Забитая жена для генерала дракона (СИ) - Юраш Кристина - Страница 3

«Боги… Что я наделал?» — шепчет он, падая на колени прямо передо мной. Его руки дрожат, когда он тянется к гвоздю, но не смеет коснуться.

«Прости… Прости меня… Я сошёл с ума… Я поверил… Я был глуп…»

«Ты не виновата. Я… Я сам убил всё, что любил».

Он плачет. Настоящие слёзы. Не для зрителей. Для меня.

«Умоляю… Скажи, что ещё не поздно…»

Я не отвечаю.

Потому что в этой мечте я имею право молчать.

Потому что он должен молить о прощении.

За свою ошибку.

За свою жестокость.

— Не уходи, — умоляет Альбин. — Пожалуйста… Я всё исправлю. Я прогоню её. Я верну тебя. Я…

Но я уже поворачиваюсь к двери.

И он падает на пол, цепляясь за подол моего платья цвета зимней розы.

— Ты же любишь меня! — кричит он, и голос его ломается, как ветка под снегом.

Я останавливаюсь.

Смотрю на него в последний раз.

И говорю тихо, чётко, без злобы:

— Любила. До того, как ты прибил меня к камину.

А потом ухожу.

На пару секунд эта фантазия смогла унять внутреннюю боль. Погасить пламя несправедливости и ярость от бессилия что-то доказать.

Но вот я открыла глаза.

В комнате стало темно.

Свечи догорели.

Только часы продолжали своё безжалостное: тик-так, тик-так.

Мне хотелось рвануть ухо.

Прямо сейчас.

Вырваться. Упасть. Закричать. Убежать.

Но что-то внутри сжалось — от страха перед болью. Я не знала, насколько она будет сильной. И мне казалось, что она будет просто невыносимой.

Я глубоко вдохнула.

Боль в ухе пульсировала, как второе сердце.

Слёзы катились по щекам — тихо, беззвучно.

Но спина моя оставалась прямой.

Как изощренно! Как жестоко! Я бы в жизни до такого не додумалась! Честно!

Нет.

Я не сдамся.

Никогда.

Пусть думают, что я сломлена.

Пусть верят, что я виновна.

Пока я стою — я не побеждена.

Боль еще не победила.

И я сейчас соберусь с силами и дёрну головой. Только так я смогу закончить эту пытку.

Где-то наверху Женна снова заплакала.

Альбин прошептал: «Всё будет хорошо… »

Но я знала: ничего уже не будет хорошо.

У меня точно.

— Давай, — прошептала я себе, стиснув зубы. — Просто сильно-сильно дёрни головой. Один раз. Да, будет больно. Но потом станет легче. Ты должна! Один раз… На счёт три!

Я упёрлась дрожащими руками в каминную полку.

Раз…

Пальцы впились в дуб.

Два…

Мышцы шеи напряглись, как тетива.

Глава 3

— Три…

Слово уже дрожало на губах, готовое вырваться вместе с криком, с кровью, с разрывом плоти, но…

… дверь скрипнула.

Не так, как раньше — не бурей, не ударом, не угрозой.

Тихо. Почти по-домашнему. Так тихо, что я сначала подумала — это шорох теней. Или бред от боли.

Я не обернулась. Не смела. Даже дыхание затаила.

Шаги — мягкие, осторожные, будто боялись разбудить боль.

И вдруг — прикосновение.

Мягкая ладонь в белой перчатке легла на моё плечо.

— Мистер Брукс, — прошептала я, словно пытаясь доказать себе, что мне это не приснилось.

Старый дворецкий. Тот самый, что подавал мне чай в первый день после свадьбы и сказал, глядя прямо в глаза: «Граф счастлив. А когда граф счастлив — и дом дышит».

Сейчас дом задыхался болью.

— Госпожа, — прошептал голос дворецкого, сухой, как осенний лист. — Потерпите немного… Я вам сейчас помогу. Только умоляю вас… не кричите.

Я кивнула. И зажала рот ладонью, чтобы даже стон не вырвался.

