Частица тьмы - Терри Тери - Страница 11

Слияние этим вечером еще более широкое и крепкое, чем в прошлый раз, если такое возможно. Я проникаю глубоко в себя, потом устанавливаю мысленный контакт со всеми. Мы снова начинаем с синхронного дыхания, наполняя себя и друг друга кислородом, и вот наши сердца уже бьются как одно. Внутри меня лишь тонкий слой, барьер, не позволяющий раствориться в этом целиком и безвозвратно.

А затем мы охватываем все живое вокруг нас — и неживое тоже, вроде камней и земли, — и я чувствую, как Беатрис ведет нас даже дальше, чем в прошлый раз.

Чемберлен тоже с нами, но в этот раз я ощущаю его иначе, чем другие. Он мелькает среди деревьев в темноте — ночная вылазка в поселок.

После все улыбаются. Взгляд или легкое прикосновение руки или плеча отмечают наше разъединение, и мы, один за другим, выходим в ночь, теперь поодиночке и в то же время не одни. Если бы кому-то понадобилось расширить сознание, мы бы все пришли на помощь.

Я не так устала, как в первый раз, и мое сознание спокойно, неподвижно, сфокусировано. Самое подходящее время приступить к решению выбранной мною самой задачи.

Я выжившая. Что во мне устроено по-другому?

У себя в комнате я сажусь на пол, скрестив ноги. Глаза закрыты. Дышу медленно и ровно, как мы делали чуть раньше, но в этот раз тянусь внутрь, не вовне. Сердцебиение замедляется, дыхание становится глубже, и я продвигаюсь еще дальше в себя: не через кровь, как делаю обычно, но вдоль нервных ответвлений. Вначале от периферии — кончики пальцев, пальцы, ладони, запястья, вверх по рукам, к горлу вдоль каждого нерва и тонких, разветвленных окончаний, которые обеспечивают почти бесконечные связи одного нерва со множеством других, идущих вдоль спинного мозга и к головному.

Вчера я установила трансмиттеры между клетками, даже не задумываясь о том, что делаю, но сейчас я иду дальше… глубже. Проникаю через клеточные оболочки к молекулам, атомам, частицам внутри атомов и там… там что-то есть. Я чувствовала это раньше, когда лечила себя. Но что это?

Некая темная и безмолвная недвижность, каким-то образом защищающая часть меня, но от чего? Это антивещество? Антивещество все еще можно обнаружить в выживших, но не от него они заболевают, и они не заразны, поэтому что-то должно препятствовать распространению этого в нас самих и передаче другим.

В нашей основанной на веществе вселенной нет ничего, способного на подобное.

Может быть, я создала это сама, когда болела? Или оно уже было там? Может быть, оно есть у всех, просто не каждый умеет использовать его, чтобы спасти себя?

Как долго я занимаюсь изучением себя, сказать не могу, но когда, в конце концов, заканчиваю и возвращаюсь в реальность, тело одеревенею и ноет. Чемберлен сидит рядом и смотрит на меня круглыми глазищами. Он явно раздражен. На него слишком долго не обращали внимания? Когда я вот так погружаюсь в себя, то ничего не вижу, не слышу и не чувствую.

— Пора ложиться, да? — спрашиваю я и почесываю его за ушами, но он и не думает спать. Смотрит на меня, идет к двери, оглядывается и снова смотрит.

Интересно. Я устанавливаю легкий мысленный контакт с ним. Он взволнован чем-то, происходящим там, в ночи, но я не могу понять, чем именно — его воспоминания и кошачий мозг работают не совсем так, как мои.

Но он хочет мне показать что-то, в этом я уверена.

Значит, со сном придется повременить. Может, прогулка поможет размять мои затекшие мышцы? Я потягиваюсь, иду к двери комнаты, потом открываю дверь на улицу, гадая, не возникнет ли сейчас кто-нибудь из общины, чтобы ходить за мной по пятам, как это было днем. Нет, никто не появляется. Похоже, все крепко спят после единения.

Чемберлен идет через рощицу, и я ощущаю его нетерпение. Прибавляю шагу, и он припускает бегом, потом ждет, когда я его догоню.

