Бездарь и домовой (СИ) - Сорокин Дмитрий - Страница 33

Доковыляв до машины, взял с сиденья неподвижного домового, легонько потряс. Ноль реакции. Позвал несколько раз, попросил проснуться — то же самое. Отвесил ему щелбан по методу царевича Фёдора Иоанновича — глухо. Положил обратно, двумя пальцами прикоснулся к холодному лбу, представил, как из меня в него перетекает мана — во мне ее по-прежнему было предостаточно, хотя разрыв на мелкие запчасти уже не грозил: безрезультатный пока вызов будущих подчиненных отожрал почти все излишки. После случившегося (или нет?) переливания, я просто дернул Нафаню легонько за ухо и с некоторой досадой произнес:

— Хватит уже дрыхнуть, а?

Офигеть, сработало: домовой снова стал похож на живое существо, коим никогда не был: зашевелился, дрогнули и открылись глаза.

— Мой добрый сеньор! Хтонические искажения отклонили вектор переноса, и высосали из меня всю энергию до капли!

— Уже неважно, главное, что ты очухался. Нафаня, мне нужна помощь. Помоги, пожалуйста.

— Вы… О! Вы ранены!

— Да, теряю кровь и вот-вот отрублюсь.

— Что здесь случилось⁈

— Да на рыбалку сходил не очень удачно… Прошу тебя, быстрее!

— Сейчас… — он юркнул куда-то вглубь машины, вскоре возвратился с уже знакомого вида флаконом. — Пейте!

Я выпил целебный эликсир и потихоньку начал оживать.

— Кровопотерю он компенсировать будет долго, поэтому я бы рекомендовал вам диету из говядины и гранатов.

— Как только, так сразу, дорогой доктор. В смысле, как только доберемся до цивилизованных мест.

— Вы уже знаете, где мы?

— Нет. Я помню, что Телятевский смылся в какой-то сарай, но, по совести, вокруг не вижу ни одного.

— Нам нужно в Сарай-Бату, это сервитут. А мы… Сейчас… А мы в десяти километрах от него, на берегу реки Ашулук, выше по течению.

— Где это вообще?

— На юге, в дельте реки Волга, — отрапортовал Нафаня.

— То-то здесь рыбалка отменная, — хмыкнул я. — Мог бы и сам догадаться…

Тем временем, на сцене появились новые действующие лица — и отнюдь не вызванные мной мертвецы. Я что, после второй инициации колдовать разучился? На другом берегу показались три автомобиля: чёрный фургон с белой дланью — логотипом Орды — на борту, и два крытых грузовика без лишней росписи, если не считать слогана «Махоркин — урод!» по всему тенту на одном из них. Мы молча наблюдали, как машины доехали до самой реки, остановились, и из них посыпались гоблины и снага с разнообразным холодным оружием в руках. Картина моего улова привела прибывших в немалое расстройство: они загомонили разом, и в этом гомоне кроме густого мата разобрать что-либо было трудновато. Наконец один из них крикнул мне:

— Эй-ска, ять, там, нах! Рыбов, ять, не трогай там — они-ска все наши, ять!

— С хрена бы? — натурально удивился я. Понятно, мне эти рыбы даром не сдались, век их не видеть, но шпану с далёкого советского детства не люблю. — Ловил я. А рыбы ваши?

— Да, ять! Мы к этому энциндету месяц-ска готовились! Давай рыбов, ять!

— Ну, попробуй взять, раз смелый такой, — пожал плечами я. — Я пока никуда не тороплюсь. Сопли только подбери сначала на всякий случай.

— Да я тебя… Вжик! Тащи лодку! Я тому челу кишки давить буду! — завизжал снага.

Мелкий гоблин метнулся в грузовик, достал из него свернутую резиновую лодку больше себя размером, на подгибающихся ногах потащил к реке. Там развернул и, горестно вздохнув, принялся надувать. Ртом.

— Вжик, нах! Ты дебил, ять! У нас-ска, комперсор есть! Парни, ять, помогите убогому, нах!

Парни помогли, притащили компрессор, запитали от грузовика, лодка помаленьку начала надуваться.

— Нафань, они что, рыбоядные? — спросил я. — Я бы такую дрянь жрать не стал точно.

— Гоблины и, в особенности, снага едят всё, что съедобно хотя бы условно, хозяин. Хтоническая рыба к этой категории вполне относится, тем более, они испытывают чувство голода почти постоянно. Но в данном случае, подозреваю, их в гораздо большей степени интересуют ингредиенты.