Он достал из кармана ливреи инструмент, похожий на клещи.

Я почувствовала, как его пальцы — дрожащие, но уверенные — коснулись моего уха.

Боль вспыхнула — острая, жгучая, как будто гвоздь врос в нервы. Я впилась зубами в кулак, пока слёзы не потекли по запястью.

Но я не издала ни звука. Лишь тихий всхлип.

— Простите, мне нужно его подцепить, — прошептал дворецкий, когда из моих глаз брызнули слезы.

Я кивнула, мол, ничего… Всё хорошо… Я терплю…

Щёлк.

Металл выскользнул из плоти и дерева.

Я пошатнулась. Едва не рухнула на пол.

Свобода ударила в висок — не облегчением, а шоком. Я пошатнулась, будто земля ушла из-под ног. Впервые за час я могла повернуть голову… и не сделала этого.

Я повисла, вцепившись обеими руками в каминную полку.

Дворецкий осмотрелся и спрятал клещи, осторожно держа гвоздь между пальцами, как улику. Его глаза — тусклые от возраста, но острые, как иглы — изучали меня.

— Вас накажут, — прошептала я, глядя на него. Голос дрожал, но не от страха — от благодарности, которую стыдно было показывать.

Вместо ответа мистер Брукс подал мне чистую салфетку — белоснежную, красивую, кружевную.

— Приложите к уху. Там кровь, — прошептал он среди шорохов спящего дома и тиканья часов.

Неловким движением я приложила ее к уху, не чувствуя облегчения. Казалось, ухо у меня огромное, горячее, и любое прикосновение к нему вызывает боль. Даже мысль о прикосновении к нему вызывает боль.

— Дворецкие хорошо разбираются в людях, госпожа, — тихо сказал он. — И я знаю… вы никогда бы не попытались убить ребёнка.

Он помолчал. Потом добавил, будто с трудом выдавливая слова:

— Я написал гневное письмо от лица семьи в лавку на Сент-Клер. И в мастерскую, где вы брали коробку. И даже в магазин лент. Пусть объяснят, как в игрушку попала опасная магия! Я уверен, что скоро всё наладится…

Глава 4

Я сглотнула ком в горле.

Какое хорошее слово «наладится».

Я сжала кулаки. Из моих глаз брызнули слезы обиды.

— Спасибо… — выдохнула я. — Но… я хочу уйти. Очень хочу.

Мистер Брукс посмотрел на меня долго. Потом опустил взгляд.

— Как дворецкий, я должен утешить вас. Сказать, что всё будет хорошо. Что граф одумается. Что правда восторжествует.

Он сделал паузу. И, когда поднял глаза, в них не было лжи.

Мистер Брукс снял перчатку. Положил её на каминную полку — акт маленького бунта: слуга не должен касаться хозяйки голой рукой.

— Но как человек… — он посмотрел на свою обнажённую ладонь и взял меня за руку, — я не имею права вас останавливать. После того, что с вами сделали. А будь я вашим отцом, я бы просто… выражаясь грубым языком… набил бы хозяину морду. Но, увы…

— Я не хочу оставаться в этом доме, — прошептала я сквозь беззвучные слезы.

Это была единственная мысль, которая вертелась у меня в голове.

— Я понимаю. Давайте сделаем так, — прошептал дворецкий, поглядывая за окно, где уже крупными хлопьями валил ночной снег. — Я знаю безопасное место, где вас точно никто не будет искать. Но там придется работать…

— Я согласна! — с жаром прошептала я.

— Мой брат — дворецкий в одном очень богатом доме, — прошептал мистер Брукс. — Я напишу ему письмо, и он вас примет. Там вы и спрячетесь. Я дам вам плащ и денег на извозчика. Вы доедете по нужному адресу и спросите мистера Герберна. А потом дадите ему письмо. Поверьте, в этом доме вам ничего не угрожает.

Я тихо закашлялась слезами, чувствуя, как шелестит новогодняя гирлянда под руками.

— Я… я согласна, — кивнула я. — На всё! Только бы забыть это всё как страшный сон!