Королевская кровь-13. Часть 2 (СИ) - Котова Ирина Владимировна - Страница 22

— И если ты не решишь, что хочешь еще наследников в Дармоншир, — и Марина погладила живот.

Люк поиграл пальцами с ветерками и усмехнулся.

— Мне кажется, что мы выполнили план по наследникам, Маришка. Или ты уже хочешь еще?

Она лениво мотнула головой.

— Может, конечно, во мне проснутся материнские гены, и я захочу плодиться. Но пока я в себе совсем не чувствую тяги к многодетности. Вот Вася всегда знала, что у нее будет минимум трое. И не уверена, что они с Марианом на этом остановятся. А я… боюсь, боги знали, что делали, — и она пощекотала живот со слабой улыбкой. Его завораживало это бессловесное общение с детьми. — Если бы не случайная беременность, мы бы с тобой и через двадцать лет не собрались, да?

— Скорее всего, — подтвердил Люк, тоже улыбаясь. — Итак, дети подрастут и что будешь делать?

Она задумалась.

— Хочу все же пойти учиться на хирурга. Не могу без медицины, Люк.

— Это понимают все, кто знает тебя, детка. — Он не решался курить, чтобы не дразнить ее. Но хотелось.

— Дети, медицина и лошади, — проговорила Марина, мечтательно подняв глаза к потолку. — Это все, чего я хочу.

— А как же я? — напомнил он хрипловато.

Она засмеялась.

— Тебя я хочу по умолчанию, Люк.

Он любил ее и за такие поддразнивания тоже.

— А что будешь делать ты? — вернула она вопрос. В массивном кресле, откинувшая голову на синюю спинку, будто сражающаяся с дремой, она выглядела бесконечно уместно. Частью семьи, частью Вейна, частью самого Люка.

Ветер гладил ее белое платье, словно ластился.

— Если я не надену корону? — усмехнулся он.

Она не стала говорить: «Ты не наденешь». Лишь посмотрела пронзительно голубыми глазами, будто была старше него и что-то такое знала, чего не понимал он сам.

— Восстановлю герцогство. Построю тебе ипподром и конную школу. Храм Инлию тоже построю, задолжал, — объяснил он в ответ на ее вопросительный взгляд. — А себе — гоночную трассу. Сделаю Дармоншир одним из центров трасфлая, может, этап мирового кубка удастся здесь проводить. Школу тут, неподалеку. А может, и в замке открою, места тут хватит и на лазарет, и на школу. Не хочу, чтобы дети уезжали в пансион. Дел хватит на ближайшие годы. А там что-нибудь придумаю. Может, как расчистят море, возьму тебя, оставим детей матушке, и поедем на яхте в кругосветное путешествие.

Ее глаза смеялись. Он все привыкал к Марине такой — беззаботной, веселой, легкой. Хотя и помнил, что в любой момент она может сделать больно. За это он ее тоже любил.

Марина тяжело поднялась и подошла к нему, он приобнял ее за плечи — и они вместе смотрели, как догорает над темнеющей водой багровый краешек солнца. Над горизонтом пятнышком нависала черная луна, которая еще не получила международного названия. Поднимались из моря чернильные силуэты разбитых кораблей, прошивали побережье заросшие трещины, и каменные развалины одной из южных башен Вейна лежали справа, уже подернутые мхом.

Замок затихал.

— Рита спросила меня сегодня, как я хочу назвать детей, — тихо сказала Марина. — Я пока не думала, если честно. Мне кажется, увижу и пойму. Или ты сам хочешь назвать?

Люк покачал головой.

— В нашей семье считается, что имя ребенку дает мать. От меня у них и так будет фамилия.

— Хорошая традиция, — одобрила Марина. Задумчиво поцеловала его в плечо. — А в вашей семье это в какой? Дармоншир или Кембритч?

— Дармоншир, — Люк вдруг задумался о том, что давненько не получал известий от отца и не вспоминал о нем. — Да, мама формально ушла в семью Кембритч, главой которой был отец, но дед особо указал в брачном контракте, что я, как первый ребенок, должен был быть наследником герцогского титула после его смерти, и потому меня называла мама. А вот второй ребенок уже получил бы сдвоенный графский титул Кембритч-Мелисент. Собственно Берни его и получит.

