"Фантастика 2025-169". Компиляция. Книги 1-24 (СИ) - Машуков Тимур - Страница 134

Это то самое место, о котором мы условились с Газоном и Царевичем на случай таких проблем. Я приехал именно туда, куда нужно.

Многое надо было предусмотреть. Многое зависело от того, как поведут себя бандиты.

У нас были резервные планы на разные случаи. Если бы Шутник позвонил не Налиму, а кому-то другому, или что-то ещё бы произошло — всё равно взрыв должен произойти в том месте, где собрались паханы и где нет посторонних.

Телефон Налима был включён перед самым звонком. Если бы Шутник не позвонил, набрал бы кто-то другой.

В любом случае с бандитами разобрались бы сегодня так, как мне было нужно.

Шутник смотрел на меня, скаля зубы. Стальные вставные тускло блестели.

— Не вышло, — сказал я. — Не с теми ты связался. Это тебе не барыг стричь.

Он не ответил — уже не мог, взгляд затуманился и он помер. Я открыл дверь и выпихнул его тело наружу, пока не натекла кровь. Остальные братки лежали тихо и не дёргались.

Из темноты вышел Газон, держа в руках укороченный «Калаш». Он сразу подошёл к багажнику и достал оттуда свёрнутый ковёр. Через минуту со стороны водонапорной башни пришёл Царевич.

На плече у него висела СВД, старая модификация, но бьёт точно. Всё это из бандитских тайников, которыми пользовался Газон. Он же занимался оружием в бригаде.

Среди всех наших я взял только этих двоих — самых крепких и стойких. Они лучше всех готовы к такой драке.

Нам троим пришлось повоевать ещё, чтобы не втянуть в большую войну остальных.

— Надо ускоряться, — бросил я.

— А на нас кто-нибудь потом не наедет из-за этого? — спросил Царевич, но без особого беспокойства. У него такой вид, мол, всё равно отобьёмся. — Сам понимаешь, дело такое.

— Все будут думать на Графа. Но всё равно поймут, что с нами не совладать, что отпор мы дадим кому угодно. Этих бешеных собак мы к себе не пустим. Куда их, Саня? — я кивнул на Шутника.

Газон как раз развернул ковёр, что лежал в багажнике. Ковёр-то хороший, с тремя богатырями, правда, одного будет мало.

— Портовые увезут, — хрипло сказал он. — Они на этом руку набили. Если от кого-то избавиться надо, то они сделают лучше всех. И берут недорого.

Это мы и порешали. Но оставался ещё один момент.

О взрыве в ресторане говорили по радио ночью. Правда, не по городскому, а по областному.

Мы, конечно, туда не поехали, там же вся милиция и их начальство. Вместо этого мы направились в гаражи. Рядом с ними были двое, один сидел, держась за бок, а второй ему помогал.

— Ну что ж, Штирлиц, всех обманул? — приветствовал я Сегу.

— Ты только пацанам скажи, что всё продумано было, а то подумают, что это я на вас настучал, — тут же проговорил он. — Я же всё так, как с тобой договорились, сделал.

— Скажем, не переживай, — я отмахнулся. — А с тобой что?

— Да зацепило.

Бродяга тяжело дышал. Кровь пропитала куртку внизу. В руке он держал пистолет АПБ с навинченным глушителем. Значит, прикрывал Сегу при отходе.

— Пока Сега уходил, — прохрипел он, — налетели гады, зацепили.

— Тебя видели? — спросил я.

— Нет, да и похрен, — Бродяга поморщился. — Отвоевал я своё. Хана, в цинк пора ложиться.

Он посмотрел на меня, на пацанов и на Сегу.

— Не место мне здесь, на гражданке. А вам — место. Вот и хана мне пришла.

— Тебе в больницу надо, — Царевич полез в машину и достал оттуда белые тряпки. — Давай перевяжу.

— Зато повоевал ещё раз, напоследок, — не успокаивался спецназовец. — Зато прикрыл.

Рана серьёзная, мы такое видели. И зная манеру Бродяги — наверняка сильно рисковал и полез куда не нужно.

— Ты главное… — голос его слабел, — за пацанами присмотри. С остальным разберётесь, ты вроде понимаешь. А если какая падла ещё наедет — разберитесь. Вот бы там этих боевиков… там, между собой бы их…

— Мы все сработали, Дима. И ты тоже. А получилось, потому что были заодно. Царевич, перевяжи. И повезли его. Есть подходящий доктор? — спросил я у Газона. — А то в обычную больницу нельзя.

