Черный ратник (СИ) - Гато Макс - Страница 20

Я сделал паузу, давая моим словам достичь их дворянского разума.

— Думаете, она забудет, как вы унижали её забавы ради? Или вы надеетесь, что свои раны будете штопать сами? План интересный. Правда. Безрассудный, но интересный.

Лицо самого старшего из подмастерий дрогнуло. Высокомерие начало уступать место смутному осознанию собственной глупости. Он посмотрел на девушку на крыше, затем на своих приятелей.

— Но она же просто служанка, — попытался возразить тот, кто кидал в девушку камни.

— Она стоит между вами и смертью, — серьёзно ответил я. — Лично я предпочитаю, чтобы тот, кто держит в руках мои внутренности, ко мне относился хорошо.

Воцарилась тишина. Моя логика была прагматичной и неопровержимой. Тут у дворян выбор был небольшой — кулаки или отступление.

— Ладно, забирай свою серую мышку, — выдохнув и сжав зубы, проговорил главный из дворян. — Но я запомню твоё лицо. У нас ещё обязательно будет разговор.

Дворяне, нехотя и бурча, развернулись и ушли, стараясь сохранить остатки достоинства.

Я подошёл к сараю и посмотрел наверх. Девушка медленно подняла голову и уставилась на меня. В её хищных серых глазах них не было ни страха, ни благодарности.

— Помочь? — прямо спросил я.

Она покачала головой, затем удивительно легко и грациозно встала и спрыгнула с двухметровой высоты. Я инстинктивно подался вперёд, но она приземлилась бесшумно, как кошка. Её платье-сарафан лишь колыхнулось на миг, обнажив стройные лодыжки.

Девушка оказалась мне по плечо. Её глаза скользнули по моему лицу, задержались на ссадинах на щеке. Она даже не стала говорить спасибо, просто слегка кивнула и ткнула пальцем на дверь в лазарет.

— Пантелеймон внутри. Тебе лучше поспешить, у него скоро обед.

Голос у девушки был тихим, немножко хрипловатым. Она развернулась и бесшумно скрылась за сараем так, что только пятки сверкнули.

— А нахрен я вообще вмешался? — вслух задал я пришедший на ум вопрос, ещё раз взглянув на крышу сарая.

Вряд ли обычной девчонке было бы по плечу сигануть оттуда без раздумий. Уж больно высоко. Особенно, учитывая, что сама эта «обычная девчонка» была мне по плечо.

Но задерживаться я не стал и проследовал к белой двери лазарета и с силой толкнул её.

Резкое движение отдалось болью в плече.

Внутри было прохладно и пахло горьковатыми травами, резким спиртом и чем-то неуловимым, металлическим.

Свет проникал через высокие широкие окна и падал на плотно заставленные полки шкафов. На них ровными рядами стояли глиняные кувшины, банки и прочие склянки с разными надписями и содержимым. Среди содержимого были травы, корни и разноцветные жидкости.

Было тихо, лишь откуда-то из глубины лазарета доносился мерный стук.

Тук-тук.

Я пошёл на звук. Прошёл мимо нескольких закрытых дверей.

Тук-тук.

Звук становился громче и достиг своего пика у небольшой закрытой двери с железным кольцом. Я постучал.

— Входи, — раздался спокойный глубокий голос, как-будто его владелец ждал меня с того момента, как я вошел.

Я открыл дверь. Комната была заставлена приборами, похожими на алхимические, а у умывальника стоял мужчина. Он вытирал руки простым белым полотенцем. На вид лет пятидесяти, с густыми седыми волосами и такой же бородой. Лицо его было изрезано морщинами.

— Вы Пантелеймон? — уточнил я на всякий случай.

Мужчина чуть прищурил карие глаза, едва заметно улыбнувшись.

— Для кого Пантелеймон, а для кого и Пантелеймон Иванович.

На Пантелеймоне была простая светлая одежда и накидка такого же цвета. Он бросил один быстрый взгляд на мои ссадины и синяки.

— Надо же, — вздохнул он, закатывая рукава. — Один день и уже умудрился ввязаться в драку. Садись.

Он указал на табурет рядом с деревянной кушеткой, застеленной чистой, хоть и грубой тканью. Я кивнул и сел.

Пантелеймон подошёл ближе. Его шаги были плавными и какими-то… экономными.

