Выбрать книгу по жанру
Фантастика и фэнтези
- Боевая фантастика
- Героическая фантастика
- Городское фэнтези
- Готический роман
- Детективная фантастика
- Ироническая фантастика
- Ироническое фэнтези
- Историческое фэнтези
- Киберпанк
- Космическая фантастика
- Космоопера
- ЛитРПГ
- Мистика
- Научная фантастика
- Ненаучная фантастика
- Попаданцы
- Постапокалипсис
- Сказочная фантастика
- Социально-философская фантастика
- Стимпанк
- Технофэнтези
- Ужасы и мистика
- Фантастика: прочее
- Фэнтези
- Эпическая фантастика
- Юмористическая фантастика
- Юмористическое фэнтези
- Альтернативная история
Детективы и триллеры
- Боевики
- Дамский детективный роман
- Иронические детективы
- Исторические детективы
- Классические детективы
- Криминальные детективы
- Крутой детектив
- Маньяки
- Медицинский триллер
- Политические детективы
- Полицейские детективы
- Прочие Детективы
- Триллеры
- Шпионские детективы
Проза
- Афоризмы
- Военная проза
- Историческая проза
- Классическая проза
- Контркультура
- Магический реализм
- Новелла
- Повесть
- Проза прочее
- Рассказ
- Роман
- Русская классическая проза
- Семейный роман/Семейная сага
- Сентиментальная проза
- Советская классическая проза
- Современная проза
- Эпистолярная проза
- Эссе, очерк, этюд, набросок
- Феерия
Любовные романы
- Исторические любовные романы
- Короткие любовные романы
- Любовно-фантастические романы
- Остросюжетные любовные романы
- Порно
- Прочие любовные романы
- Слеш
- Современные любовные романы
- Эротика
- Фемслеш
Приключения
- Вестерны
- Исторические приключения
- Морские приключения
- Приключения про индейцев
- Природа и животные
- Прочие приключения
- Путешествия и география
Детские
- Детская образовательная литература
- Детская проза
- Детская фантастика
- Детские остросюжетные
- Детские приключения
- Детские стихи
- Детский фольклор
- Книга-игра
- Прочая детская литература
- Сказки
Поэзия и драматургия
- Басни
- Верлибры
- Визуальная поэзия
- В стихах
- Драматургия
- Лирика
- Палиндромы
- Песенная поэзия
- Поэзия
- Экспериментальная поэзия
- Эпическая поэзия
Старинная литература
- Античная литература
- Древневосточная литература
- Древнерусская литература
- Европейская старинная литература
- Мифы. Легенды. Эпос
- Прочая старинная литература
Научно-образовательная
- Альтернативная медицина
- Астрономия и космос
- Биология
- Биофизика
- Биохимия
- Ботаника
- Ветеринария
- Военная история
- Геология и география
- Государство и право
- Детская психология
- Зоология
- Иностранные языки
- История
- Культурология
- Литературоведение
- Математика
- Медицина
- Обществознание
- Органическая химия
- Педагогика
- Политика
- Прочая научная литература
- Психология
- Психотерапия и консультирование
- Религиоведение
- Рефераты
- Секс и семейная психология
- Технические науки
- Учебники
- Физика
- Физическая химия
- Философия
- Химия
- Шпаргалки
- Экология
- Юриспруденция
- Языкознание
- Аналитическая химия
Компьютеры и интернет
- Базы данных
- Интернет
- Компьютерное «железо»
- ОС и сети
- Программирование
- Программное обеспечение
- Прочая компьютерная литература
Справочная литература
Документальная литература
- Биографии и мемуары
- Военная документалистика
- Искусство и Дизайн
- Критика
- Научпоп
- Прочая документальная литература
- Публицистика
Религия и духовность
- Астрология
- Индуизм
- Православие
- Протестантизм
- Прочая религиозная литература
- Религия
- Самосовершенствование
- Христианство
- Эзотерика
- Язычество
- Хиромантия
Юмор
Дом и семья
- Домашние животные
- Здоровье и красота
- Кулинария
- Прочее домоводство
- Развлечения
- Сад и огород
- Сделай сам
- Спорт
- Хобби и ремесла
- Эротика и секс
Деловая литература
- Банковское дело
- Внешнеэкономическая деятельность
- Деловая литература
- Делопроизводство
- Корпоративная культура
- Личные финансы
- Малый бизнес
- Маркетинг, PR, реклама
- О бизнесе популярно
- Поиск работы, карьера
- Торговля
- Управление, подбор персонала
- Ценные бумаги, инвестиции
- Экономика
Жанр не определен
Техника
Прочее
Драматургия
Фольклор
Военное дело
Проти переконань - Мак Ольга - Страница 24
Через півгодини всі сиділи за столом, щедро заставленим «сухим і мокрим». Випивши дві чарки тернівки, Маруся так розвеселилася, що сміялася безперервно і смішила інших.
