"Фантастика 2025-169". Компиляция. Книги 1-24 (СИ) - Машуков Тимур - Страница 115

Раньше я бы такого даже не заметил, мало ли что, учитывая, сколько сейчас всего происходит. Но в последнее время это бросается в глаза. Он будто и с нами, помогает всем, но со своими проблемами пытается справиться сам, в одиночку.

Так что пусть займётся этой задачей, и в процессе я с ним пообщаюсь плотнее. Хочу его растрясти, чтобы снова стал одним из нас не на словах, а на деле, и не стоял в стороне.

Ну а Шустрый — он непосредственный пацан, с виду открытый и честный, но хитрить умеет. А ещё он умеет прятать от других свои мысли и тревоги, скрывая всё за шутками. Какой он на самом деле, знали только мы, и больше никто.

Ему поверят, если он начнёт «выбалтывать». А чтобы не ушёл в разнос, я знаю, кого приставить за ним присмотреть.

— Ну что, Толик? — я посмотрел на Шопена, который непонимающе уставился на меня. — Вот сколько ни вспоминаю о войне, ты там всегда был самым продуманным, столько всем помогал.

— В натуре, — добавил Шустрый.

— А сейчас будто что-то стряслось. Колись, давай.

— А? Ну, — Шопен погладил собаку, которая улеглась у его ноги. — Чё я здесь могу-то. Там-то деваться было некуда. А здесь — сп’авочник возьми или объявления, и все воп’осы по’ешать можно. А я-то чё?

— Недооцениваешь ты себя. Некоторые вопросы не порешаешь. Ты много кого знаешь, друзей заводишь легко. У тебя вот даже где-то чётки лежат от чеченца, он тебе их сам подарил. Это редкий подарок.

— Там лежат, — проговорил он, показывая на стол.

— Вот и надо бы, чтобы ты помог связаться кое с кем, поговорить с кем надо. Бродяга говорил, и Газон тоже, что у портовой братвы много детдомовских.

— Есть такое, — Шопен кивнул. — Они пацанов зовут к себе, в их же 'айоне детдом-то. Пойти-то больше некуда, 'аботы нету нифига.

— Лучше тебя это никто не сделает, Толик. Суть вот в чём.

Рассказал им и про Фиделя, убитого Бродягой, и о том, что было со спецназовцем после. И что знаю о Налиме и о Гарике, самых опасных для нас авторитетах.

Слушали внимательно, а я говорил тихо, зная, какие тонкие стенки могут быть в общежитии. Я сел на табуретку, а они оба расселись на краях пружинчатой койки Шопена.

— Сейчас они хотят использовать нас, чтобы мы разобрались с их недругом. Мы же стрелять умеем, работаем слаженно, а ещё — не успели во всём завязнуть. Они оба так хотят, поэтому Гарик хотел предъявить за Кислого, а Налим — нас от этого спасти. Типа спасти. Сами понимаете, что на самом деле.

— Хит’ые, блин, — Шопен выдохнул. — Хоть уезжай, не отстанут.

— Отстанут, — заверил я. — Я могу лавировать между ними несколько дней, но надо их стравливать между собой быстро, конкретно и жёстко, чтобы они друг друга ненавидели.

Оба уставились на меня, а я продолжал. Тихо, но они меня слышали, разве что Шопен повернул голову, ведь одно ухо у него было глухое.

— Будем делать точечные уколы, я уже начал работать. Вот и смотрите, парни. Сначала они хотели нас завербовать к себе. Скоро начнут ставить ультиматумы. Типа, если не перейдём к ним, то раздавят.

— И что придумал? — спросил Шустрый и усмехнулся. — Мочить обоих? Заманить их на стрелку, и на! — он вскинул руки, будто стрелял из автомата.

— Слушай лучше, Шуст’ый, — с укоризной сказал Шопен. — Не будет так. Не тупые же.

— Не будет, — я кивнул. — Они на такую стрелку не пойдут, у них только один выход остался — война. Но мне на них плевать, мне на нас не плевать. Суть в том, что раз не вышло завербовать, то они захотят нас уничтожить. А потом… потом им придётся с нами договариваться.

— Не понял, — лицо Шустрого вытянулось.

Оба переглянулись, и Борька собрался было расспрашивать, но решил подождать, когда я сам расскажу. Я поднялся и сел между ними.

