"Фантастика 2025-169". Компиляция. Книги 1-24 (СИ) - Машуков Тимур - Страница 162

Солнце в этот день особо не усердствовало и вообще вздумало играть в прятки, то скрываясь за большими пушистыми облаками, то вновь выныривая на радость Филу. Как и я не так давно (или уже давненько?), он впервые покинул баронский дом и теперь во всю глазел по сторонам, засыпая Диану шквалом вопросов. От «почему трава зеленая» до «где ночует дядюшка ветер».

Кажется со мной Диане было все-таки проще.

Из-за Часоточника мне махнул рукой и подмигнул Леуштилат. Накануне он долго прятался в Нигдейке, но дождался момента, когда я останусь один и пришел пожелать пробуждения хорошего умения.

Под хорошим он подразумевал жакеровское или возможно даже аннино. Хотя, по сравнению с его «Демоническим жрецом», что угодно будет конфеткой. Но лучше все-таки жакеровское. А еще лучше аннино. Или жакеровское. Или аннино.

Он так горячо и страстно распинался, что я едва сумел вставить пару своих слов. Слов сомнений. Опальный баронский сын стал первым с кем я ими поделился.

Дело в том, что, лежа весь в бинтах и мазях, я много думал (а чем еще заниматься?), и моя жажда приключений, подцепленная от неугомонного Леуша, заметно поугасла. Я вспоминал испытанный в Трещине страх — противный и липкий. Раз за разом воскрешал в памяти картину собственной смерти. По-новой переживал ту первую ночь в чуждом Терре лесу, когда мы жались друг к другу, словно выброшенные на улицу беззащитные котята.

Но сильнее всего по мне било выражение лица Дианы, когда она увидела своих спасенных из Трещины детей. Ее с трудом сдерживаемые рыдания. И отчаянная мольба, рвущаяся из самой глубины материнского сердца: «Пообещай мне, Леон! Пожалуйста, пообещай!».

И я ведь и вправду пообещал. Дал слово не становиться воином. Может быть под влиянием момента, но…

Черт возьми, как же все сложно!

Именно об этой сложности я и поведал Леушу. О том, что запутался. О том, что не уверен, хочу ли я становиться воином и идти с ним дорогой приключений. Такой заманчивой и такой опасной.

Я ожидал, что Леуштилат обидится, назовет меня предателем и убежит, хлопнув дверью, но я плохо его знал. Для своих неполных восьми лет он оказался добрее и рассудительнее многих взрослых. В ответ на все мои слова он лишь улыбнулся своей неизменной улыбкой, способной растопить лед Антарктики, и сказал что примет любое мое решение. Каким бы оно не было. Ведь именно так и поступают друзья.

После чего ушел, и я не увидел в его глазах даже намека на слезы.

И вот теперь он задорно махал мне рукой из-за старого вяза, как бы говоря: «Прости, что не смогу посетить твою Церемонию, дружище. Сам понимаешь… Но я с тобой! Удачи. И да прибудет с тобой Сатвелеон!». Ну или что-нибудь в этом роде. Классный он все-таки парень! Я бы так не смог.

Инструкции по поведению во время Церемонии Пробуждения в меня начали вдалбливать еще за полгода до непосредственного дня икс. Впрочем, чего еще ожидать от родителей, воспитавших Анну? А ведь даже она сумела тогда сдержаться и не опозорила семью какой-нибудь дурацкой выходкой вроде попытки заглянуть под рясу священника или «неожиданно» сбежавшей из кармана пары мышей.

Что уж говорить про смышленого мальчика вроде меня?

Но, тем не менее, пока Диана развлекала Фила уже набившими мне оскомину загадками, Жакер еще раз прошелся по основным пунктам: вести себя кротко и почтительно, не бегать, не прыгать, не кричать, не драться, дышать через раз. Но это я уже утрирую.

Кроме того, Жакер вручил мне осколок Этерниевой руды. Крохотный голубой кристалл размером с ноготь. Но теперь-то я знал, что стоил он ненамного меньше годового жалования обычного стражника и добывался где-то далеко в горах, а к нам мог попасть исключительно с караваном.

