Когда сбываются мечты (СИ) - Цой Юрий - Страница 14

— Мря –у! — Взревел зверь и в ноздри полез резкий запах паленой шерсти. Тут наш атаман и показал, что не зря носит это гордое звание. Не успели мерцающие угольки упасть на землю, а напавший на нас зверь прогнать из глаз ослепительную вспышку, как острое жало длинного и тонкого наконечника ромбического сечения пробило ему бок ближе к передней ноге, и только толстое древко и могучие руки Захара смогли удержать взвившееся в воздух массивное тело хищника, полосующее воздух огромными когтями.

— Р-ра-а! — Раздался оглушительный рев беснующегося хищника, а спустя несколько секунд показавшиеся мне вечностью, черную шкуру и голову зверя украсили хвостовики стрел разного цвета. Желтый от Фомы закрыл правый глаз, а бело-розовый расцвел у левой подмышки. Один, а может оба выстрела оказались смертельными, и хищник семейства кошачьих со стоном рухнул на вездесущий мох, сотрясаясь в предсмертных судорогах.

Звенящая тишина повисла над поляной, нарушаемая тяжелым дыханием Захара и треском раскиданных поленьев. Я очнулся первым и, подхватив свою котомку, кинулся к нашему молодому богатырю, лежавшему у дальних кустов. Осторожно перевернул лежащее навзничь тело с неестественно выгнутой рукой и понял, что «дело пахнет керосином». Грудь была вскрыта, как консервная банка и в прорехе ребер билосьтемное сердце. В наступившей темноте видно было плохо, и я переключился на магическое зрение, отлично подсвечивающее рану и крупные сосуды. К моему огромному облегчению ни один из них не был задет, и я быстро полез в свою котомку, доставая аптечку скорой помощи.

— Свет сюда! Живо! — Крикнул я через плечо и разложив перед собой содержимое тщательно подобранных и модернизированных лично мной средств первой помощи, я принялся освобождать пациента от одежды, нещадно работая острым ножом. Рана к счастью была чистой и, не долго думая, я щедро залил ее зельем-антисептиком, затем добавил регенеративное средство, сделанное из интересного земноводного и, попросив склонившегося рядом Захара придержать собранную вместе грудину, принялся сшивать края раны. Авось повезет и этого будет достаточно, чтобы крепкий организм зарастил незапланированное отверстие. Закончив, опять щедро полил из обоих пузырьков и, проложив специальным мхом, попросил приподнять Сынка, чтобы пропустить бинт вокруг тулова. Готовых бинтов на необъятный торс нашего богатыря не хватило, так что пришлось рвать случайно прихваченную запасную рубаху от Хмурого, а для защиты располовиненных ребер я проложил под повязку широкие куски жесткой коры, благо одно из редких деревьев, воспринявших магию и сохранившее свои размеры, росло прямо на краю поляны.

— Жить будет! — Произнес я, оглядев напряженных ватажников. Хотел было пошутить — «но недолго», сумев в последний момент удержать слова на языке. Таких шуток тут не понимают. — Надо сделать носилки. Шкура зверя как раз пригодится.

Обстановка после моих лов, как по мановению волшебной палочки переменилась на позитивную, и огромное животное в шесть рук было живо освобождено от верхней «одежды», а затем его безжалостно оскопили и лишили всего мало-мало ценного, кроме тяжелого костяка и несъедобного мяса. А может оно и съедобное, но нам его все равно не унести, так как нести тяжелого Сынка придется троим взрослым, двое из которых будут меняться по мере усталости, а Захару предстояло нести свой край импровизированных носилок в одно лицо. От моей помощи он отказался, сказав что перекос позвоночника не будет способствовать переноске, да и сил у него в достатке. Тем более тему отдыха в процессе движения никто не отменял.

Последние сутки перехода до точки рандеву с гужевым транспортом растянулись до трех, и мы едва успели, застав возничего за подготовкой к отчаливанию.

— Здрав будь Охрим, — с ярко видимой радостью приветствовал Захар нашего перевозчика. — Устал небось нас ждать?

— Да уж… итак лишние двое суток тут торчу. Что? Не уж-топотеря у вас?

— Типун тебе на язык! Жив наш Сынок. Ранен только. Зверюга его порвала три дня назад. Потому и задержались. Спасибо, что дождался.

