Сухой закон 4 (СИ) - Дорохов Михаил Ильич - Страница 3

— Помню об этом случае. Но почему тогда фамилия Соколова не фигурировала в итоговом докладе?

— Доклад делал инспектор Курт Кэмп. Он с напарником выезжал в Бронкс разбираться в произошедшем. Он же и отправил Соколова в распределительную тюрьму, но тот вышел под залог. Дело заглохло.

Шеф полиции тут же стал похож на гончую, взявшую след:

— В тюрьму? Зачем?

— Видно, Кэмпу кто-то подсказал, — тут же нашёлся заместитель и показал двумя пальцами щепотку, намекая на деньги.

— А дело Соколова вёл Джон Фэллон?

— Да.

Джим Калэханн скрестил пальцы перед собой и уставился в одну точку. Коп-коррупционер многое повидал на своём веку, и если бы сам не был докой в оперативной работе и интригах, то не усидел бы в тёплом кресле так долго. Немного поразмышляв, он самодовольно усмехнулся:

— Отлично. Вот наш доблестный «Ковбой из Тампы» и попался. И Соколов тоже. У меня чуйка на такие дела! Значит так. Слушайте внимательно. Курт Кэмп должен быть у меня сегодня же здесь, — толстый палец шефа полиции ткнул в столешницу, — Надо его расколоть и взять на крючок. Пусть сослужит нам хорошую службу. Разузнает всё про делишки того русского. Заодно потрясём и Фэллона. У него под носом сидит преступник, а он в ус не дует? Прокурор Саленс слишком много на себя стал брать. Вот мы и «прославим» его любимчика шерифа. Пусть видят: какие протеже у нашего «Железного прокурора»…

Уважаемые читатели! Сообщаю, что переработал стиль чибиков-стикеров, которые попадают в Ваши гостевые на сайте за награды. Для этой части будет вот такой!

Приятного чтения! И спасибо, что остаётесь с героями моих книг!

Глава 2

Чикагский союз

13 февраля 1920 года. Чикаго.

Арендованный «Мерседес» с рычанием пробивался сквозь заснеженные улицы Чикаго. В сумерках город начинал дышать совсем другой жизнью. Запотевшие стёкла авто дрожали от неровного ритма булыжников в местах, где снег таял вокруг решеток канализации. Погода последние два дня, что дома, что здесь, выдалась для американской зимы в этих штатах тёплая и сырая. Я прижался лбом к холодному стеклу, вглядываясь в этот кипящий мегаполис.

Поистине нужно было называть «Адской Кухней» не район в Нью-Йорке, который будет славиться в восьмидесятые своими криминальными разборками, а место в Чикаго, где находился знаменитый клуб «Четыре двойки». Громоздкие пятиэтажки будто давили на узкие улицы, где жизнь била ключом. Повсюду уже появлялись рекламные плакаты «Лаки Страйка» и «Кока-Колы», подсвеченные закреплёнными под козырьками лампами, создавая привычный киношный образ самого крупного города штата Иллинойс. Они мерцали сквозь пелену мелкого дождя и пара, вырывавшегося из люков.

Солнце почти село, и мегаполис представал передо мной в том виде, в которым его любили показывать в нуарных фильмах. Прокуренный, пропитый, грубый, квадратный и дождливый.

В отличие от Золотого Яблока, где Манхэттен был центром богемной и красивой жизни, этот город представлял собою лоскутное полотно. Мы пронеслись мимо залитого огнями театра. Там толпились шикарно одетые парочки. И тут же резко свернули в переулок, где царствовала совсем иная, «подпольная» эстетика.

Я даже опустил окно, чтобы прочувствовать эту совсем иную жизнь. Наверное, Балабанов не случайно снимал вторую часть «Брата» именно в Нью-Йорке и Чикаго. Это были два совсем разных города. Здесь прямо из подворотен доносился хриплый смех и приглушённые звуки кабацкой музыки, в воздухе витал сладковатый запах виски — несмотря на сухой закон. А через минуту же начинался широкий проспект с фешенебельными магазинами. Чтобы опять смениться трущобами. До «гигантской перестройки» Чикаго было ещё далеко…

Виктор тоже рассматривал улицы вокруг. С собою в эту поездку я взял из «замов» только его. На заводе справляется Мишка и Давид. А Рощупкин-старший, отец Мишки, занимается нашими грузовиками и машинами. Из всех членов наших семей к «теневой» стороне нашего бизнеса я допустил только его. И как показало время, не зря. Кухни и детсады на матери и сестре. Безопасность под руководством Синицына.

