Королевская кровь-13. Часть 2 (СИ) - Котова Ирина Владимировна - Страница 29

Драконы закончили, и уже после этого повернулись к Четери и склонили головы в знак приветствия. А после его ответного знака начали раздеваться — снимать короткие шельвары, в которых занимались, и прыгать с гиканьем и хохотом в воду.

Юнеди, ополоснувшись, вышел из воды, натянул на влажное тело одежду и подошел к Чету.

— Мастер, — склонил он голову.

— Мастер, — ответил, улыбаясь, Четери и тоже склонил голову. — Ученик. Сын.

От Юнеди потянуло удивлением, но сдержанность его взяла вверх, и он только соединил руки за спиной и выпрямился. В воде продолжали резвиться воины-драконы — и правда как дети в гостях у матери. Чет едва заметно улыбнулся и жадно вдохнул запах близкой воды и сочной зелени, смешанный с запахом пота и металла.

— У меня есть для тебя дело, — продолжил Четери. — Случилось так, что я дал слово помочь тем, кому очень нужна помощь. Но не могу его выполнить из-за увечья. Остается просить тебя.

— Долги учителя — долги учеников, — серьезно ответил Юнеди. — Расскажи, что нужно сделать… отец.

И Четери, вновь шагнув к дорожкам парка — сейчас, после стольких прогулок, он чувствовал себя на них гораздо уверенней, — начал свой рассказ. Про свое путешествие по Лортаху, про три сопки, под которыми скрываются поверженные боги, о двух лунах в небе, которые никак не могут вернуться в лоно матери-Хиды, про озеро испытаний, и о том, что дал он слово, и богиня, возможно, ждет сейчас помощи. Потому что Ренх-сат на вчерашней встрече никак не упомянул, что наблюдал какие-то божественные явления, значит, богиня либо мертва, либо не смогла освободиться. И нужно знать, что с ней, а если она жива — узнать, что ей может помочь и как.

Пока они говорили, обошли едва ли не весь огромный парк, заглянули к сияющему лазурью и перламутром во тьме терновнику, который деликатно и уважительно пощекотал руку Чета усиками, и вернулись ко дворцу, который был уже шумен и деловит и пах сладкими лепешками, молоком и мясом.

— Я все сделаю, учитель, — сказал Юнеди так, будто ничего сложного ему не предстояло.

— Я хотел, чтобы ты пошел один, но сейчас думаю, что разумно тебе взять с собой Ити и Киноли, — проговорил Четери. — Там водятся разные твари, есть и те, которые могут заставить и нас вспотеть. Да и пусть мне обещали, что тебя пропустят. Мало ли кто захочет пустить вам стрелу в спину, нужно, чтобы рядом был тот, кто прикроет.

Юнеди кивнул. Давно уже он перестал вскидываться «я сам все могу», давно уже поселилась в нем степенность и спокойствие. Иногда Чету казалось, что старший из его учеников-Мастеров уж слишком контролирует себя. Уж слишком старается быть достойным отца, а Книгу воинов, данную Красным, знает едва ли ни лучше самого Четери. Может, будь Чет с ним ближе в его детстве, сейчас Юнеди был бы посвободнее?

— Мне что-то передать богине от тебя? — спросил Юнеди.

— Да, — кивнул Четери. — Я дам тебе с собой подарок для нее. Если она жива, то ей он придется по сердцу, а если нет — пригодится ее людям. И если нет ее, если не дождалась она освобождения, позовите людей тимавеш к нам, Юнеди. Проводите их сюда. Раз я из их племени, я обязан о них позаботиться, тем более что, — тут он снова усмехнулся, — их благословения вполне могли помочь мне победить врага.

— Молитва добрых людей делает клинок острее и щит крепче, — с пониманием повторил Юнеди слова Мастера Фери, которые Чет передал своим ученикам.

— Сильнее только материнская молитва, — продолжил Четери и хлопнул сына по плечу.

— Возьми, — он протянул ему свиток. — Я записал вопросы, которые нужно задать, если богиня жива и сможет поговорить с тобой. Самое важное, что нужно узнать — все ли тени чужих богов мертвы и что мы можем сделать, если нет. Затем — почему она не освобождается и не возвращает своих детей, если ее враги ушли из ее мира. Как ей можно помочь? Есть вопрос от моей сестры по оружию, жены моего ученика Макса Алины Рудлог — есть ли возможность вызволить ее мужа, растворенного в божественной стихии. Еще скажи, что бог, которому богиня дала кров, тоже помнит о своем слове и все сделает для его выполнения. И скажи, что верно было предсказание — я больше на Лортах не вернусь. Но готов выполнить данное ей слово руками своих учеников. А еще, — он усмехнулся, — расскажи ей то, что было здесь, как проходила битва. И позволь посмотреть на это через твою память. Ей будет интересно, она любит хорошие истории и хороший бой. И ей будет приятно знать, что ее враги побеждены.

