Физрук на своей волне. Трилогия (СИ) - Гуров Валерий Александрович - Страница 78

Мысли прервал звонок.

Телефон завибрировал, и я, не глядя на экран, машинально принял вызов, думая, что это снова Аня. Но нет – из динамика послышался мужской голос с явным акцентом.

– Владимир?

– Слушаю, – сказал я, сразу поняв, что это не Аня.

Глава 12

– Владимир… – протянул голос в трубке. – Это Али. Мы с тобой должны… как говорится… поговорить. Как мужик с мужиком, с глазу на глаз.

Я малость удивился, сразу задавшись вопросом, где этот товарищ взял мой телефон. Впрочем, суть запроса Али была в другом. Он хотел встречи.

– Ну, говори, Али. Где и когда?

– Там, где всегда, – ответил он, помедлив. – Возле моего ларька. Знаешь, где я ставил машину. Подойдёшь?

– Не вопрос, – ответил я. – По времени когда? Сейчас можешь?

– Я жду, – сказал он как‑то слишком уверенно.

И бросил трубку.

Я посмотрел на дисплей и коротко пожал плечами.

– Вот и отлично, – заключил я.

Неожиданно всё складывалось, даже удобно.

Если Али решил поговорить – значит, хочет закрыть вопрос. А для меня это как раз вовремя: пока я с ним буду «базарить», Аня сможет спокойно собрать вещи и свалить со своим возлюбленным, не маяча у меня перед глазами.

Я развернулся и пошёл в сторону магазинчика Али. Я прекрасно понимал, что если кто‑то зовёт «поговорить с глазу на глаз», значит, разговор будет короткий и неприятный. Потому шёл неторопливо, сунув руки в карманы и мысленно прикидывая, как всё может пойти.

Али, конечно, скорее всего захочет предъявить – мол, место занял, авторитет задел, уважения не проявил. Что ж, если захочет разговаривать – объясню спокойно, по‑человечески. А если решит, что разговор нужно вести языком кулаков – объясню то же самое, только доступным ему способом.

Собственно, внутри я был готов к обоим сценариям.

До ларька идти было недалеко, и через пару минут я уже был на месте. Али стоял у своего ларька в спортивном костюме, а чуть в стороне, у бордюра, стояла белая «Газель», припаркованная небрежно, наперекосяк.

И как раз в тот момент, когда я подошёл ближе, из кузова, хлопнув дверью, начали вылезать двое. Один широкий в плечах, с бритым затылком, в чёрной куртке на молнии. Второй помельче, но с цепким взглядом и бычьей шеей.

Али, завидев меня, сделал вид, что рад меня видеть, и улыбнулся.

– О, Владимир… вы как раз вовремя.

Я окинул взглядом «Газель» и сразу понял, что будет дальше. Похоже, план был предельно простой: схватить меня, затолкать в кузов… ну а дальше понятно.

Я остановился в пяти шагах, глядя прямо на Али.

– Ну, здорова, – поприветствовал его я.

Позицию я занял так, чтобы в случае чего ударить первым и вырубить одного из них. Мой взгляд скользнул по ближайшей урне, где торчала пустая пивная бутылка. При необходимости она могла стать холодным оружием, которое остудит разгорячённые головы.

– Вот ты как быстро пришёл, – пробурчал Али, лицемерно улыбнувшись.

– А чего тянуть? – я расправил плечи.

Боковым зрением заметил, как двое возле «Газели» стали открывать дверцы кузова. Я едва заметно шагнул ближе к урне. Короткое движение – и бутылка будет в моих руках…

Я смотрел прямо на Али и ждал движения.

– Выкладывай, чего хотел, – бросил я.

– Момент! – Али щёлкнул пальцами.

И дальше произошло неожиданное – парни из «группы поддержки» Али вытащили из кузова ящик с апельсинами.

– Слушай, – начал Али. – Между нами вышла непонятка. Я не хочу разбираться… Мне это не нужно. В знак того, что я серьёзно, возьми, – он кивнул на ящик. – Дарю тебе эти апельсины!

Поворот был настолько нелепым, что верилось в происходящее с трудом. У слишком горячих южных ребят повышенная гордыня, чтобы вот так идти на примирение. За нож схватиться – это пожалуйста…

Всё выглядело честно, но беспокойство меня не отпускало. Такое вручение ящика могло оказаться отвлекающим манёвром. Пока я буду возиться с фруктами, кто‑то может ударить – руки‑то у меня будут заняты.

