Часовой: Курсант (СИ) - Шторм Максим - Страница 2

Ноги почему-то отказывались слушаться. Меня тащили как скошенный сноп пшеницы, не спрашивая ни о чём. Лишь ругались вполголоса. В какой-то момент я кое-как умудрился поднять чугунную голову. Состояние охренительного похмелья выветривалось из организма с большим трудом. Я по-прежнему мало что соображал. Но, слава богу, глаза стали видеть лучше, а застилавшая их после пробуждения дымка почти развеялась. Меня упрямо волокли по каким-то коридорам и помещениям, напоминающим переборки в трюме подводной лодки. Вокруг была странная мешанина: дерево, железо, растяжки. С низких потолков тускло светили мерцающие желтоватым светом лампочки в решетчатых кожухах.

Лампочки! Значит, тут есть энергия, и что-то, что ее вырабатывает. В конце концов, что-то же заставляет наше судно двигаться. И неважно, чья эта энергия — пара, дизельного генератора или волшебных камней. Главное, что этот мир не совсем отсталый в технологическом плане. Непроизвольно я начал впитывать всё, что могло мне помочь. Все крохи и крупицы, способные дать мне хоть долю шанса на выживание. Отчего-то с тоскливой болью в сердце я вдруг осознал, что, судя по всему, застрял здесь надолго…

— Альрик, да что с тобой такое творится? — в отчаянии прохрипел тот, кто держал меня справа. — После того как ты упал на смотровой палубе и ударился башкой, ты сам на себя не похож! Ты что, последний разум потерял? Именно сегодня, в день экзамена?

— Альрик? — опять этот Альрик! Это я, что ли? В этом мире я даже не властен выбрать себе имя… — Алексей, меня зовут Алексей.

Переглянувшиеся между собой парни по бокам от меня, на секунду почти синхронно остановились. Затем они с руганью, как следует, встряхнули меня и потащили дальше. Повернув за угол, мы оказались перед большой железной дверью, испещренной замысловатыми рунами. Левый сопровождающий, Сойка, испуганно пробормотал:

— Альрик, во имя Господа, следи за словами, пожалуйста. Тебе нельзя даже наедине с собой упоминать своё Родовое имя! Ты бы еще фамилию назвал! Легачёв, он действительно чокнулся!

— Нельзя, почему нельзя? — пробормотал я, опираясь на крепкие руки несущих меня парней. Я сделал достойную попытку выпрямиться и у меня вроде получилось. Мы остановились, и парни наконец отпустили мои руки. Все втроем стояли перед дверью и тяжело дышали. Сойка, высокий статный парень с вытянутым худощавым лицом, пронзительными голубыми глазами и таким же коротким ежиком черных волос, как и на моей голове, схватил меня за ворот и очень внятно и внушительно произнёс:

— Альрик, возможно, мастер-сержант был прав, когда сказал, что ты не жилец и умом тронулся. Но мне всегда было плевать на его слова. И ты это знаешь. Герман подтвердит. Но Фляйшер никогда не ошибается. И если он сказал, что ты не вернешься после этой выброски на «Циклоп», то с большой вероятностью он прав. Но лично я в это верить не желаю. Здесь у тебя мало друзей. И мы не хотим, чтобы ты остался внизу. Так что соберись и постарайся стать самим собой. И разочаруй этого однорукого мудака.

Второй парень, Герман, стукнул твердым, как камень, кулаком в моё плечо и прогудел:

— Мы с тобой, не ссы. Или ты думал, что закатив этот спектакль, оттянешь неизбежное? Не дури, приятель. Мы шли к этому дню два года. И сегодня не все вернёмся обратно. Но если погибнем мы, ничто не изменится. Если же ты сдохнешь, то вместе с тобой окончательно сгинет и весь твой проклятый богами Род! Разве не ты нам говорил, что обязательно выживешь назло всем?

Я лихорадочно обернулся к Легачеву. Он был на полголовы ниже меня, очень плотный, мускулистый, что не скрывало даже просторное белье. Платиновый блондин с приятными чертами лица, но волевым подбородком и жесткой линией губ.

Сойка и Герман… Это мои друзья? Немного подумав, глядя в его красноватые глаза, одновременно задаваясь вопросом, а не альбинос ли он, я прошептал:

— Ребята, хотите верьте, хотите нет, но я действительно, после падения, малость того… Я много чего не помню. И не на надо так смотреть и думать, что я валяю дурака. С моей головой что-то не то. Если вы мне не поможете, то мне каюк.

