Эмиссар. Часть 2 (СИ) - Листратов Валерий - Страница 5

Но шарики, словно в воде, внезапно и разом тонут в песке. Пытаюсь понять — чувствую ли я хоть что-нибудь. И нет, ровный фон полигона. Ничего такого. Может, слегка повышен от примененных заклинаний, но и раньше было примерно так же.

Даю команду, и из песка мгновенно атакует предполагаемого врага трехметровое гибкое тело сороконожки.

Еще команда, и на арене опять просто песок.

Замечательно. Теперь нужна проверка поинтереснее.

Глава 4

Поднимаюсь на второй этаж, туда, где размещён руководящий состав моего маленького отряда. По ощущениям спят все, кроме тех, кто на посту. Да и вокруг никого нет. Это отлично мне подходит для цели.

Стучу в комнату моему магу Земли. Виталий почти мгновенно. Еще минуту-две — и выходит из комнаты, при этом очень удивляясь моему присутствию.

— Виталий, утро доброе, — приветствую его.

— Утро… — маг трёт глаза. — Максим, сейчас часа три ночи.

— Да, я в курсе, но мне нужна срочная помощь.

— Что случилось? — Виталий тут же собирается.

— Пойдём на полигон, — предлагаю и, пока мы идём, уточняю очень важный для меня вопрос. — Слушай, вот ты говорил, что в турецком войске есть подразделение опытных магов.

— Да, было такое. — соглашается со мной Виталий.

— Ты где-то на каком уровне, если по их классификации? — интересуюсь. — Ну, но отношению к их эфенди и сардоукарам?

— Серкерде, — задумчиво поправляет меня маг. — Где-то между джадугер-ага, и как раз Серкерде-джадугер. Значительно выше, как ты говоришь эфенди. На этот ранг без труда бы сдал даже мой сын, или, вон, воздушный маг твоего Клима с дирижабля. У турок заниженные требования так-то, только народа больше. А зачем тебе это?

— Сейчас поймёшь. — принимаю его оценку. Мне такой будет достаточно.

Заходим на полигон.

— Смотри, здесь есть опасность. Сможешь ли ты её найти? — спрашиваю. — Она тут точно есть.

Маг заходит на полигон абсолютно не беспокоясь, несмотря на то, что окружение он постоянно контролирует.

— То есть, тут есть ловушки, или что? — оборачивается ко мне маг.

— Не скажу, — качаю головой.

— Хорошо, — Виталий прислушивается к себе и кидает несколько сканирующих техник.

— Точно есть? — удивляется он.

— Точно, точно есть.

В общем-то я его замешательство понимаю, потому что для общего фона раскидал немного мелкого металлического лома по полигону. Да и в принципе здесь часто тренируются не только маги, но и обычные люди, поэтому периодически встречаются на всей площади гильзы патронов, да и сами пули, в принципе, кое-где лежат. Поэтому полигон скорее всего очень сильно фонит различными металлами, и так навскидку отследить мои мелкие амулеты становится довольно сложно.

Но маг прислушивается к себе, кидает сканирующую технику и выдаёт:

— Теоретически на полигоне присутствует немного дорогого материала, что используется для нитей в амулетах. Но он тут есть сгустками. И этими очень мелкими фракциями раскидан по всему полигону. Никакой опасности я здесь не чувствую. Нет элементалей, нет никаких существ на глубине до двадцати метров, даже ловушек, как таковых, на базе магии Земли, или любой другой, тоже нет. Разве что, в подвешенном состоянии, если использовался Воздух, то я обнаружу не сразу, тебе бы Алекса тогда позвать. — Маг снова оборачивается ко мне. — Ты уверен, Максим? Здесь нет ничего.

— Уверен, уверен. Обернись.

За это время, пока Виталий кидает сканирующие техники, амулеты успевают собраться ближе, сзади мага. И для активации хватает секунды. При этом, я как его не чувствовал у себя на арене, так и не чувствую. Никакого проблеска сознания, никакого отзвука от металла амулетов. Видимо, Виталий его почувствовал только чуть-чуть заранее, пока ещё он не начал собираться, а потом потерял.

Виталий оборачивается и на автомате выдаёт какую-то умопомрачительную связку.

Он видит вставшие на дыбы два метра сороконожки, и выдаёт ей разрушительную связку, от которой эту сороконожку мгновенно раскидывает по всему полигону. На бедного голема обрушивается и пресс, и разделение, даже пыль вокруг вскипает. Территория идет волнами, но Виталий быстро успокаивается.