Я снял накидку и рубаху, и он осмотрел моё повреждённое плечо, ловко надавливая на самые больные места.

— Ушиб, частичный надрыв связок. Кости, слава богам, целы, — пробормотал он скорее для себя. — А это что?

Пантелеймон ткнул пальцем в свежий синяк на моих рёбрах, оставленный гардой Громова.

— Тренировочный меч, — коротко ответил я.

— Знакомый след, — усмехнулся Пантелеймон, в уголках его глаз собрались лучики морщин. — А не с Громовым ли ты дрался?

Я чуть пожал плечами и тут же поморщился.

— Ну да. А что, его противники настолько часто приходят в лазарет?

— Приходят не часто, — улыбнулся Пантелеймон. — А вот приносили их за пару дней немало.

Лекарь отошёл к одному из столов, взял склянку с мутно-зеленоватой жидкостью и небольшую кисть.

— Будет немножко жечь, — предупредил он и начал наносить состав на раны.

Он не врал. По коже разлилось жжение, вот только почти сразу его сменила приятная прохлада, а боль начала отступать. Её как рукой сняло. Едва заметное свечение чуть покалывало мою кожу.

— Вы… маг? — отметил я, наблюдая, как синяки на глазах желтеют и рассасываются, а царапины и ссадины затягиваются.

Пантелеймон кивнул, не отрываясь от работы.

— Так уж вышло. Ордену нужны не только кулаки, но и головы. А иногда руки, способные срастить кости и вывести яды. На меня по первости косились, конечно, но только до тех пор, пока сами не оказывались на этой кушетке.

Пантелеймон усмехнулся, явно вспоминая старые времена. Если он был магом и выглядел как старик, то мне было страшно представить, сколько ему на самом деле лет. И насколько он силён. Ведь маги впитывали ману из окружающего мира и с годами становились только сильнее.

— Я дам всего один совет, если позволишь. — Пантелеймон поднял на меня взгляд, в его карих глазах заплясали искорки. — Мир не делится на чёрное и белое. Есть вольные ратники, а есть свободные маги. Или просто люди, которые хотят делать то, к чему лежит сердце. Я лечу. А ты…

Пантелеймон сделал паузу, пока накладывал повязку с мазью, пахнущую мёдом и смолой, на моё плечо.

— А я? — подсказал я, желая услышать окончание фразы.

— Хм… забыл.

Пантелеймон задумчиво почесал густую седую бороду рукой, растирая по ней мазь.

— Точно, вспомнил, — улыбнулся он. — Ты здесь, чтобы сражаться. Вам, нынешним подмастерьям, досталась нелёгкая доля.

Он тяжело вздохнул и вытер руки о светлое полотенце.

— Почему? — спросил я, чувствуя, как магия затягивает раны и отгоняет усталость.

— Ордену всегда нужны сильные бойцы, — сказал он и придирчиво посмотрел на повязку. — В этом году нужны особенно. Князья зашевелились, кошмары все злее и смелее, старые союзы трещат по швам. Вам достанется много испытаний.

Пантелеймон отступил на шаг, оценивая свою работу.

— Готово. Не напрягай руку день-два и приходи послезавтра, сниму повязку.

— А что за испытания? — спросил я, вставая и двигая плечом. Оно почти не болело.

Пантелеймон усмехнулся, убирая кисточку и флакон.

— О, это ты узнаешь вместе со всеми, когда придёт время. — Он взглянул на меня с лёгкой усталой улыбкой. — Помнится, в последний раз такие испытания проводили сотню лет назад. Мир тогда тоже стоял на пороге больших перемен.

Мы немного помолчали, пока я надевал рубаху и плащ. Пантелеймон вывел меня в главный зал.

— Берегись Громова, — предупредил он меня. — Он не злопамятный, но упрямый. Теперь ты для него личный вызов.

Я уже собирался уходить, как он вдруг поднял руку.

— Погоди. С такими синяками да на пустой желудок? Присядь-ка.

Пантелеймон в этот момент больше походил на заботливого дедушку, чем на опытного и умудренного годами мага-лекаря. Он указал на простой деревянный стол в углу, заваленный свитками. Но немного свободного места там было.

Я отказываться не стал и сел. В итоге Пантелеймон разлил горячую воду по двум глиняным кружкам, бросив в каждую по щепотке сушёных листьев с мелкими жёлтыми цветками.

Запах был терпким, травянистым, с лёгкой горчинкой.