Сойка уныло посмотрел на Германа, на дверь, затем вновь перевел недоумевающий взгляд на меня и разразился площадной бранью. Он с силой ударил кулаком по раскрытой ладони.

— Дьявол и все ведьмино племя, Альрик! Ты же еще вчера глушил с нами пиво и говорил, что мы все обязательно прорвемся! В кого ты превратился? Герман, ты хоть понимаешь, что мы не сможем там внизу вытирать ему жопу?

Легачев вздохнул так, словно поднял гору, и буркнул:

— Хорош трепаться, пошли. Иначе Фляйшер выбросит нас за борт голыми. А ты, Альрик, лучше заткнись и никому этот бред больше не пересказывай. Чтобы с тобой не случилось — это произошло очень невовремя.

Его тираду прервал второй тревожный гудок, заставивший меня от неожиданности втянуть голову в плечи и вздрогнуть так, что это не скрылось от моих новых товарищей. Они растерянно переглянулись. В их глазах мелькнуло недоумение. Похоже, я начал стремительно падать в их глазах. Совсем дело дрянь. Я суматошно пытался собраться с мыслями. Мне нужно было где-то спокойно посидеть и всё это обмозговать. Но у меня не было ни времени, ни спокойствия.

Герман тем временем крутанул штурвал двери и та с металлическим лязгом распахнулась. Не церемонясь, мои сопровождающие впихнули меня внутрь, вошли сами, а затем захлопнули дверь.

Я замер на пороге, разинув рот и изумленно уставившись на развернувшуюся предо мной картину. Это была большая и просторная комната. Хотя, наверно, было бы правильнее сказать кубрик, раз мы на борту судна. Также никаких окон или иллюминаторов. Стены обшиты проклепанным железом бронзового оттенка, такой же пол и немного скошенный потолок. Светильники тут горели ярче. С потолка свешивались причудливые лебёдки, тросы и цепи, я мельком успел рассмотреть какие-то диковинные конструкции, подвешенные к некоторым тросам. Отовсюду раздавалось шипения пара, лязг, жужжание трущихся шестеренок и шум безостановочно работающих механизмов.

Оружейная. Здесь находилось около двух десятков молодых парней и девушек примерно моего возраста или чуть постарше. Всех объединяли ультракороткая стрижка, серые рубища и одинаково жесткое и сосредоточенное выражение на лицах. Словно все эти люди готовились к последнему, смертельному бою в своей жизни.

А, собственно, что за экзамен предстоит нам всем сдавать, запоздало подумал я. Мы, получается, все какие-то студенты и оканчиваем курс обучения?

На нас не обратили никакого внимания. Все были заняты приготовлениями к чему-то, что мне уже заочно очень сильно не нравилось. Сойка настойчиво толкнул меня в спину, а Герман тихо прошипел:

— Не стой столбом, идиот. Не хватало еще, чтобы все остальные заметили, что у тебя крыша потекла. Если забыл — я напомню: тебя здесь не очень любят.

Это я уже уяснил, в отчаянии подумал я, чуть ли не бегом влетев в оружейку. К слову, интересно, почему не любят-то? Вопросы, опять одни вопросы, и нет ни минуты, чтобы… попытаться проснуться?.. Я опять застыл на месте и изо всех сил зажмурил глаза.

— Эй, Альрик, ты что это, решил помолиться? Не замечала за тобой раньше влечения к священному писанию, — раздался рядом задорный женский голос, обладательница которого нарочитым весельем пыталась скрыть явную нервозность.

Оставив бесплодные попытки вернуться в свою постель, я торопливо распахнул глаза и увидел прошедшую мимо меня девушку. Среднего роста, миловидная, стройная, с чёрными короткими волосами, торчащими как у грозного ежика. Взгляд невольно скользнул по её округленной в нужных местах фигуре. Следом она насмешливо подмигнула мне правым глазом и вскинула два пальца вверх:

— Если выживем, я тебе отсосу. Как обещала вчера. Помнишь?

Я тупо кивнул. Помнишь? Я ничего не помнил! Кто-то рядом коротко хохотнул. Но, в общем, всем тут было не до смеха. Герман и Сойка уже разошлись по своим местам. Я завертел головой, стараясь не выглядеть отсталым кретином.