Резко оборачивается ко мне:

— Что это было?

— Это моя кукла, — спокойно отвечаю. — Ты её не заметил, правильно?

— Не заметил.

— Это хорошо. — В любом случае нужно получить данные, как кукла себя поведёт после встречи с подобным магом. — Подожди ещё пару минут. Ты мне ещё пока нужен.

Виталий с опасением смотрит на меня, немножко отступает, держа в поле зрения весь полигон.

— А к чему мне готовиться?

— Нет, больше ни к чему. Никаких угроз. Мне нужно просто понять, насколько быстро ты что-то почувствуешь. Сканируй, пожалуйста, всю площадь.

Виталий бросает одну технику за другой.

— Максим, судя по тому, что я чувствую, если брать не в динамике, а в статике, то ничего интересного я не чувствую. А вот если брать в динамике, то я сейчас кинул уже пять сканирующих, и получается, что некоторые кусочки металла сползаются друг к другу. — удивленно произносит маг.

— Так и есть. Ждём.

Виталий заинтересовывается и уже чётко смотрит на сползающиеся шарики амулетов. Проходит ещё пару-тройку минут, и я даю команду голему снова собраться. В принципе, он может собраться и сам, но чуть-чуть позже.

Почти мгновенно из песка арены проявляется трёхметровая сороконожка и тут же зарывается снова в песок.

— Потрясающе! — с диким любопытством говорит Виталий. — Я не чувствую вообще ничего. Точнее не так. Если присматриваться, то фон, как от амулетов защиты, запрятанных в стенах поместий. То есть легкое чувство угрозы появляется, но именно что легкое… Научишь таких создавать?

— Нет, к сожалению, это специфика моего Рода. Ты не сможешь этого сделать, да и мало кто сможет. — Конечно, кроме волевого создания нужно еще и прочесть дневники Останина. И не просто прочесть, а еще и рассчитать все. — Они самостоятельные, и это хищники. Определить, кто будет свой или чужой, они тоже могут, но для этого требуются определённые условия. Ну и о хоть каком-то разуме речи не идет. Несколько десятков вшитых алгоритмов действий и все. Понимаю, что ты мне уже принес присягу, но мне нужна магическая клятва от тебя, что в ближайший год ты никому ничего про это существо не расскажешь. В ближайший год — я беру с запасом. Скорее всего, оно перестанет быть секретом гораздо раньше, но, как ты сам видел, даже маг земли не может определить, что это система амулетов, а вот до этого догадаются далеко не все.

— Да, я и сейчас не могу определить, что это система амулетов. Потрясающе! — Виталий внезапно переходит на «вы». — Моё глубочайшее уважение вам, Максим.

— Да, спасибо. — чуть удивляюсь.

— А много у нас таких бойцов будет? — уточняет маг.

— Вряд ли я смогу сделать больше десятка. Но зато я могу настроить их на охоту на магов.

— Вам действительно нельзя говорить о том, что вы можете делать такие вещи. Вас уничтожат. Так что в моих интересах — сохранить тайну.

— Ой, да ладно, у десятков родов есть хитрые способы по охоте на кого-нибудь, или по защите, или нападению, или еще какие-либо хитрости.

— Это правда, но охотников на магов уничтожают в первую очередь, и даже самой вероятности их появления стараются не допускать. Максим, вы не до конца понимаете опасность. Тут важно не вот эта химера сама по себе, а то, что я ее не вижу до момента нападения. Ваша кукла, как вы сказали, кстати, не стоит использовать лексикон некромантов и химерологов — и тех и тех уничтожают сразу. Так вот, ваша кукла не фонит, не чувствуется, ничего.

Маг нервно проходится до голема, дотрагивается до проявившегося сегмента и одергивает руку, когда голем зарывается снова в песок.

— Многие занимались в своё время химерологией. И, кстати, химерологов вырезали всех, насколько я знаю. Многие занимались воспитанием специальных людей, которых было не видно магическим зрением, которых маги не чувствовали. Такие рода тоже уничтожались. Всё, что связано с охотой на магов, государством будет очень точечно контролироваться. Бог с ними, с химерами. Если скажут, что у вас есть вот такие существа в качестве бойцов, то ничего страшного не случится. Будут опасаться, но не более того. А вот то, что это система амулетов, их не видно, их почти не ощущаешь, быстрое сканирование их не выявляет — это дичайшая опасность. Про это никто не должен знать.