— В смысле? — не понял я. — Какие ещё ингредиенты?

— Например, глаза и плавательные пузыри всех этих рыб весьма неплохо ценятся на рынке магалхимических средств, их используют и в фармацевтике, то есть в зельеделии, и в артефакторике. Клыки хтонических судаков за бешеные деньги уходят на запад страны, в Великое Княжество — причина мне неизвестна, но, если будет надо, уточню. Жуки, тритоны, плавучие слизни и раки — вообще кладезь востребованных ингредиентов. По очень приблизительным и скромным подсчетам, вы набили тварей примерно на двадцать — двадцать пять тысяч денег в ценах первичной скупки.

— Ого, — присвистнул я, заодно вспомнив, что денег у нас практически нет. — Раз так, то имеет смысл улов продать: деньги нам с тобой очень бы не помешали. Вновь обретенное дворянство, увы, нашу походную казну автоматически не наполнило.

— Я думаю, в Сарай-Бату непременно найдутся скупщики, в сервитутах это налаженное дело, — задумчиво ответил домовой.

— Для этого нужно знать адрес такого скупщика и отжать у орков оба грузовика…

— Первое не проблема, найдем в открытых источниках. Второе тоже: примерно в километре отсюда в нашу сторону движется довольно крупный отряд. Наверняка это те, кого вы призвали, мой добрый сеньор. Но стоит ли ссориться с Ордой? Это разветвленное сообщество, с собственными войсками, и там встречается немало орков куда поматёрее, чем на том берегу.

Тем временем на том берегу серо-зеленая братва наконец надула лодку. Гоблины и снага притащили вёсла и, набившись всей оравой, приступили к форсированию водной преграды.

— Ну, всё, чел, нах. Молись-ска, ять. Ты не знаешь, с кем связался! — горлопанистый снага, размахивая саблей, первым выпрыгнул из лодки на берег и, оскальзываясь, полез через гору рыбы.

— Нет, дружок, — вздохнул я, подмечая пятерку слаженно подгребающих по течению утопленников. Сзади уже слышался шум подходящего отряда. — Это вы не знаете, с кем связались.

— Тимоха, ять, всыпь ему уже! И заберём рыбов, ять! — кричали снага, не торопясь, впрочем, вылезать из лодки.

Я бы на их месте тоже не торопился. Потому что в этот момент выяснилось, что у меня есть не только морская пехота, которая уже выходила на берег, замыкая окружение, но даже кавалерия: два десятка мертвых всадников спешивались со своих зловещих лошадок.

— Пришли по зову твоему, великий хан, — с поклоном проскрипел богато одетый покойник.

Пехота, числом примерно в полсотни, тоже должна была присоединиться к нашей вечеринке через пару минут: видел я их отчетливо, парни приближались.

— Я-а-ать… — растерянно выдохнул враз утративший воинственный пыл снага Тимоха, опуская саблю. — Некромант… Вот это попадос… Мамочки…

Толпа любителей халявной рыбки, трясясь от ужаса, повалилась на колени.

— Прости нас, дяденька некромант, — заскулили гоблины. — Не по делу, ять, наехали-ска… Мы только рыбов очень хотели… Потому что имущество, ять…

Я видел: им стало по-настоящему страшно. Всем, включая мелкого гоблиненка, который, держа в трясущихся лапках смартфон, явно продолжал видеосъёмку. И они были готовы валяться в грязи и унижаться, надеясь на милость сильного — то есть меня, а вот такое я не любил вообще никогда.

— А ну, встали все, ять! — рявкнул я.

Орки, поскуливая и матерно причитая, поднимались.

— Тоже мне, Орда. Позорище! Толпой на одного — так храбрецы, а как силу мою почуяли — обосрались… Тьфу, противно. Значит, так. «Рыбов» я вам, разумеется, не отдам. Но могу продать. Десять тысяч денег — и всё это, — я обвел рукой рыбную баррикаду, — ваше.

— Я-а-а-ть! Десять тыщ! Хренассе! — загомонили оттаивающие гоблины.

— Поторговаться хотите? — ласково спросил я.

— Не, нах. Д-д-думать б-буду, — всё еще стуча зубами, серьезно ответил Тимоха. И после минутного раздумья спросил: — А копро… компроматные карточки принимаете?

— Скомпрометированные? — переспросил я, враз представив, что он со мной краденой кредиткой, например, расплатиться собрался.