— Мне самому уже интересно, Мастер, — признался Юнеди. В нем чувствовалось то самое нетерпение, которое было так знакомо прошлому Чету: нетерпение перед путешествием и приключениями.

— Сейчас зайдем в кабинет, я покажу тебе, куда идти, — произнес Четери. — Военачальник иномирян Тмир-ван знает, что тебя надо не только пропустить, но и показать, где находится убитая огромная многоножка. Но если он обманул меня и вам придется уходить от преследования, ты будешь знать ориентиры.

Утреннее солнце уже начало накрывать Пески волнами жара, когда Мастера ступили на прохладный мрамор дворца и поднялись по сияющей зеленой стихией земли лестнице на второй этаж, с одной стороны которого находились покои Владыки и всех домочадцев, а с другой — бывший гарем, помещения которого сейчас использовались как рабочие залы и кабинеты.

Когда они дошли, Четери взял лист бумаги и наощупь начал чертить, проверяя расположение линий чуткими пальцами. Приходилось нажимать ручкой сильнее.

— Вот здесь портал, — он обвел влажноватый еще кружок пальцем, — но помнишь, что неизвестно, в какую сторону ты выйдешь? Ориентиром вам будет служить сгоревший лес за рекой. Встаньте к нему лицом: по правую руку за краем горельника будут земли тимавеш. Дойдете до него, переплывете через реку, подниметесь на высокий берег и пойдете дальше направо, пока не наткнетесь на каменные выходы и столбы. Там увидите дохлую гигантскую многоножку с выколотыми глазами. Ну, даже если ее сожрали крысозубы — это такая мелочь типа крупных крыс, — оболочка останется. И от нее дальше иди вправо, углубившись в лес метров на двести-триста. Ты поймешь, что пришел, когда заметишь, что встрял в полосу блуждания. И жди. Тебя точно найдут. А там уж, увидев людей, крикни, что ты от меня. Я записал тебе в свитке, как звучит приветствие на языке тимавеш.

— Когда нам выходить, учитель? — спросил Юнеди, выслушав Чета. От него веяло собранностью и предвкушением.

Четери бы сам с радостью сходил в новый мир — сколько еще нужно было править в нем, сколько там было чудовищ и людей, не лучше чудовищ, и скольким людям нужна была помощь! Но ему путь туда был закрыт. И Четери ждал и понимал, что должен открыться ему какой-то иной путь. Какой-то иной, которого он пока не видит. Тоска вновь легла ему на сердце, но он тут же обрубил себя. Хватит.

— Закончите здесь дела и идите. Туда с вашей скоростью идти не больше суток, а если Тмир-ван отнесет вас на стрекозах к мелькодере, то и того меньше. Но не показывай иномирянам земли тимавеш. Через трое, максимум пять суток я надеюсь видеть тебя здесь, Юнеди.

Ученик склонил голову и ушел искать Ити и Киноли, которые должны были вернуться с юга области. А Четери запрокинул голову к небу.

— Надеюсь, ты все слышал, Великий, — проговорил он, — дело движется. Скоро мы все будем знать. Скоро и ты сможешь отправить своих людей — как только мои ученики проверят, что враги наши держат свое слово.

Легкий холодок коснулся его лба. Ворон слышал и одобрял.

А еще через полчаса из телепорт-портала шагнул молодой темный с военной выправкой. Его, представившегося бароном Дугласом Макроутом, посланником Корвина Гёттенхольда, привели к Четери.

— Владыка, — сказал барон, поклонившись, — мой повелитель послал меня с письмом, которое просит передать великой Хиде. Герцог Дармоншир, который ведет переговоры с кнесом Ренх-сатом, написал моему повелителю о том, что кнес готов отдать нам женщин за продовольствие, подтвердив слова нашего наблюдателя. На Тидуссе нет излишков продуктов, однако Йеллоувинь обещал поделиться. Но мой повелитель решил, что великой Хиде, если она еще жива и ждет освобождения, будет полезно узнать о потребностях кнеса и его отчаянном положении. Мой повелитель считает, что она сможет извлечь из этого выгоду для себя и народа тимавеш.