Тай-Пен (СИ) - Шимохин Дмитрий - Страница 35

Решено было попытаться найти охотников среди казаков. К тому же я решил дополнительно отблагодарить казаков и еще купить у них несколько лошадей, дабы не мотаться туда-сюда пешком. Идея завести лошадок приходила нам и раньше, но тогда некому было на зиму запасать им овес и сено. А теперь у нас под боком появилась добрая сотня крестьян.

И на другой день, взяв с собой полтора десятка китайцев-носильщиков, мы с Левицким и Сафаром отправились к Тепляковской.

В станице мы появились два дня спустя, причем в этот раз не просителями, а везущими дары союзниками. В уже знакомой нам избе атамана Гольцова, пахнущей деревом, опарой и сушеными травами, на широкий стол легли два бочонка пороха, тяжелые слитки свинца и несколько туго набитых мешочков из кожи изюбря, в которых с тихим шелестом пересыпался золотой песок.

Затем я изложил суть дела: нужен отряд отчаянных «охотников» для похода в глубь Маньчжурии. Цель — логово зверя, разбойника Тулишэня. Награда будет такой, что позволит каждому построить новый дом и обеспечить семью на годы вперед. Сафар все это время молчал, стоя у стены, и сама его неподвижная фигура, казалось, излучала холодную ярость, что была убедительнее любых слов.

Елизар Фомич слушал не перебивая, его глаза с прищуром внимательно изучали то меня, то Левицкого, то мешочки с золотом. Он кивнул, признавая щедрость даров, и велел созвать казачий круг.

Но ответом круга, вынесенным после долгого, гудящего, как растревоженный улей, обсуждения, оказался неожиданный и твердый отказ.

— Дело ваше правое, спору нет, — глухо пробасил атаман, когда они снова остались в избе втроем. — И золото — вещь нужная. Только зимой его жевать не станешь. У нас страда на носу, господин корнет. Хлеба убирать надо. Если мы сейчас лучших мужиков в поход отправим, кто в поле работать будет? Бабы да старики? Этак мы с золотом-то с голоду помрем вернее, чем от хунхузской пули.

Переговоры зашли в глухой тупик. Золото, способное решить любую проблему в столице, здесь, на краю земли, оказалось бессильно перед простым и вечным законом земледельца.

Но тут мне пришла в голову отличная мысль.

— А что, если работу в поле сделают за вас? — спокойно спросил я.

Атаман недоверчиво вскинул бровь.

— Господин Тарановский предлагает сделку, — пояснил Левицкий. — Не как наниматель, а как добрый сосед, он, во-первых, пришлет сюда три десятка китайцев. Они, как батраки, помогут вам убрать весь урожай, до последнего колоска. Во-вторых, он поделится провиантом, что мы «спасли» с казенных барж — мукой и солью, чтобы у вас был запас. И в-третьих, плата золотом за поход остается в силе!

В избе повисла тишина. Елизар Фомич долго смотрел то на Левицкого, то на меня и в его суровом взгляде удивление сменилось глубоким, невольным уважением.

— Ну, промышленник… — протянул атаман, и в его голосе прозвучали хриплые, но теплые нотки. — Хитер. И, видать, очень хочешь достать того маньчжурского купчину! Неужто и правда по фунту золота выдашь казакам? Это ж полтыщи, почитай, рублей каждому!

— Отчего нет? — с деланым спокойствием отвечал я. — Прииск снова наш, золото будет! А нам и вам от этого только спокойствие.

— Ну, тогда лады! Будь по-вашему. Только смотри: начальству — ни-ни!

Итак, вопрос был решен. На следующий день двадцать шесть казаков, самых отчаянных и умелых воинов станицы, получив благословение, уже готовились выступать к нашему прииску. А еще нам удалось купить трех верховых коней. Теперь для связи между берегом Амура, деревней, прииском и станицей можно было посылать конного, что резко ускоряло оповещение обо всех событиях.

На нашем берегу Амура на какое-то время воцарился хрупкий мир. Стук топоров не умолкал с рассвета до заката — крестьяне спешили до холодов поставить первые избы в селении, с легкой руки Изи Шнеерсона прозванном деревней Куриловкой. Нанайцы обустраивали новое стойбище неподалеку, предусмотрительно отодвинув его от берега Амура в глубь леса. Жизнь, казалось, входила в свою колею, отвоевывая у дикой тайги и не менее диких соседей право на будущее.