— Ну, от, слово чести даю, — повторювала вже не знати котрий раз, — бачила роги — і все!.. Знаю ж, що був Ігор, аж глип — така страшна пика, ікла в роті і роги, як у молодого цапка, слово чести! Ха-ха-ха!..
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})Сміх її був надто збуджений, але такий заразливий, що решта товариства за кожним новим переповіданням реготалася до болю в боках, до гикавки.'
— Гляди, Пулько, — сказала Варя, — сьогодні спатиму з тобою, то ти і в мене роги побачиш.
— Роги? — обурився вже добре підхмелений Кобзаренко. — Де ж пак у бабів роги бувають? Хвіст — так, але роги... Чекай! — ніби згадав. — А в тебе, Варко, неодмінно мусить бути хвіст!
— О, вигадайте! — фиркнула Варка..
— Не вигадую нічого! Ти ж чого по цвинтарях волочишся і зілля всяке збираєш? Ми знаємо, хто так робить!.. Що? Кажеш нема хвоста? Ось ми зараз... Ігорю Олександровичу, ану держіть її!..
Він хапав Варку за спідницю, Варка верещала й відбивалася, Маруся реготала до сліз, і навіть Ігор, стрясши з себе рештки неприємних вражень, сміявся й жартував, дотримуючи загального тону. Було якось легко на душі, глупо-весело й приємно.
По півночі Березовський почав прощатися.
— Я вийду з тобою, — відважно підвелася Маруся. — Не думайте, що я така полохлива. Вийду — і все! Навіть коли б мені і привиділися вдруге роги, то вже не злякаюся. Але то було смішно: знаю ж, що це Ігор, аж глип — така страшна пика, зуби вишкірені й роги. Ха-ха-ха!
Переступивши поріг, спіткнулася й розсміялася знову.
— Але ж я зовсім п’яна! — вигукнула таким голосом, як то звичайно кажуть усі жінки, що їм трошки шумить в голові. — Справді п’яна!.. Дай руку, Ігорю, бо впаду... Ти не гніваєшся на мене? Не гнівайся, я сама не знаю, що зі мною сталося. І знала ж, що це був ти, аж — глип!..
Біля хвіртки стала близько до нього лице-в-лице, і в світлі пізнього місяця можна було виразно вичитати по її очах усе те, що мала в серці: закоханість, тугу й безмежну відданість.
— Добрий день, Ігорю! — шепнула благально, стоячи нерухомо, але всім своїм єством тягнучись до нього.
Іскра якогось божевільного хмелю прошила його від тім’я до п’ят, викликавши вмент загрозливе клекотання крови. Опанувало його бажання відповісти на цей «добрий день» не таким вимушеним голосно-безсмачним поцілунком, як Варці, але вхопити у залізні обійми туго налитий дівочий стан, припасти до піврозкритих у чеканні теплих уст і з зойком крови у скронях, але зовсім тихо, вгризтися в них до болю, до безтями, до втрати свідомости!..
Небезпека була дуже близька і дуже спокуслива, але вмент обізвався розум, виставивши червоний вогник остороги: «Істеричка!»
— Добраніч, Марусю! — відповів підкреслено тверезо, стиснув дівчині руку і відійшов.
А за ним по п’ятах бігла гостра спрага обманутої крови, чи то його власної, чи то тієї постаті, що, сумно бовваніючи, лишилася під замкненою хвірткою...
* * *
Холодні вітри напинали блакитні вітрила весняних днів, і вони пливли один за одним кудись разом зі сонцем та пропадали десь в позаобрієвій безвісті. Благально простягали за ними свої зелені руки вибуялі дерева і, не вблагавши нічого, лишилися далі на місці, журно хитаючи головами та розсіваючи по землі дзвінкий шепіт свого взористого жалю. Сонце ж, уперто відпроваджуючи одних, сипало пригорщами золоті цукерки другим, і все лишалося незмінно-ласкавим, щедрим і одночасно байдужим.
А всі вони — і блакитно-вітрильні дні, й пишно-шатна зелень, і життєдайне сонце були запеклими ворогами переобтяжених працею останніх тижнів навчального року.
Вони грали всіма відтінками барв, дзвонили різноголосими мелодіями, дражнили найніжнішими ароматами, наповнювали сонною нудьгою атмосферу авдиторій і кабінетів, ставали упертими стінами поміж мозками та конспектами й манили за собою геть далеко на лоно природи. І юні душі, подібно до дерев, тягнулися навздогінці за весняними днями, нетерпеливо чекаючи моменту, коли увірвуться пута, що приковували до скрипучих шкільних лавок і прижовклих паперів.