— А я сердцем чуял — неладное у вас. Верил, что придете рано или поздно. — Возница принялся с удвоенным рвением возиться с подпругой, а вся команда охотников и к ним приткнувшего меня, даже не думая о еде, взгромоздилась на телегу и распласталась на сене, не желая больше шевелить стонущими от непрерывной работы конечностями. Я тоже изрядно вымотался, так как нагрузился большей частью добытого с хищного зверя запчастями, упакованными в кожаные мешочки и залитыми специальным раствором. Только и смог прихватить несколько пучков особо выделившейся в магическом зрении травы и одну небольшую змейку плевавшуюся ядом. Хорошо при встрече с ней был одет в очки с закрытыми краями, собственноручно изготовленными из затемненного стекла. Такими защитными очками, только с прозрачными стеклами пользовался зельевар Шарий, а я покрыл их темным лаком и одевал периодически в походе, когда начинал мешать солнечный свет.

К городским стенам мы приехали глубокой ночью и только авторитет Захара и наличие раненого позволило нам попасть в город. Еще днем наш Сынок наконец очнулся, к великой радости родителя и облегчению всей команды. Я пару раз до этого перевязывал его раны и не без удивления наблюдал довольно быстрое срастание живой плоти и практически полное отсутствие воспалительного процесса. Так что к лекарю мы ломиться не стали, а заселились в комнаты на постоялом дворе, где проживала охотничья ватага. Мне тоже нашлась лишняя кровать и я, едва раздевшись, плюхнулся в нее, закрывая на лету глаза. Ура…

Проснулся глубоко после полудня и оглядев пустую комнату сладко потянулся. Вот тебе и поход!.. Добыча, приключения! А если бы я сунулся с менее опытной командой⁈ Или, не приведи господи, один? Все же есть ангел хранитель! Я глянул на правое плечо, за которым он должен был находиться, и никого не увидев, побежал искать туалет. Спустившись в едальню, я не увидел никого из нашей команды и, недолго думая, побежал в ремесленную слободу, сильно соскучившись по своей новой семье.

Открыл калитку нашего двора и с удовольствием увидел спокойную обстановку. Дымилась обжиговая печь, мать кормила курей, звонкие голоса девчонок раздавались из глубины дома.

— А! Явился — не запылился! — Отец вышел из сарая, где сушились готовые изделия. — Ну что? Набрал травок?

Я понятно наплел ему, что иду в Пустошь со сборщиками, чтобы у него не возникло мысли воспрепятствовать мне в моей затее.

— Набрал. Вот, это тебе, — достал из котомки и протянул ему один из клыков саблезубого кроля. — Это зуб зайца. Наши подстрелили на обед, а так как готовил его я, то и клыки мне достались. Второй Лешке отдам. Он дома хоть?

— Куда там! С утра усвистал и до вечера его не увидим. Совсем как ты стал. Есть хочешь?

— А — то!

Спустя минуту я попал в мягкие объятия своей мамочки, после которых меня принялись терзать две очень активные девочки. Катька в свои одиннадцать лет здорово вытянулась и даже в районе груди появились две небольшие выпуклости. Лизка же будучи на пару лет младше, оставалась таким же бесенком и любимицей всей семьи.

— А где ты был? А что видел? А где нашел?

Все кроме Лехи расселись вокруг вкушающего меня и сестренки засыпали меня вопросами рассматривая камешки, которые я подобрал у ручья в Пустоши. Полупрозрачные с серебряными прожилками они были очень красивы и из них без проблем можно было сделать красивое украшение.

— Траву собирал для Акуловича. Видел дятла с во-от таким носом! А камешки в ручье подобрал. Можно бусики сделать или в брошь вставить.

Отобедав и не дождавшись Лешки, отправился к Шарию отчитаться о своем походе. В качестве извинения за свое отсутствие нес всего несколько пучков травы, но так сложились обстоятельства. К тому же я брал особо сильно насыщенные магической энергией растения, и кроме желтого волосяного колобка еще одно из них отсутствовало в книге травника.

Глава 8

Акулович был дома и встретил меня не менее радушно, чем домашние. С кем я уходил в Пустоши он знал прекрасно и, как оказалось, уже успел ознакомиться о ее результатах. Понятно, не во всех подробностях.