– Поставь рядом с оградкой, – я показал кивком на заборчик палисадника.

Парень с ящиком не стал спорить и медленно поставил ящик у ограды. Али заметил моё напряжение, я же видел, что он сам не находит себе места и нервничает.

– Непонятно получилось с парковочным местом… – заговорил он. – Я погорячился, ты…

Я взглянул на ящик – фрукты выглядели прилично, никаких острых предметов или иных неожиданностей. Чисто апельсины. Даже если это была ловушка, то весьма неуклюже исполненная.

– Али, – заговорил я. – Ты ведь сам понимаешь, что машина есть не только у тебя одного. Тут даже объяснять не нужно, почему ты был не прав.

– Не прав, брат, извини, – закивал он. – Я всё понимаю, ты прав, можно не объяснять.

Я внутренне хмыкнул.

Слишком уж гладко стелет товарищ. И извиняется, и подарок дарит.

Али протянул мне руку.

– Давай, закрепим мир, – предложил он.

Я посмотрел секунду на протянутую ладонь, потом пожал. Рукопожатие было крепким, но не агрессивным, без попытки продавить пальцы или тянуть на себя.

– Ладно, – сказал я, отпуская его руку. – Будем считать, вопрос закрыт.

– Спасибо, что пришёл, Владимир, – сказал Али, отступая. – Надеюсь, дальше будем нормально общаться. И надеюсь, что у тебя ко мне вопросов нет.

– Нет, – ответил я сухо. – Всё в порядке.

Али кивнул, развернулся и вместе со своими двумя парнями начал разгружать «Газель». Один подхватил мешок, второй потащил ещё ящик с фруктами.

Я снова посмотрел на ящик апельсинов, что стоял у ограды. Минуту подумал, потом поднял его.

Ладно, мир – значит, мир.

Восточные люди известны не только вспыльчивостью, но и умением договариваться. Хочется верить, что у Али нашлась не только горячая кровь, но и толика той самой восточной мудрости.

Я кивнул ему напоследок, и он махнул рукой в ответ, как старому товарищу. Мир, дружба, жвачка… честно? Впервые в жизни заканчивал конфликт с человеком восточной наружности без жёсткого замеса «кость в кость».

Как бы то ни было, домой я возвращался с ящиком апельсинов в руках. Будет чем поддержать диету. Из апельсинов можно сделать отличный свежевыжатый сок.

Поднявшись на этаж, я решил, что Аня уже съехала, хлопнув дверью, и максимум оставила записку в духе «будь счастлив». Но когда я подошёл к квартире, то заметил, что дверь не заперта.

Я толкнул дверь плечом, вошёл. Из глубины квартиры доносилась музыка – лёгкая, женская, что‑то вроде радиохитов про «любовь и кофе по утрам». Запах в квартире был уже другой – вместо мусорки и ароматов собачьего лотка пахло освежителем и чистящим средством.

Аня действительно была дома. Не только дома, но и (внезапно!) в процессе уборки.

На ней были старые шорты и футболка, волосы убраны в хвост, лицо чуть вспотевшее.

Я огляделся и подметил, что полы в квартире блестели чистотой… во как! А как же «пошёл ты, Вова, лесом»?

Я молча поставил ящик с апельсинами на тумбу в коридоре и пошёл на кухню. Аня, похоже, не заметила, что я вернулся, – танцевала, протирая шкафчики.

Может, всё‑таки дошло до неё?

На кухне посуда оказалась вымыта и аккуратно расставлена по сушилке. Впервые за всё время здесь было чисто. Даже холодильник блестел.

– Аня, – позвал я девчонку.

Она вздрогнула от неожиданности и подняла голову.

– Почему не уехала?

Девчонка вытерла лоб тыльной стороной ладони и на секунду замялась. Потом выключила музыку, чтобы не перекрикивать, и снова повернулась ко мне.

– Решила, что будет правильно сначала навести порядок. Как‑никак, я здесь жила. А раз ухожу, то пусть всё останется так, как было, когда я сюда заехала. Чисто, в смысле.

– Как говорится, хорошая мысля приходит опосля, – хмыкнул я.

Она не обиделась, только тихо выдохнула.

– Котя заберёт меня вечером, так что не думай, что я передумала, вон даже вещи собрала, – она указала на чемодан рядом со своей комнатой.