Регалия. Невольная страсть - Финова Ева - Страница 3

Но назревающий союз Ангу и третьей империи варваров Анс-Керту ставил под угрозу существования торгового коридора между крупнейшими островами Лангоз и Хоритас.

Вопиющее нападение на патрульные корабли Дилоуна раз за разом приводило к плачевным последствиям. Имперский флот истощался, люди погибали, и не было этому конца и края. Император Ангу не выставлял никаких условий, он действовал методично, безжалостно, беспринципно, пока вчера не прислал тайного переговорщика для заключения перемирия, а на самом деле отправил предложение о капитуляции. Селим привык называть вещи своими именами. Но в этот раз язык не поворачивался сказать Люке перед отбытием, что дело уже проигранное.

Упёртая, строптивая. Она бы не послушала отца и всё равно бросилась бы в бой очертя голову. Слишком много ненависти пролегло между враждующими сторонами, слишком много боли, горечи и неприкрытой ярости, а по ту сторону – высокомерия.

Но время шло, и ни один из кораблей не подумал возвращаться обратно в гавань, как было оговорено при визировании документов. И это вызывало у императора Селима лёгкую тревогу. Неужели обман?

Отдавая зашифрованный приказ радиосвязистам о капитуляции, он чувствовал горечь и одновременно страх. Страх быть обманутым. Однако альтернатива была незавидна. Так или иначе ангужцы продолжили бы наступать, и вопрос сдачи острова Хоритас был лишь вопросом времени. А за ним и остальных островов архипелага.

Селим терпеливо ждал. Ждал и верил, что его тревогам нет основания. Что слово чести не пустой звук для Ренцо диез Хаперфорта, лично завизировавшего проект мирного соглашения, который был привезён накануне очередного показательного и столь же неожиданного нападения на патруль.

– Император, – за его спиной послышался голос первого советника Митаса, нового избранного Советом в помощь правителю. Высокий, худой, средних лет, светловолосый и кареглазый, он отличался от окружающих неуёмной жаждой жизни и алчностью, которую усердно прятал от остальных.

Обернувшись, император Дилоун всё понял, когда услышал характерные щелчки. Его встречали сразу три взведённые орудия.

– Мне приказано сообщить вам, что ваша дочь жива-здорова и без боя сдала «Молниеносный», но имела место быть попытка покушения на нашего наследника, Ренцо диез Хаперфорта.

– Нашего?

– Разве вы не догадывались о моей «верности» врагу? – мило пропел первый советник, делая знак стоящим рядом с ним переодетым в красную форму ангужским солдатам.

– Я привык верить людям, – возразил Селим, однако в уме прикинул расстояние до воды. Сумеет ли выжить и не приземлится ли на камни, если слабо оттолкнётся?

– Прошу заранее простить мне моё предательство, но я вынужден сообщить также, что все чиновники и работники имперской канцелярии и военное командование сдались без боя. Остались только вы.

– Выбора у меня нет? – Император обернулся к предателю спиной и сделал глубокий вдох, обозревая голубое бескрайнее небо, плавно перетекающее в лазурно-синий океан. Когда-то давно он любил этот вид и мог часами любоваться красотами его окружающими, но только не сейчас.

– На счёт три. – Первый советник поднял руку, командуя актом предательства с особым рвением.

Не прошло и секунды, послышались выстрелы и за ними тихий плюх. Белая пена окрасилась в красный цвет. Маленькая кровавая струйка показалась на водной глади и быстро растворилась в синеве морской, а в это время наверху послышались громкие вопли, шум и крики.

Глава 4

Вечер встречал меня яркими красками закатных лучей. Красный, лиловый, оранжевый и золотисто-жёлтый искрились на водной глади. Ветерок будто гнал тонкие прожилки розовых облаков подальше от островов.

Выйдя на свободу после многочасового заточения в камере, я с удовольствием вдохнула вечерний морской воздух. Казалось, солёной горечи в этот раз было больше, как и запаха мазута. Ангу, чтоб его!

Этот пейзаж я не узнавала, но догадывалась, где мы сейчас находились. Видела картинки в учебниках. Реальность же оказалась гораздо более жестока. Зажиточный, богатый город, красивые ровные улочки, высокие шпили сторожевых башен и сразу три воздушные гавани и пара смотровых площадок, примыкающих к стоящему на горе дворцу неприятеля.

