Право победителя (СИ) - Романов Герман Иванович - Страница 19

Линкоры второй мировой войны были примерно схожими по характеристикам, отличаясь только водоизмещением и главным калибром артиллерии. После никто ничего не строил подобного, время артиллерийских кораблей прошло. Лишь в СССР заложили два линейных крейсера с 305 мм артиллерией, но после смерти Сталина их сразу же разобрали на стапелях за ненадобностью. Но в 1970-е гг. по настоянию Брежнева начали строить серией ракетные крейсера с реакторами, самые большие в мире по водоизмещению, которые на Западе стали именовать «новыми линейными крейсерами», настолько они остаются необычными до сих пор…

Глава 22

— Занятная вышла беседа, что тут скажешь. Для Пу И одинаково опасны и гоминдан, и коммунисты Мао, и судя по всему, американцы дали ему какие-то обещания, раз он готов буквально на все. Да так себя ни один коммунистический лидер не вел, а тут монарх готов на любые уступки, даже те, которые от него не требуются. И что мне делать?

Задав самому себе извечный русский вопрос, Григорий Иванович уселся в кресло, вытряхнув из пачки сигарету. У него сложилось стойкое впечатление, что не переговоры он вел с монархом, а негласно выражал свою позиции Сталину, который теперь и примет решение, которое определит судьбу. Возможно, под каким-нибудь предлогом его отзовут в Москву, а там всякое произойти может. Припишут связь с троцкистами, или склонность к буржуазному оппортунизму или великодержавному шовинизму, будут пытать, а там устроят пышные похороны за казенный счет безвременно усопшего маршала — сердечко не выдержало, еще один сгорел на работе. Этим никого в нынешние времена «повышенной смертности» не удивишь.

— Понятно, что Пу И делает — стравливает гоминдан с коммунистами, и при этом спровоцировал японцев на резню и тех, и других. А сам старательно руки Москвы держится, потому что понимает, что с ним китайцы сделают, кто бы не пришел к власти, или Мао, либо Чан Кайши, но ему не жить. И Коба не определился, хотя понимать должен, что из державных интересов лучше марионетку поставить, которая дергаться не будет, и вполне лояльные государства в союзники получить. Да, полную советизацию в них трудно будет провести, да и взбрыкнуть могут — все же подданных у него много, гораздо больше, чем проживает в Сибири и на Дальнем Востоке жителей. И какая-никакая армия имеется, пусть двести тысяч, но это определенная сила, в которой русских много, как эмигрантов, так и белых. А есть молодежь вообще здесь рожденная, и этому монарху присягнувшая. И что несет большие проблемы, так это международное признание, и так просто переворот не устроить, для этого повод нужен, а его нет.

Маршал вытряхнул из пачки сигарету, осмысливая случившееся. Император фактически добровольно передал «рычаги управления и контроля» — КВЖД и ЮМЖД с расширенной до десяти верст в каждую сторону «зоной отчуждения», и полностью всю Квантунскую область. И при этом выразил полную готовность принудительно выселить всех китайцев, что там поселились. Хотя документы можно подписать любые, только там сейчас заправляют японцы, которые на фронте сражаются осатанело. И к ним идут подкрепления — в Порт-Артур, Инкоу и Дальний прибывают транспорты с войсками, пусть немного — американские субмарины уже начали пиратствовать не только в Желтом море, но и в прибрежных водах собственно Японии, превращая потихоньку Цусимский пролив в «проходной двор».

Тут сама Камчатка для них вроде главного перевалочного пункта стала — перевели плавбазы и плавдоки, оборудовали побережье и бухты, прокладывают дороги, строят аэродромы. Расходуется масса денег, средств и усилий, но это только на первый взгляд, ведь если с войной удастся покончить через десять месяцев, то экономия за полтора года затянувшейся кампании даст огромный, прямо-таки невероятный выигрыш. Действуют решительно и быстро, в свойственной агрессивной манере, за ценой не постоят — удары по инфраструктуре островов стали ощутимыми, как с воздуха, так из-под воды. Благо русские танки давят на суше — японцам практически невозможно противопоставить броне что-либо действенное, кроме героической гибели собственных солдат. Вот их не жалеют, бросая в бой пачками — из Китая идут пусть не «потоками», но батальонами и полками подкрепления, перелетают самолеты. А это означает только одно — как только большая часть оккупантов выйдет, то гоминьдан получит уникальную возможность выбить до самого побережья остатки японской военщины.

— Трындец какой-то, мы сражаемся, несем потери, а плодами победы в конечном итоге воспользуются китайцы. И неважно кто конкретно — коммунисты или гоминдан, в любом случае они будут проводить чисто национальную политику, и в конечном итоге соберут земли.

Григорий Иванович снова поднялся и прошелся по кабинету, пребывая в расстройстве — коммунистические устремления во многих странах существенно отличались, но в конечном итоге везде был свой ворох проблем, отнюдь не разрешаемых. И противоречия никуда не делись, как внешние, так и внутренние, и «братство народов» не таким и стойким к испытаниям оказалось, и «человек человеку друг» осталось декларацией, особенно когда было серьезно отравлено денежными расчетами.

— Все это дело далеко будущего, надо своему народу нормальную жизнь сотворить, чтобы человек жил, а не выживал. Все особисты с ума потихоньку сходят, жителей Приморья и Камчатки уже массово в списки вносят, как поддавшихся буржуазному разложению.

Маршал выругался — совместные боевые действия с американцами нанесли в привычном образе мыслей страшное изменение с точки зрения пропаганды. Люди ведь умели сравнивать, и откровенно завидовали союзникам. К тому же многие пятидесятилетние мужчины и женщины сформировались до революции, видели русско-японскую войну, и могли сравнить жизнь «тогда и сейчас», и сделать определенные выводы. Так что реформы обязательно проводить нужно, причем эффективные, и при этом всячески сохранять и приумножать реальные достижения. Потому люди и воюют, чтобы новый мир был намного лучше довоенного. Это ему намного легче, чем другим — знает, что на самом деле происходило.

— Император нас боится до дрожи, он-то прекрасно знает как большевики с царем и его семьей поступили. Но тому же румынскому Михаю дали выехать, и правил «король-комсомолец» до сорок седьмого года. А болгарский царь Симеон вообще жив был в мое время, и даже премьер-министром являлся. А может вообще монархии не свергать, дать гарантии, и потихоньку союзников делать, с элементами социализма, понятными и для маньчжуров, и для монголов. И будет у нас чингизид с партбилетом, а император генеральным секретарем — ведь под него «общество согласия» создано. Хм, крамольная мысль, весьма крамольная, но в ней что-то есть.

Кулик остановился — неожиданно пришла идея, о чем следует поговорить со Сталиным утром — ведь звонок обязательно последует. К чему вся эта внутрипартийная грызня, с интригами и «подковерной борьбой». Теперь только подумать нужно, под каким «соусом» свои предложения подать, благо пока война идет, сделать это будет намного легче…

Князь Дэ Ван, правитель «Внутренней Монголии», до 1950 года вместе со своими сподвижниками был радушно принят в Монгольской народной республике, потому что вполне официально являлся лидером национально-освободительного движения. Но после победы Мао в гражданской войне был выдан КНР и осужден как государственный изменник, как и император Пу И. Их только не стали казнить, видимо, все же гарантии имелись серьезные…

Глава 23

— Сколько, сколько, Иван Степанович? Восемь линкоров и шесть авианосцев? Так это что, весь «Объединенный Флот» на Камчатку пошел?