Вообще изначально на моей Церемонии планировалось использовать подношение попроще. Тоже достаточно дорогое, чтобы стать главным во время ритуала, но все-таки не настолько. Чай не первенец. Однако, после недавних событий, мое имя прогремело по всему Крутолугу, и если принести в дар Сатвелеону что-то меньшее, это могли бы счесть неуважением к богу и традициям.

К тому же по результатам закрытия Трещины барон выплатил нашей семье что-то вроде премии. И весьма немалой. Так что Жакер тут же купил у Необузданного Алаума драгоценный кристалл, и еще осталось на роскошное платье для Дианы и кое-какие полезные мелочи. Вроде набора душистых специй, соли, отреза атласной ткани и новой бритвы с рукоятью, подозрительно напоминавшей кусок человеческой челюсти.

В храме собралось необычайно много народу. Причем пришли даже не только семьи, где имелись дети, недавно отпраздновавши свое семилетие, но так же и набилось много любопытных, желавших воочию узреть Церемонию Пробуждения того самого мальчика, выжившего в ужасной Трещине. Некоторые даже работу оставили ради такого дела.

Да о чем говорить — пришел сам барон Александэл с Угрюмым Чагашем и Максимилианом, даже не пытавшимся стереть с лица выражение крайней скуки и гонора. Наследник фамилии оу Трей Капауло, благодаря удачно доставшемуся ему умению, явно мнил себя выше простых смертных. Ну а заодно завидовал тому, что в Трещине побывал не он, а мы с Энн. О чем свидетельствовали молнии, которые тот время от времени метал в нас сквозь презрительно прищуренные веки.

Некоторые подозрения вызывал и сам священник. Поначалу казалось, что он ведет себя совершенно как обычно, но я нет-нет да ловил на себе его взгляды, смысл которых от меня, к сожалению, ускользал. Сразу вспомнилось, как четыре года назад я случайно, сам того не желая, похитил Межмировую Энергию, которую жрец, видимо, припас для себя.

Оставалось лишь надеяться, что в присутствии барона он не станет делать в мою сторону никаких поползновений. Ну и самому все-таки держать ухо востро.

Один за другим дети подходили к алтарю и оставляли на нем небольшие подношения, исчезавшие в яркой вспышке. После чего их ненадолго окутывало мягкое золотистое сияние, кое вскоре развеивалось, и счастливый ребенок возвращался к своим родителям. Все были довольны, и никто особо ни на что не рассчитывал. Разве что совсем в глубине души.

Хотя одному мальчику в какой-то степени повезло. Если это, конечно, можно назвать везением. Для своих семи лет он выглядел довольно крупным и широкоплечим — его явно уже во всю привлекали к домашним делам по мужской части. Но когда сияние, вместо того чтобы растаять, втянулось в его тело, священник объявил, что парню досталось умение… швеи. Ну или шве́я, если можно так сказать.

Ошарашенный отрок побрел к родителям, недоуменно хлопая глазами. Одни поздравляли их, другие посмеивались, но в целом атмосфера в храме царила по-семейному теплая и доброжелательная. И даже набегавшие время от времени на солнце облака не могли затмить тот свет, что излучали сердца собравшихся на Церемонию людей.

Зная, что меня вызовут последним, я особо за ходом «пьесы» не следил. Мне было куда интереснее исследовать оказавшийся у меня в руках кусочек Этерниевой руды, с первой же секунды захвативший мое внимание. Ведь стоило к нему прикоснуться, как меня будто током ударило. Причем в прямом смысле. Словно я дотронулся до шариковой ручки, которую до этого шальной школьник яростно тер меховой шкуркой. Ума не приложу, зачем бы ему тренировать подобное движение.

Вполглаза поглядывая, как очередная девчонка тащит к алтарю сдобную булочку (спасибо, что не надкушенную), я сосредоточенно водил пальцами по граням и ребрам голубого кристалла. Тот казался мне живым и теплым. Или скорее не так — как будто внутри заперли кого-то живого и теплого. Как муху в янтаре, как майского жука в спичечном коробке или как… джина в бутылке.

Да, последнее больше походило на правду.

Мне чудилось словно что-то бьется внутри, стремясь выбраться наружу, и стоит немножко постараться — надавить или потереть особым образом — и волшебные силы вырвутся на свободу, чтобы…

Я не знал зачем. Но очень хотел узнать. Настолько, что даже пропустил, как настала моя очередь проходить ритуал.