– Вся твоя команда взята в заложники по той простой причине… – пояснял мне Ренцо, стоя за моей спиной, словно тюремщик. Он держал меня за плечо и подталкивал, будто конвоировал преступницу. – Чтобы ты не сбежала или не создавала проблем на моей территории.

– Да уж, только же вам позволено сбивать патрульные корабли в наших водах?

Моё горькое замечание осталось без ответа.

– Зачем это всё? – Я обвела взглядом швартовочный плац воздушной гавани, где сейчас выстроилось шеренгой сразу две роты. – Ради одной меня столько чести?

– Не льсти себе. – Очередной толчок в спину. И я чуть не запнулась.

– Ах да. Видимо, ты настолько страшен и невыносим, что невесту нужно было захватывать с боем.

– Будешь продолжать в том же духе, я вставлю кляп тебе в рот.

– Куда уж более унизительно? – проворчала я, поднимая вверх связанные впереди руки. – Давай, действуй. Тебе не впервой забывать о чести и долге.

Как назло, в этот самый миг раздался крик командира дворцовой охраны:

– Отдать честь адмиралу!

– О, а руку они тебе поцелуют? – хмыкнула я.

Как ни странно, стоящий позади напыщенный военный ничего не ответил, а ведь думала, задела за живое. Но вот он склонился к моему плечу и тихонько прошептал:

– Не переживай, я не настолько зациклен на поцелуях. Тебе точно никто руку целовать не будет.

– Почему это? А свою руку ты вот целуешь, и причём совсем недавно.

– Я это сделал лишь для того, чтобы унизить тебя ещё больше.

– О, ну тут как посмотреть, кто больше унизился, ты или я? – Ехидно улыбнулась, пытаясь обернуться, чтобы увидеть его реакцию, но новый толчок мне в этом помешал. – Эй, так и скажи, хочешь, чтобы я упала прилюдно.

– Это было бы интересно, но не сама цель.

– Да уж. Чувством юмора природа тебя обделила.

– Зато другие качества при мне, в чём ты в скором времени убедишься, – прошептал ненавистный Ренцо. – Церемония бракосочетания состоится уже завтра. А сейчас тебе предстоит привести себя в порядок.

– После заточения-то? – Никогда раньше я не чувствовала себя настолько неоднозначно: была рада и не рада одновременно. Уже долгое время я отказывала себе в простых женских радостях, не крутилась перед зеркалом. Надевала форму, заплетала волосы и спешила заступить в патруль. Нехватка людей и офицерского состава сказывалась.

– Ты воняешь.

– О, это же могу о тебе, – вернула комплимент. – Хотя нет, ты смердишь.

– Прелестно, как знал, что мы с тобой подружимся, – ехидно заметил адмирал. – А теперь, будь добра, замолчи и шагай, пока я не заткнул тебе рот каким-нибудь некультурным способом.

– Интересно было бы… – начала я, но в этот самый миг чёрная рябь поплыла перед глазами – последнее, что отпечаталось в памяти: ехидные лица солдат, молча наблюдающих за нашей перепалкой.

Ничего, я ещё найду возможность поквитаться. Или я сама себя уважать… Сознание окончательно помутилось в следующий миг.

Ушат воды обрушился на мою голову, заставив меня вздрогнуть и закашляться.

– Ой, Фиди! – ехидно пропела ангужская служанка. – Осторожнее!

– Кха-кха! – воскликнула я, проведя руками по лицу. Открыла глаза. – Навести порядок? – припомнила слова адмирала. – Что ж, запросто.

Медленно поднялась и перелезла через бортик гигантской фарфоровой чашки.

Трое служанок в одеждах из золотого шифона смотрели на меня, как на оборванку. Выпрямив плечи, я подошла к тумбе, где стоял ещё один кувшин, взяла его одной рукой и обдала водой обидчиц.

– Фиди, осторожнее! – повторила я интонацию одной из них. – Как можно быть такой растяпой?

Позади раздались громкие хлопки и тихий смех.

– Неожиданно приятно видеть в вашем лице, принцесса, достойную личность, – послышался глубокий властный голос.