ещё много работы, поэтому Директор вернулся в кабинет и вновь включился в трудовой процесс.

Сегодня у него срочный перевод данных радиоперехвата — такое кому попало не поручают, а Директор уже на хорошем счету у командования.

Это укрепляет его позиции в штабе, чем он очень доволен.

Помимо прямых обязанностей, он систематически захаживает в политуправление, где у него уже есть несколько приятелей — через них он рассчитывает протолкнуть парочку полезных инициатив, в будущем.

Политотделом штаба руководит заместитель командующего 40-й армией по политической работе, генерал-майор Овчинников — к нему у Директора доступа нет, потому что не того полёта птица, но всё может измениться в будущем.

Переведя все девятнадцать документов, в которых моджахеды переговаривались между собой в Панджшерском ущелье, о разных вещах, вроде переброски грузов или ротации, Директор заполнил журнал и подписал каждый перевод. Их нужно передать заместителю начальника бюро переводов, капитану Дядченко, а тот уже передаст майору Мажуге.

В качестве его переводов они уже удостоверились — он не ленится и пишет подробные пояснения, если обнаруживает двусмысленности, вызванные отсутствием контекста или малограмотностью говорившего.

Положив переводы в папку, он взял её и направился к заму Мажуги.

— Старший лейтенант Жириновский! — увидел его майор Орлов. — Тебя-то я и ищу!

Одет он в «х/б» без знаков различия, импортные кроссовки, а также армейскую панаму песочного цвета. Облик ничем не примечательный — таких тут ходит много.

— Здравия желаю, товарищ майор, — выполнил Директор воинское приветствие.

— Вольно, — махнул рукой КГБшник. — Работа для тебя есть…

— Я отнесу переводы командиру? — спросил Директор.

— Конечно, — кивнул Орлов.

Капитана Дядченко не оказалось на месте, поэтому Директору пришлось оставить папку на столе.

— Что за работа? — спросил Директор, вернувшись к ожидающему его у кабинета Орлову.

— Нужно съездить в славный городок Бараки Барак и перевести нам слова одного замечательного человека, — ответил Геннадий. — Идём.

Снаружи их уже ждал ХАДовский УАЗ.

Орлов закурил.

— Как работается? — спросил он.

С ними в машине только водитель, но он от ХАД и, судя по всему, не говорит по-русски.

— Приемлемо, — ответил Директор. — Бывает, ставят нереальные сроки, чуть ли не по полчаса на объёмный текст, но такое случается редко.

— Война… — философским тоном произнёс Геннадий. — Дома как?

— Неплохо, — улыбнулся Директор. — Жена писала, что сын подрался в школе — друга его обижал один хулиган.

— Боец! — усмехнулся Орлов. — Это хорошо — сейчас стране нужны бойцы…

— А у тебя есть семья? — поинтересовался Директор.

— Да, жена, — кивнул он. — В Горьком, ждёт меня. Сын родился — Володей назвали, кстати.

Директор улыбнулся.

— Что будешь делать, когда «замолишь грешок» и вернёшься? — спросил Орлов.

— Планов громадьё, — признался Директор. — Но всё зависит от того, как здесь служба пойдёт.

— Если военную карьеру делать собрался, то на многое не рассчитывай, — предупредил его Геннадий. — Это здесь всё понятно, а вот там… Там свои люди всем заправляют и к «афганцам» относятся, мягко говоря, не хорошо.

— Посмотрим, как будет, — пожал плечами Директор. — Да и в войска я не собираюсь — есть и альтернативные пути.

— Я бы далеко не планировал, — посоветовал ему Орлов. — Война, всё-таки.

Ехали они около полутора часов и оказались в большом скоплении саманных домов, которое называется городом Бараки Барак.

Остановился УАЗ возле непримечательного одноэтажного дома, у которого крутились советские бойцы в очень редкой в этих краях «эксперименталке», которую ещё не называют «афганкой».

Отличительной особенностью является ношение всеми бойцами бронежилетов, а также наличие на некоторых автоматах подствольных гранатомётов.

«Это точно спецназ», — подумал Директор.

— Много не болтай — в «Омеге» (2) нервные ребята, — предупредил его Геннадий.

К ним подошёл крепкого сложения усатый спецназовец, смолящий импортную сигарету.

— Периметр зачищен, товарищ майор, — сообщил он Орлову. — Пленный в здании и готов к беседе.

— Хорошо, — кивнул тот. — Володя, за мной…

Внутри дома пахло порохом и свежей кровью. Тела убитых обнаружились во внутреннем дворе, а рядом с ними было свалено оружие — какие-то допотопные винтовки, несколько АКМ, а также пара гранатомётов РПГ-7.