В кои-то веки я чувствовал, наконец, что отлаженный мной механизм начал работать самостоятельно. Нет, его постоянно нужно было направлять и «смазывать». Но с каждым днём я всё меньше занимался рутинными делами.

Громова я взял с собою, чтобы он «проинспектировал» заведения, что стали законной добычей после развала банды «Норд-Сайд». Ему полезно. Заодно в пути мы обговорили много дел.

— Найди в Нью-Йорке несколько хороших мест, которые можно будет переоборудовать под клубы. Возьми Гарри в помощники. Он хорошо знает город. Лучше, чем мы все, вместе взятые, — посоветовал я.

— Ты хочешь открыть ещё несколько заведений наподобие «Колизея»? — удивился Громов.

— Для начала пять точек. Вместе с «Колизеем» и «Парадизом» будет семь. Если получится, пусть аренда будет дешёвая, а помещения без ремонта. Мы быстро сделаем из них то же самое, что и в «Парадизе». Это дёшево и публике зашло, — подтвердил я, — Я придумал целый ряд новых коктейлей на вине под открытие. И кое-что для музыки… Запустим «волну». Люди пойдут.

— А полиция?

— С ней пусть работает Гарри. Я сказал ему не представляться на улице патрулям своим именем. Газетчики его фото не делали, и это очень хорошо. Он точно «найдёт» подход к патрульным. К ним вообще все сейчас находят подход…

Ну да, к середине двадцатых в Нью-Йорке было несколько тысяч спикизи. И усилия бюро расследований по контролю за алкоголем никак не сократили их число. Об этих барах знали все, но предпочитали не обсуждать и не «сдавать». Даже само слово «спикизи» по одной из версий произошло от «говори тише».

Самое смешное, что во многих из них использовались поистине идиотские на первый взгляд уловки. «Заплатите двадцать пять центов и посмотрите на свинью без одной ноги!». И это абсолютно нормальная «реклама». Вы идёте в подпольный бар. На хрюшку вам смотреть необязательно. Хотя она там сто процентов есть. Пускает пузыри в сарайчике и видит десятый сон на заднем дворе прямо посреди одного из районов Нью-Йорка. Но вам «бесплатно» нальют джина. На те самые двадцать пять центов, что вы заплатили за «представление». Теперь докажите, что вам продали алкоголь, а не угостили по-дружески!

И таких примеров — вагон и маленькая тележка. От очень хитрых до невероятно абсурдных.

Виктор тем временем нахмурился:

— Что, если клуб «накроют»?

— Нам нужны «подставные» хозяева-управляющие. И набрать их надо из «своих». Обязательно расскажите им про риск: двадцать — тридцать суток в тюрьме, если поймают. Штраф за нарушение Акта Волстеда мы будем платить из своего, а не из их кармана. И обеспечим лучшими адвокатами. Зато получать они будут десятую часть выручки. Но я уверен, что арест будет только в крайних случаях. Потому что весь алкоголь будет идти бесплатно из личных запасов. А продавать мы будем входной билет!

— То есть они платят на входе…

— Чтобы попасть в наш клуб и потанцевать. А там их угостят.

— А если кто-то зарвётся и «закажет» выпивки больше, чем стоимость билета?

— Значит, парни Гарри объяснят ему, что нужно заплатить за его «друга». Который якобы не пришёл, но место было продано, — усмехнулся я, — Короче, пусть платит ещё раз. Но обслуживание должно быть на высоте. И музыка тоже.

Громов быстро прикинул всё в уме и выдал:

— Если ты хочешь, чтобы это было на высшем уровне, то заработаем мы на этом немного. Будет очень много текущих трат.

— Только поначалу. Поверь, вскоре деньги оттуда потекут рекой. Тем более, нам это нужно на будущее. И для связей, — успокоил я друга.

К моим, с первого взгляда бредовым идеям он относился спокойно. Удивление они вызывали, но Виктор не спорил, а лишь задавал уточняющие вопросы. Я замечал иногда его задумчивый взгляд. Словно он пытался раскусить: почему его друг неожиданно стал сыпать удачными идеями?