— Сложно, — пробормотала Марина. — А как вообще вышло, что твой отец одновременно и инляндский, и рудложский граф? Я знаю, что это распространено в инляндско-блакорийских аристократических фамилиях, а у вас-то как вышло?

— Как обычно это и выходит, — пожал плечами Люк. — Мой достопочтенный пра-пра-какой-то-там-дед граф Кембритч женился на единственной дочери графа Истоцкого, чтобы поправить сильно пошатнувшиеся дела графства. Там мало ресурсов, — объяснил он, — Кембритч находится ближе к северу Инляндии, одно из самых небольших графств: овцы, трава и камни. Наследников мужского пола у Истоцкого не было, даже четвероюродных, и потому он отдал дочь с условием, что старший сын получит титул граф Кембритч, а второй — граф Истоцкий. Ну а через два поколения Истоцкие опять оказались без прямых наследников, и графство отошло к Кембритчам как к ближайшей родне. Собственно, и мой отец-то графом не должен был стать, у него был старший брат, но он жил отшельником, любил собак, и нелепо погиб, когда ему и пятидесяти не было — провалился под лед на зимней рыбалке. На озере у своего же поместья. Собственно, тогда я и получил титул виконт Кембритч. И много дядиных денег — отца он недолюбливал, а я хорошо общался с его собаками, и он любил рассказывать мне про них.

Словно в ответ на его слова снизу раздалось потявкивание Бобби, которого вывели погулять. Пес уже понимал, что не нужно шуметь после захода солнца, но природа иногда брала свое.

— Опять Мартин и Виктория, — вздохнула Марина чуть виновато, склонившись над перилами и рассмотрев пару, которая в свете фонарей удалялась в сторону парка. — Я плохая собачья мать, да? И плохая подруга. Моя собака и мой друг вынуждены гулять друг с другом.

Люк засмеялся, наблюдая, как барон бросает палку, и Бобби восторженно приносит ее обратно и тут же требует снова кидать.

— Судя по тому, что я вижу, слово «вынуждены» тут не соответствует действительности. Скорее я бы беспокоился о том, чтобы твой друг не сманил твою собаку.

Мартин, словно почувствовав их взгляды, обернулся. Рассмотрел на балконе, поднял руку, как и Виктория, и они помахали им в ответ.

— Я буду скучать, когда они уедут, — призналась Марина, когда пара двинулась дальше. — Они будто тут и должны быть, да?

— Предлагаешь попросить их поселиться в Вейне? — спросил Люк. — Я не против, если что, можно отдать им восточную сторону замка…

Он знал, что отдых фон Съедентента и леди Виктории подходил к концу — они уже практически восстановились, и волшебница уже навещала командующего Майлза, а барон ходил в расположение блакорийских войск. Но пока что там, что там шло наступление без активных стычек, и у четы магов оставалось время добрать сил. Они тоже много гуляли, читали принесенные из дома барона в Рибенштадте книги, пропадали в своих покоях — и выглядели так, будто у них медовый месяц. Марина была счастлива тому, что они здесь, да и Люк привык к острому языку блакорийца, к его чувству юмора и способности говорить на любые темы. Вечерами после ужина они курили на балконе — и говорили. О будущем, о планах, о заботах.

— Можно спросить, — кивнула Марина. — Но мне кажется, что они не согласятся. Им нужно иметь что-то свое. Место, где они будут хозяевами.

Люк кивнул, хотя ему и нравилась идея обзаводиться приятными ему домочадцами.

В дверь гостиной постучали, и вошел Ирвинс.

— Вам письмо от Владыки Нории, ваша светлость, — торжественно объявил он.

— Опять твой иномирянский генерал? — догадалась Марина. — Ладно, пока ты будешь писать ответ, я в душ и спать. Завтра к нам большое поступление с освобожденных территорий, я понадоблюсь на процедурах.

Люк с сожалением оторвался от теплой жены и пошел к Ирвинсу, который на семейную уютную сцену смотрел весьма благосклонно. Увы, Ренх-сат требовал внимания, как и освобождаемые от иномирян земли. И люди на них.

При продвижении дармонширских отрядов к столице в оккупированные ранее городки возвращались жители. А к армии выходили партизанские отряды, которые не могли наладить связь с ней ранее.