Но, увы, «хорошо» никогда не бывает «долго». В тот день я, как всегда, встал на рассвете. Предстояло провести тренировку нашего сводного отряда из казаков, тайпинов, бойцов Мышляева и добровольцев из числа крестьян. Но не успел я выйти из дома, как снаружи донесся пронзительный крик:

— ХУНХУЗЫ! С ТОГО БЕРЕГА!

Услышав это, я сорвал со стены кобуру с револьвером и выбежал наружу. Прииск напоминал раскопанный муравейник: все головы разом повернулись на этот крик. Дозорный с Амура, прискакавший на казачьей лошади, отчаянно размахивал рукой.

Враг не стал ждать нашего «ответного визита».

Он пришел сам.

Глава 18

Глава 18

«Какова численность врага? Как развернуть диспозицию? Как провести бой?» — и еще тысячи подобных мыслей заполняли сознание. Да и непонятно, прознали ли о нас, о том, что прииск уже не их, или это везут еду. В любом случае надо готовиться.

— Гонцов! — перекрикивая шум, скомандовал я. — Посылаем гонцов к нанайцам и в Куриловку! Предупредить всех! Нанайцы пусть идут к нам на помощь, а крестьянам — укрыться, чтобы хунхузы ненароком на них не наткнулись!

Не успели посланные люди скрыться в лесу, как передо мной выросла невысокая, но жилистая фигура Лян Фу. Он шагнул вперед, сопровождаемый десятком своих самых крепких тайпинов. Его лицо было спокойным и твердым, как у старого воина.

— Тай-пэн Курила, — произнес он с достоинством, глядя прямым, уверенным взглядом. — Мои люди не будут прятаться за спинами других. Многие из нас держали в руках оружие, сражаясь против маньчжуров в Китае. Мы готовы бить хунхузов вместе с тобой!

Услышав это, я первым делом молча, с чувством пожал ему руку, одновременно посмотрев на стоявшего рядом Левицкого. Тот едва заметно кивнул — он, как и я, считал, что тайпинам можно доверять. Что ж, у них есть и боевой опыт, и ненависть к «краснобородым». А мы не в том положении, чтобы отказываться от дополнительных бойцов.

— Я принимаю твою помощь, Лян Фу, — тотчас же без колебаний ответил я. — Ты будешь им командиром. Выбери себе пару помощников и собирай людей! Левицкий выдаст вам оружие и боеприпасы.

Лян Фу степенно кивнул, но не спешил отойти.

— Тай-пен Курила, рабы Тулишена тоже хотят пойти с тобой воевать с хунхузами. Они ненавидят их! Позволь им тоже вооружиться!

Вот тут я мог лишь покачать головой. Конечно, у бывших рабов поводов для ненависти было хоть отбавляй. Но совершенно неясно, что эти люди из себя представляют, можно ли им доверить оружие. К тому же не так уж и много его у нас…

— Давай поступим так, — поразмыслив, сказал я Лян Фу. — Подбери себе в отряд два-три десятка самых крепких из бывших рабов. Дай пару топоров и дубин и присмотри за нами! Отвечаешь головой!

Всего вызвалось идти в бой больше семидесяти тайпинов. К ним добавилось три десятка бывших рабов. По моему приказу открыла свои двери оружейка. Дополнительно я разрешил выдать им тридцать наших штуцеров. Софрон и Тит тут же начали обучать тайпинов премудростям стрельбы из нарезного оружия. Толку будет немного, но лишними выстрелы не станут.

Вскоре из леса появился Михаил, бывший каторжник, посланный предупредить наших поселенцев, а за ним вдруг показались и наши крестьяне. Двадцать молодых мужиков и безусых парней, запыхавшись, с горящими глазами, прибежали из новой деревни Куриловки. В руках они сжимали то, что было под рукой — топоры, вилы, повернутые на древке косы.

— Слышь, вашблагородь! — заявил их предводитель, Иван Фомич. — Негоже нам прятаться, пока вы тут за нас кровь лить будете! Вместе супостатов бить будем!

Глядя в их угрюмые, решительные лица, я усмехнулся и призадумался. Огнестрельного опыта у них не было, оружия для них — тоже, так что ставить их «в первую линию» означало обречь на гибель. Но и просто отправить их назад было бы неправильным. Люди пришли от всей души предложить помощь — отказать им было бы оскорблением, демонстрацией пренебрежения к их порыву.