"Фантастика 2025-169". Компиляция. Книги 1-24 (СИ) - Машуков Тимур - Страница 48

Но сработали куда оперативнее, чем я думал. Я же рассчитывал, что если его не прибьют при аресте, то замочат ночью в изоляторе. Но завалил свой купленный сотрудник и закрыл вопрос. Сам. Вернее, будут думать, что сам.

— Отвечаю, в меня целился! — кричал Пешкин, держа в руке ПМ.

Судя по тому, что стрелял он ему в спину, на правду это не походило. Семёнов вздохнул и посмотрел на лежащий неподалёку ТТ.

Заметив, что я это вижу, он посмотрел на меня. Я кивнул Моржову, мол, не моё дело, и они принялись говорить между собой.

— Слушай, надо будет свидетелем побыть, — сказал Моржов, подходя ко мне через какое-то время. — Что он убегал с оружием и собирался стрелять. А то замучают проверками. Дело не в Пешкине…

— А чтобы вас не подтянули. Ну, ты же меня выручил. Конечно. Говори, как нужно, так и расскажу.

— Это хорошо, что свидетель со стороны есть. Главное — не говори, что мы согласились тебя подключить для переговоров. Пешкин тоже молчать будет. Теперь уже никуда не денется. Конкретно он влип.

— Возьмёшь в оборот? — я усмехнулся. — Раз уже выяснил его тайну?

— Посмотрим с Трудычем, — Моржов хмыкнул. — Они же меня к себе в отделение зовут, там некомплект. И будет полезно знать, куда проникли бандиты. И что через них можно передать. Кстати, Андрюха, там во дворе не видел…

— Никаких долларов там нет, вот это точно скажу. Но раз уж возились все вместе, — я полез в карман. — Будет честно.

— Ты чё? — возмутился он. — Это же…

— Вот вы — менты честные, но это не значит, что вы должны быть наивными дурачками. Дяди Стёпы остались в прошлом, где зарплату платили каждый месяц. Или решил изымать?

— Нет, — Моржов помотал головой. — Самовару отдай, пусть там мать ему купит чего-нибудь, каталку там получше, или ещё что-нибудь.

— А мы вам двоим стол накроем, идёт? За всю помощь.

— Вот это дело, — он оживился. — И всё же — ты какую-то свою игру разыграл, точно? Будто так и хотел. Ты же таким хитрым не был раньше, Андрюха.

— Повзрослел рано. Зато вопросов к тебе не будет, что нам помогал, всё официально. И самосуда никакого не было, и ты вроде как ничего противозаконного не делал. Ну и от нас тоже отстанут. Да и брали бы его в доме — он бы точно кого-нибудь пристрелил.

Моржов покачал головой, но больше не спорил.

Пришлось пообщаться со следователем городской прокуратуры, но там вопросов особо не было, менты сами всё рассказали, мне требовалось только подмахнуть протокол.

И в тот же вечер я вернулся на квартиру Газона. Почти все на месте, думали, как вернуть Самовара домой, потому что отец Халявы забрал у него не только повреждённый БМВ, но и «Тойоту», и велел ездить на автобусе.

Но Славик не огорчился. А вот в «восьмёрку» Газона, ещё и побитую, коляска не влезала никак, поэтому Царевич отправился за своей «Нивой».

— И что в итоге? — спросили у меня парни, когда я показался на пороге.

— О мёртвых или хорошо, или ничего… кроме правды. Мудаком он был, мудаком и остался, — я подошёл к Самовару. — Мазался и мазался, сочинял всё подряд, лишь бы ему помогли. Но кое-какую компенсацию он тебе выдал.

Думал, что Самовар откажется, но он же умный парень. Пашка большим пальцем провёл по краю пачки.

— Коляска хорошая два миллиона деревянных стоит, — тихо сказал он. — Такую по ступенькам можно катать, и она складывается, в тачку влезет. Вот её закажем, на неё всё равно денег не насобираешь. И лекарств ещё надо, и маме чего-нибудь взять. А остальное — давай твою идею, Старый, проверим, — Самовар отсчитал, сколько ему нужно, и остальное сунул мне назад. — Будем считать, что Вадик вложился в наше дело безвозмездно.

— Скоро будем начинать, — уверил я.

— Смотри, какие люди! — показал Шустрый.

Мы стояли на вокзале и видели в окно плацкартного вагона, как небритый и мрачный следователь военной прокуратуры майор Ерёмин укладывал вещи на верхнюю боковую полку у туалета.