— Вводных много, — сказал я. — И вот в чём суть. Я говорил с Бродягой, и он не спорит насчёт одной вещи. Он понимает, что братва быстро узнает, кто убил Фиделя — именно он. Не от нас узнают, само собой, но всё равно вычислят рано или поздно. Зато ему и его группе проще затаиться, потому что контактов с бандитами мало, те их замучаются искать. Зато для Гарика они угроза явная, и от него потребуют мстить. А мы пока с Бродягой и его группой не пересекаемся, и в братве не были, как Дима. Поэтому не заодно, но это риск и для нас, конечно.

— Ну-у, — протянул Шустрый.

— В городе есть и другие угрозы. У них в банде есть такой Граф, бригадир, бывший афганец. Он может захотеть подняться, когда не стало Фиделя, но я им отдельно займусь.

Неугомонный щенок, думая, что мы так сели, чтобы с ним поиграть, принёс мячик. Я погладил пса и швырнул подальше, чтобы побегал за ним. Пока он бегает и цокает когтями, нас вообще хрен кто услышит.

— Другой момент, — я кивнул на Шопена. — Портовая братва. Если портовым закинуть что-нибудь, они могут потребовать какую-нибудь точку, а у Гарика уже мало сил, когда его брата не стало. Но и Налиму нельзя такое спускать, если он метит на место пахана. Если портовые сразу встанут в позу, союза не будет.

— А как они пове’ят? — спросил Шопен. — Они на химкинских не лезут лишний 'аз, слабее же.

— А вот мы с тобой потом отдельно сядем и обсудим. Просто хочу понять, сможешь помочь или нет. Стреляться они не будут, но намерения обозначить им надо.

— Да без база’а помогу, если надо.

— Вот и отлично. А дальше начинаем спектакль. Там милиция будет, и к тому ФСБшнику схожу. В общем, у группировки начинаются проблемы, и им будет не до того, чтобы наказывать нас за дерзость. Они даже про Кислого забудут. Слишком много проблем разом стрельнет. И тут мы хитрим дальше.

Поглядел на них по очереди. Шустрый нахмурил лоб, глядя на меня, Шопен на нас не смотрел, но он просто сидел, повернувшись к нам слышащим ухом, чтобы ничего не пропустить. Он внимательно впитывал, понимая, что от этого зависит наше выживание.

— Будет две попытки покушения, — продолжил я. — На Гарика и Налима, будто они друг друга заказали, и тут мы уже начали действовать. А дальше мы делаем вид, что находимся на стороне врага, но ещё не приступили к задачам, только ждём. Гарик будет думать, что мы пришли к Налиму.

— А почему? — удивился Шустрый.

— А вот это твоя задача. Подожди ещё, объясню.

— Не отвлекай, Шуст’ый, — нетерпеливо сказал Шопен.

— А Налим будет думать, что мы спелись с Гариком, а это — задача Славы Халявы и моя. И тут у них будет единственный вариант. Вернее, два варианта, потому что проблемы накопились, а решать их надо осторожно, и на нас сил не хватит. Первый — хлопнуть меня по-тихому, но вы же этого не дадите, — я усмехнулся.

— Ты чё, конечно нет, — Шустрый хмыкнул.

— Второй — подкупить, чтобы мы остались в стороне, раз не выходит заманить, и мы не хотим. И мы придём к кому-нибудь из них, — продолжал я, — скажем, что можем не вмешиваться, но взамен…

— Бабки? — предположил Шопен.

— Не, может подумать, что что-то не так. Заподозрит. Они привыкли людей своей меркой мерить, но в такой ситуации они будут всех подозревать. Поэтому они захотят убедиться, что мы не вмешаемся.

— Застрелить решат?

— Это уже не выйдет, слишком много проблем начнёт вылезать. Опасно идти на конфликт ещё и с нами, особенно если мы зубки покажем. Поэтому захотят откупиться, чтобы обязательно наказать потом. Но для Гарика с Налимом этого «потом» уже не будет.

Я замолчал, чтобы они обдумали всё. В планах всё гладко, но на деле надо будет предусмотреть много вариантов. Паханы тоже будут сидеть, обсуждать, планировать, торопить и угрожать.

Самый худший для нас вариант: Гарик решит, что это мы убили его брата, сами или совместно с Бродягой, и немедленно начнёт мстить. Или что Налим и Гарик помирятся или вообще не начнут враждовать.

Но эти два варианта я уже прорабатывал.

В итоге Налим и Гарик должны вцепиться друг другу в глотки. А когда на их месте будет Граф, у него не будет возможности на нас наезжать, первое время уж точно. А мы уже сами что-нибудь устроим, чтобы он не скучал.