Владимир, сын Волка (СИ) - Ибрагим Нариман Ерболулы "RedDetonator" - Страница 2

Он никогда не отрицал и не будет отрицать, что «избавлялся» от не очень способных, низко мотивированных или откровенно отстающих учеников — иначе его уникальная система не работает.

Все родители города Липецка, если они желают хорошего будущего для своего ребёнка, всеми силами стараются, готовят его к сложному тестированию и собеседованию, определяющим, пригоден ли ребёнок к обучению в тринадцатой школе или нет. Если ребёнок не проходит тестирование и собеседование, то ему место где угодно, но точно не в школе Анатолия Павловича Орехова…

И это даёт свои результаты — стабильно.

«… на учеников систематически оказывалось давление…»

«… бесконечная и бессмысленная погоня за призовыми местами…»

«… дети обучались в атмосфере бесконечной и невыносимой конкуренции…»

— С-с-сук… — попытался что-то сказать Директор.

Ему стало до безумия обидно за то, как они решили обойтись с работой всей его жизни, с его наследием.

Но он знал кто это делает с ним и почему.

Примерно год назад началось давление со стороны департамента образования — до него донёсся слух, из нескольких источников сразу, что под него копают, чтобы освободить его место «перспективному специалисту».

«Не учли, сопляки, что я — это самый жирный паук в этой банке», — подумал Директор. — «Я и не таких заживо сжирал».

Всякое было в его прошлом — угроза потери очень успешной школы, лакомого кусочка, на который все зарятся, присутствовала всегда, поэтому он бдительно отслеживал каждое поползновение и привычно отсекал все слишком наглые пальцы и волосатые лапы.

Но сейчас всё иначе.

«Ну, зачем он это сделал?» — с обидой подумал Директор. — «Зачем?»

Он знает, кто это был, он знает, что он сделал.

Директор, невольно, вернулся мыслями в тот день.

Время было обеденное и он, по давней привычке, поехал обедать домой — жены нет давно, но привычка есть. Просто он всегда готовит себе вечером обед на следующий день и любит представлять, что всё, как и прежде.

Но пообедать он тогда не успел, потому что позвонила Клавдия Ивановна и сбивчивыми фразами попыталась донести до него, что в школе ЧП.

Сергей Покрышкин, ученик 9а, не самый успевающий и находящийся в последней трети рейтинга учеников своего класса, пронёс в школу молоток и ударил им троих одноклассников.

Когда Директор прибыл на место, у школы уже стояли полицейские машины и скорая, а когда он подошёл к ограждению, из школы уже вывезли тележку с покалеченным Григорием Пановым.

Панов — олимпиадник, демонстрирующий выдающиеся успехи по математике и физике, но не без проблем с поведением. Впрочем, пока он приносит медали и стремится выиграть на Всероссийской олимпиаде школьников место на бюджете и, тем самым, преумножить славу тринадцатой школы, на поведенческие проблемы внимания обращается мало.

Директор не знал наверняка, сильно ли пострадал Панов, но молотком обычно бьют по голове, поэтому высока вероятность тяжёлых травм мозга…

По словам Клавдии Ивановны, пострадали ещё двое, но Директор не знал ни имён, ни фамилий пострадавших.

Последнее, что он помнит — он увидел Панова на медицинской тележке, боль, а затем тьма. Наверное, то, что с ним случилось, из-за чего он сейчас в больнице, произошло именно тогда.

«Теперь точно не узнаешь — без врачей», — подумал Директор.

Но одно он знал наверняка — это его конец. Его отправят на пенсию, где он очень быстро умрёт.

Ему стало очень и очень грустно. Это непростительный провал, разрушивший очень тяжёлую работу, отнявшую у него десятилетия…

'… и это не могло происходить без ведома директора', — вещала с экрана какая-то упитанная женщина лет сорока, одетая в среднего пошиба деловой костюм. — «Поверьте моему опыту психолога — это не роковая случайность, а закономерность, при подобном-то подходе».

'Вы считаете, что часть вины лежит на руководстве? — уточнила журналистка.