Кажется, мечтам о карьере сбыться не суждено. Да и он мало того, что ничего не раскрыл самострел, так ещё и пробыл в городе слишком долго без всяких результатов. И не только.

Оказывается, он почти выбил санкцию у военного прокурора на мой арест, приукрасив, что уже есть показания. Но их, как и оказалось, нет, а разговоры к делу не пришить. Ещё и нанятый Халявой адвокат оперативно выяснил про написанную санкцию и пожаловался.

В итоге, ко мне даже никто не пришёл, да и местный военный прокурор оказался очень недоволен излишней старательностью приезжего следака, ему прилетело из области. И он тоже составил на него кляузу, куда надо.

В итоге Ерёмина, как мы узнали, ждала новая командировка — на монгольскую границу в Забайкалье. Там такого потенциально громкого дела, как про пропавшего журналиста, нет, зато добираться туда долго. Для карьериста это хуже трибунала.

Ну а пропажа иностранного журналиста, а на самом деле снайпера, теперь будет висеть мёртвым грузом на той московской комиссии по расследованию военных преступлений, и шансы на раскрытие таяли с каждым днём. Да и вряд ли уже кто-то будет разбираться с этим, ведь Грозный всё ещё под контролем боевиков, и так будет ещё несколько лет. А потом станет не до этого, и хвостов уже не найти.

Бандиты сейчас пытаются выяснить, что Вадик Митяев всё-таки мог слить в ФСБ, и им не до нас. Газон даже сказал, что Налиму попало от Гарика, что тот не разглядел такую угрозу и вовремя не принял меры, зато Фидель оказался в шоколаде за то, что оперативно решил вопрос.

Проверять, насколько это было правдой, они не стали, да и не смогли бы, поэтому пока пытались подбить всё, что могло принести им проблемы. В ближайшее время им не до нас, но это не значит, что забудут. Потом появятся вопросы, а это значит, что надо будет подкинуть им новых проблем.

Ну а мы, закончив с этим, ждали на вокзале. Шустрый вспоминал, как тогда в армии стащили мешок с капустой и хрустели, а Царевич молчал, о чём-то думая.

И мы ждали одного нашего старого знакомого, которого я тоже хотел подключить к делу.

— Сейчас встретим товарища, — сказал я, — устроим. Поедем потом к афганцам, потом к букмекерам, и я отправлюсь к отцу Халявы, он как раз встречу обещал устроить.

— Много дел, — произнёс Царевич и потёр высунувшееся из-под шапки ухо.

— Не то слово. Зато теперь начинаем серьёзно, — произнёс я.

Глава 19

Мы стояли на вокзале и вспоминали нашего товарища.

Ну, парни-то его так не называют, он же был нашим командиром. Но я-то понимал, что на гражданке всё будет иначе, да и по факту он был таким же пацаном, просто чуть старше нас.

Было что вспомнить.

Нового взводного мы тогда невзлюбили сразу. А как иначе? Вместо погибшего Ковальчука, прошедшего Афган, которого мы все уважали, прислали зелёного летёху, который и с армией-то особо не был связан.

Он окончил вуз с военной кафедрой и сразу попал к нам. Этих гражданских «двухгодичников» мы повидали в других ротах, и всем было понятно, чем это грозит — ничем хорошим.

Звали его Магадеев Ильдар, но мы сразу прозвали его между собой Маугли, да и другие офицеры тоже так его называли, только тихонько, чтобы мы не слышали.

Смуглый он был и черноглазый, как Маугли из советского мультика. Родом из Казани, вроде как мусульманин, но мы не спрашивали, а он не говорил.

Прибыл и сразу давай наводить свои порядки. Это нельзя, так не положено, слушайте меня, я командир. И голос у него прорезался не сразу, поэтому он порой визжал или упрашивал.

Чуть что, кричал: «Ты как с офицером разговариваешь», нашёл нычку Шопена, где тот хранил спирт — нашу неприкосновенную жидкую валюту, которую мы меняли на всякие полезные мелочи, и вылил в сортир. Ещё однажды наорал на Газона, думая, что тот потерял автомат, хотя Саня всегда ходил с ручным пулемётом.

И больше всего нас раздражало то, что мы-то в боях были с самых первых дней, даже в штурме Совмина участвовали и хлебозавод брали, а он прибыл совсем недавно и ни хрена в этом всём не понимал.