Березовський перебував у стані постійного пригноблення й неспокою, безуспішно шукаючи розв’язки тих загадок, що їх ставила поведінка Марусі. Вона знову повернулася до свого попереднього стану зовнішньої апатії й байдужости, нічим не зраджуючи, що повеликоднева розмова, випадок у пивниці й прощання під хвірткою з викликаючим «добрий день» лишили в її пам’яті якийсь знак. Хіба що стала ще більше несміливою й мовчазною і частіше мала непритомний погляд, від якого Ігореві ставало недобре. Сказавши щиро, він боявся її, і цю мовчанку вважав найкращим з того, що могло бути, але знову муляла його ненатуральність, з якою дівчина від таких поважних випадків так просто перейшла до порядку денного. Так, ніби нічого не було, або було щось зовсім звичайне, природне, не варте уваги.
Як це пояснити?
Але, хоч шукав відповіді на питання, не зачіпав її, не питав нічого, чекаючи, поки вона сама заговорить.
Це чекання втомлювало його й дратувало, так що лекції з Марусею перетворилися для нього в кару, яку тяжко було довго витримати. Він сидів з нею годину-дві, але врешті, втративши терпець, ішов у кухню до Григорія Степановича.'
— Ну, богобоязний і праведний майстре, що ви там сьогодні у Бога випросили? — починав провокативно, бажаючи виладувати своє роздратовання. — Скинуло вам небо які підошви, чи бодай устілки?
— А ти, нехристе, думаєш, що по кожній молитві Бог тобі зараз так і почне скидати лопатою, що лиш захочеш? — негайно відгризався Кобзаренко.
— Певне! Це був би найкращий доказ, що Бог існує, що наші молитви до Нього доходять, — і тоді всі вірили б і всі молилися б.
— Ну, знаєш, козаче, Богові на таку «віру» начхать! Ти вір йому, люби Його і молись Йому, не жадаючи наперед нагороди, — тоді й побачиш. А то торгуєш наперед своєю любов’ю і своєю молитвою, мов той жид на ярмарку, і Самого Бога хочеш ошукати: мовляв, я Тобі на копійку молитви, а Ти мені відразу на червінець добра. Хитрий!
— Я нічим не торгую і нічого не прошу, але другі щиро вірять, щиро люблять, щиро поклоняються, а їм ані трохи не краще від таких, як я.
— Звідки знаєте?
— Ну, от також питання!..
— Ні, звідки знаєте, я питаю?
— Та на власні очі бачу.
— Нічого ви не бачите, сліпі ви, як кріт — от що! — розходився Кобзаренко. — Тими очима, що в лобі маєте, зможете заглянути в людську душу? Ні! То звідки знаєте, чи краще, чи ні?
— А-а, ви про душу? — вдавав Ігор, що м’якне.
— А тож про що? Про шкіру на пришви[23]?
— Ну, як про душу, то я згоден з вами. Як то там сказано? «Блаженні нищії духом» і «блаженні плачущії»... Згоден! Ви мене побили цим словом! Дайте чарку горілки!
— Не дам!
— Та дайте, не будьте такі скупі, бо на душі моїй блаженній смутно чогось.
— Помолись Богу — і полегшає.
— Бач, які ви! Самі по розраду — до пляшки, а мене до Бога відсилаєте.
— Ну й окаянний чоловік оцей студент! — крутив головою Кобзаренко. — Його тільки послухати — і то гріх. — Марусю, чуєш, Марусю? Дай-но там чогось такого щоб у зубах в’язло. Твій учитель, як жуватиме — то мовчатиме. Не дурний же видумав, що гріх не стільки в губу йде, як з губи, а за цим урвителем десь уже давно пекло плаче...
Скоро, однак, виявлялося, що при «жуванні» мовчати ще важче, і сам Кобзаренко це підтверджував.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})— Ні, Ігорю Олександровичу. — починав він, — мені здається, що вчені люди мусять бути мудрішими від невчених, а виходить — навпаки.
— Себто?
— Та от, і дурному ж ясно, що вселенну мусів хтось сотворити. Наука он так далеко пішла, що видумала всякі машини, літаки, електрику, радіо. А от дурної вам мухи, чи там хробака якого — такого, значить, щоб воно було живе і плодилось — ще ніхто не видумав. А хтось же видумав і рослину, і звірину, і людину. Кажуть, природа. Та хай і природа. Тільки чому ж у природу вірять, а в Бога — ні. От питання!
- Предыдущая
- 24/83
- Следующая