Тропинка, по которой он следует, не бросается в глаза, и мне приходится продираться сквозь кусты. Она поднимается немного вверх, на маленький холм. И с другой стороны холма, в окружении деревьев, которые почти скрывают его из виду, стоит домик. Он похож на все дома в общине, но не является ее частью, да и во время экскурсии по общине нам его не показывали.

Все страньше и страньше. «Что же ты нашел, мурлыка?»

Чемберлен ведет меня к окошку. Половинки луны в небе вполне достаточно, чтобы разглядеть очертания спящего на узкой кровати человека.

Девочка. Девочка с длинными черными волосами.

Может ли это быть Келли?

Она лежит спиной к окну, поэтому я не вижу ее лица и не могу быть уверена. Но ведь я показывала Чемберлену, как выглядит Келли. Неужели он нашел ее, привел меня к ней?

Ух ты.

«Умный котик». Я наклоняюсь погладить его, потом обхожу дом вокруг и нахожу дверь. Надеюсь, что, как во всех домах общины, она не заперта. Ручка поворачивается.

В темноте прохожу через переднюю и нахожу дверь в спальню. Она открыта. Чтобы никого не напугать, тихонько стучу по двери, но девочка не шевелится.

Вхожу в комнату и заглядываю ей в лицо. Никаких сомнений, это она.

— Келли? — тихонько зову я.

Ничего.

Устанавливаю легкий контакт с ее аурой: девочка крепко спит, так крепко, что это почти противоестественно. Я немножко перенастраиваю ее сознание, подталкиваю к пробуждению.

Она шевелится, поворачивает голову.

— Привет, — говорю я. — Не бойся.

Она садится в кровати, слегка поморщившись при этом. И смотрит на меня глазами, которые даже при лунном свете сияют отцовской голубизной.

— Так это и вправду ты! — Я улыбаюсь. — Так много людей ищут тебя.

Глаза ее расширяются.

— Кто ты?

— Меня зовут Шэй.

— А зачем кому-то меня искать? Кто они? — Она озадачена.

Я подхожу ближе.

— Твоя мама, разумеется. И твой брат Кай. Ну, и я тоже. Я твоя сестра, то есть, сводная сестра, хотя мы с тобой еще толком не встречались.

Девочка смотрит на меня пустыми глазами, и хоть я и уверена, что это она, в душу начинает закрадываться сомнение.

— Это ведь ты, не так ли? Келли?

Она резко втягивает воздух, подтягивает колени к груди и резко мотает головой из стороны в сторону.

— Что случилось? — спрашиваю я и подхожу к ней. — Келли? — Я вновь произношу ее имя, и она начинает кричать.

ЧАСТЬ 2

МАКРОЭВОЛЮЦИЯ

1

ФРЕЙЯ

Гроза прошла, и утро просто чудесное.

Кай еще спит.

Мы ехали несколько часов под дождем на предельно возможной скорости, чтобы оказаться подальше от летного поля и ПОНа. В конце концов нам все же пришлось остановиться на отдых в брошенном домике высоко в горах с просматривающимся внизу «серпантином». И вот сейчас я выскользнула на улицу, чтобы встретить рассвет.

Подумать.

Знаю, Кай не может читать мысли, как это делают выжившие, и все же есть у него какая-то способность видеть во мне то, чего я сама в себе не вижу. Мне необходимо подумать без слушателей, будь они телепатами или нет.

Солнце ласкает кожу, но меня все еще знобит. Я протягиваю руки вверх, усиливаю слабое рассветное тепло и направляю его по моему телу. Искра жара вспыхивает глубоко внутри и разрастается до тех пор, пока я не начинаю гореть, но по-прежнему ощущаю холод в душе.

Итак, Фрейя, что ты натворила на этот раз?

Открыто заглянуть себе в душу не так-то просто, но сделать это должно, причем именно сейчас, пока я одна.

Шэй мысленно связалась со мной, объяснила, почему уезжает, и попросила передать Каю. Я отстранилась от нее и обдумала услышанное. Я знала, что она честна, открыта и действительно считает, что поступает правильно, оставляя Кая с разбитым сердцем — не в первый уже раз — и отправляясь с Ксандером, чтобы попытаться найти сестру Кая, если ее вообще можно найти.