«Уверена в этом», — кивнула психолог. — «Это устаревшая советская методология, калечившая целые поколения детей — ей давно уже не место в современном школьном образовании».

— Манд… кх… а… — вновь попытался сказать что-то Аркадий Павлович.

Он увидел на тумбочке справа от себя прозрачный пластиковый стакан, со вставленной в него трубочкой. Внутри него находится, скорее всего, вода.

Приложив усилие и преодолев слабость, Директор взял стакан нетвёрдой рукой и аккуратно подвёл его к своему рту. С третьей попытки вставив трубочку в рот, он начал с наслаждением пить.

Вода слегка взбодрила его, поэтому, напившись, он уже более твёрдым жестом вернул стакан на тумбочку.

— Дура… — процедил он, глядя на психолога, деланно внимательно слушающую болтовню журналистки. — К-ха-ха… «советская методология», ха-ха…

Его учили работать по советской методологии школьного образования — он знал, как никто, насколько сильно отличается та система от той, которую он построил на её руинах после 1996 года.

Директор всегда давал себе полный отчёт в своих действиях и прекрасно понимал, что именно строит — это элитная школа-хищник, каких, в таком виде, никогда не было в СССР.

Это агрессивная система, основанная на внешней конкуренции, работающая в капиталистической системе, по капиталистической логике — в СССР тащили, зачем-то, отстающих, относились к ним снисходительно, проявляли участие и пытались решать их проблемы…

«Никогда не понимал — зачем?» — подумал Директор. — «И теперь моя система оказалась основана на „калечащей“ советской методологии? Да если бы я пытался „тащить“ всех, как заповедовал Макаренко…»

Маркс, Энгельс, Ленин — они бы ужаснулись, увидь такое учебное заведение при своих жизнях.

Но оно, при некоторой степени уродливости, которую вполне признавал Директор, показало свою эффективность — если пожертвовать чувствами непригодных, будущих неудачников, можно полноценно реализовать потенциал тех, кому не наплевать на свою судьбу. Тех, кто потом будет звонить Директору, в знак признательности за то, что он сделал для них, тех, кто достигнет высот, на которые хватит их природного таланта, огранённого его умелыми руками. (2)

Ему снова захотелось пить, и он вновь взял стакан с тумбочки.

— Ха-ха… — посмеялся он, напившись. — Советская… ха-ха… методология…

«А вот интервью директора тринадцатой школы города Липецка, записанное в январе текущего года», — сообщила телеведущая.

«Наша задача — не тащить за уши всех подряд, а создавать условия, в которых сильнейшие смогут полноценно раскрыть свой природный потенциал», — заявил Анатолий Павлович на экране. — «Слабые в таких условиях либо подтягиваются, либо уходят — и это нормально. Жизнь не будет с ними нянчиться».

«Директор Орехов прямо заявлял, что его школа — для сильных, а „слабые пусть уходят“…» — с озабоченным выражением лица произнесла телеведущая. — «То есть, слабые дети, по его мнению, не заслуживают внимания? Это что — эвтаназия в системе образования? Но это ещё не самое циничное, что директор высказывал по своему отношению к своим методам обращения с учениками».

«Жёсткость необходима», — сказал появившийся на экране Директор. — «Я не верю в систему „давайте всех обнимем и поплачем“. Я за результаты. А результаты требует дисциплины — иногда очень жёсткой».

Он говорил это и даже сейчас готов повторить во всеуслышание — ничего не изменилось. Он убеждён, что в образовании, без дисциплины, можно достичь только средних результатов, во многом благодаря исключительно природному потенциалу учеников. А дисциплины не бывает без жёсткости.

«По словам самого Орехова, он поощрял „жёсткость“ и выступал против „объятий и сочувствия“ — как вы и услышали только что», — интерпретировала его слова телеведущая. — «В условиях подобной авторитарной педагогики и возникает травля, подавление и насилие».

«Это советская воспитательная методика!» — вставила свою реплику психолог. — «Тоталитарное подавление детей и превращение их в послушных роботов!»

В груди Директора начал формироваться клубок из гнева и обиды.