Большая книга чепухи - Кружков Григорий Михайлович - Страница 8

Чтоб не пачкая ног

Он беседовать мог

С дорогими друзьями в Стамбуле.

У старушки одной на Руси

Голос был – хоть святых выноси.

Когда в полную силу

Она голосила,

Катастрофа была на Руси.

Неуклюжий старик из Нигерии

За обедом порезал артерии.

Он успел крикнуть: «Ой!» —

И простился с женой:

Злополучный старик из Нигерии!

Экономной девице из Шлибена

Раз попалась на удочку рыбина.

«Вот улов так улов —

Славный сварится плов!» —

Засмеялась девица из Шлибена.

Господин симпатичный и кроткий

Был судьею посажен в колодки —

За кражу котов,

Свечей и зонтов.

А на вид – симпатичный и кроткий.

Жила одна леди в Кашмире —

Совершеннее не было в мире;

Она карпов удила

И во арфе водила

Милой ручкой, изящнейшей в мире.

Старичок, позвонивший в звонок,

Говорил: «Я совсем изнемог;

Я вишу здесь три дня

На крылечке, звоня, —

Может, кто-то услышит звонок?»

Жил старик на горе Фудзияме,

В него дети бросались камнями.

Когда треснули кости,

Он не выдержал: «Бросьте,

Бросьте, детки, бросаться камнями».

Жил старик со своею совой,

Он сидел на плетне сам не свой,

Горький эль попивал,

И вздыхал, и кивал,

И сморкался в платок носовой.

Любопытный философ из Гретны

Прыгнул в кратер дымящейся Этны.

Напоследок еще

Крикнул: «Здесь горячо-о-о!» —

И исчез в дымном пламени Этны.

Молодая туристка из Франции,

Севши в поезд на лондонской станции,

Всю дорогу соседям

Ныла: «Едем и едем,

А никак не доедем до Франции!»

У старушки одной в Эритрее

Был девиз: «Дальше, выше, быстрее!»

Если нужно, на спор

Перепрыгнуть забор

Старушонка могла в Эритрее.

Жил один старичок из Монако,

И жила с ним большая макака.

Она ночью и днем

Баловалась с огнем, —

Подпалив старичка из Монако.

Пожилая мадам из Омана

Выражалась довольно туманно.

На вопрос: «Чей колпак?»

«Может быть, что и так», —

Отвечала мадам из Омана.

Жил мужчина близ озера Чад,

Воспитал он сто чад и внучат.

Он кормил их улитками

И корил их убытками,

Старый скаред близ озера Чад.

Удалой старичок из Салоников

Очень прыгать любил с подоконников.

На вопрос: «Не опасно?»

Говорил он: «Прекрасно! —

В этом прелесть прыжков с подоконников».

Осмотрительный старец из Кёльна

Отвечал на расспросы окольно.

На вопрос: «Вы здоровы?»

Говорил он: «А кто вы?» —

Подозрительный старец из Кёльна.

Ихтиолог рассматривал рыб —

И, свалившись, в пучине погиб

Принесли ему гроб

И сказали: «Утоп;

Лучше б он не рассматривал рыб!»

Пожилой господин в Касабланке

Был поклонником жидкой овсянки.

Чтобы было вкусней,

В чашку пару мышей

Добавлял господин в Касабланке.

Жила-была в городе Бледе

Одна безмятежная леди.

На вопрос: «Вы заснули?»

Шевелилась на стуле

И вздыхала загадочно леди.

Жил старик небогатый из Львова,

У него потерялась корова.

Старцу горе да слезы,

А корова с березы

Наблюдает – жива и здорова.

Жил старик, на носу у которого

Стая птичек устроилась здорово.

Но в ненастные дни

Улетали они,

Облегчая судьбу его здорово.

Жила-была юная леди,

За которой погнались медведи.

Пробежав десять миль,

Она плюхнулась в пыль,

И схарчили бедняжку медведи.

Вторая книга нонсенса (1871)

Киска и Сыч

Отправились по морю Киска и Сыч,

Усевшись в челнок голубой.

Сундук с пирогами и узел с деньгами

Они захватили с собой.

И Сыч под гитару в мерцании звёзд

Запел про сердечный недуг:

«Прелестные глазки! Невиданный хвост!

О, как ты прекрасна, мой друг, мой друг,

О, как ты прекрасна, мой друг!»

Мурлыкнула Киска: «Блаженство так близко!

Твой голос так дивно хорош!

Поженимся, милый, ждать больше нет силы;

Но где ты колечко возьмёшь, возьмёшь,

Но где ты колечко возьмёшь?»

Они плыли вперёд ровно месяц и год,

И однажды в Лимонном Лесу,

В чужедальном краю, увидали Свинью

С блестящим кольцом в носу, в носу,

С блестящим кольцом в носу.

И с трепетом тайным Сыч молвил: «Продай нам