— Есть такой. Ветеринар, правда. Но для такой собаки кого ещё надо? — Газон усмехнулся.

— Саня, — укоризненно произнёс Царевич.

— Шутник хренов, — пробормотал Бродяга и прерывисто вздохнул. — Дали бы лучше сдохнуть.

— Раз помог — теперь от нас не отделаешься, — сказал я. — С того света вытянем, если надо. Поехали.

Некоторое время спустя…

31 декабря 1996 года

Сегодня я проснулся рано. Всю ночь спалось спокойно, а под утро приснились ребята. Мы будто сидели с ними в палатке, вспоминали разные случаи с войны, а я рассказывал о новом деле на гражданке. Они хвалили идею и жалели, что не с нами.

Там был капитан Аверин, был тот лысый мужик со шрамами, который во сне назвался Петром, были пацаны из нашего взвода, кого не стало в первые дни штурма.

Были другие парни, с кем я пересекался. Обычная пехота, морпехи, десантники, танкисты — все, кто был в Грозном и в Чечне. Никто из них не осуждал, что мы выбрались. Наоборот даже, радовались, что всё получается.

Но я проснулся с мыслью, что мне пора к живым.

Эти сны снились мне и в первой жизни. Но тогда в них было намного больше людей, и говорили они другое. Так что кое-что изменить я смог, и здесь был спокоен.

Телевизор в комнате был включен, там показывали «Иван Васильевич меняет профессию».

Батя сидел на диване и смотрел кино. Его пишущая машинка сиротливо стояла на столе.

Я натянул майку и сел на диван рядом, держа в руках носки. Сегодня много дел, надо к многим заехать, выглядеть надо прилично.

На экране «царь» принимал шведского посла, который требовал Кермску волость. Батя смотрел с улыбкой, хотя видел этот фильм, наверное, раз триста.

— Выходной взял? Не печатаешь? — я показал на стол.

— Не то всё, — отмахнулся он. — Иначе надо было делать. Вот с тобой поговорил… — голос его стал оживлённее, теплее. — Может быть, что-то другое напишу. Получше.

— А вдруг нормально получалось? Ты же никому не показываешь.

— Для себя понял, что не то. Да и с тобой поговорил, переобдумал всё, — отец призадумался. — Что-то вот кумекаю сижу. Когда-то там был, я всё смотрел новости, думал: наверняка врут. А как на деле — я не знаю.

— Мы тоже так думали, что врут, — я усмехнулся, натянув носок на левую ногу. — Да и суть-то вот в чём. Все, кто там кроме нас — они приходили со стороны, снимали, а потом уходили, когда материал был. А мы оставались там, нам уйти было нельзя. Поэтому со стороны такое разглядеть сложно, не поймёшь тех, кто должен там остаться, пока всё не закончилось.

Да и мы остаёмся там, даже когда всё закончилось. Как говорил Шопен, что к этому привыкаешь и без этого не можешь. И очень сложно перестроиться потом.

— Ну и как там ваше новое дело? — спросил отец. — Хочу зайти посмотреть.

— Зайди. Все праздники будем работать. Полгорода собирается, места не хватает.

Первый день все были на нервах, парни боялись, что в клуб никто не придёт. Большинство же видело компьютеры только в фильмах, где за ними просто печатали.

Но здесь подключили Шопена, как я и планировал изначально, а он — своих знакомых детдомовских ребят. Те сразу включили «сарафанное» радио, говоря по всему городу, насколько у нас круто — взамен на пару часов поиграть, горячий чай и бутерброды. Так что к открытию выстроилась целая очередь. Даже пришлось заводить тетрадку, где расписывали, кто в какое время придёт поиграть, иначе там было не протолкнуться.

Само собой, интернет мы ещё не подключили, не было пока технической возможности, но на следующий год всё выйдет. Запустили только восемь машин, ведь работа с джамперами при сборке компьютера — это не так-то просто даже когда умеешь. Но оставшиеся два скоро подключим.

Зато скоро пойдут компьютеры, где всё легко и просто — вставил плату, и заработало сразу.

Обо всём я рассказывал отцу, и он пообещал, что обязательно явится посмотреть на большое дело сына.