Вернуть Дворянство 7 (СИ) - Крам Дмитрий - Страница 2

Сегодня мне назначили в большой приёмной зале. Там мне бывать еще не доводилось.

В комнате ожидания народу было изрядно. Причем из всех категорий, простые граждане, предприниматели, новое и старое дворянство и столбовые рода. Похоже, всем меня показать решили к клетке из охраны.

Ладно, это даже забавно.

К лавочке меня не подвели, что значило, ожидать мне предстоит стоя, и, видимо, до самого вечера, учитывая число просителей, и то, что я последний.

Я усмехнулся.

— Мужики, ноги не устанут? — спросил я восьмерку своих конвоиров. Ответом мне была тишина.

Пожал плечами и создал себе стеклянный трон. Усевшись, поигрался с конфигурацией подлокотников и откинулся на спинку. Посидим, че.

— Вы это, — сказал я. — Как представление своё закончите, актеров уберёте, разбудите, — демонстративно зевнул и прикрыл глаза, чуть изменив положение спинки трона.

Задремал немного. Когда разомкнул веки, увидел улыбающегося Рюрюкова Ольга Мечеславовича. Мы не виделись с тех пор, как я умчал из его поместья, после того, как Макаров отравил меня на дуэли.

— За что тебя так? — насмешливо спросил он.

— Не знаю, — махнул я рукой. — Кому-то что-то доказать хотят. Пущай играются. Мне не жалко.

По залу поползли шепотки.

Часов через восемь настала очередь плюгавенького мужичка, явно из какого-то ведомства. Ольг кивнул мне, мол, ты следующий.

— Откуда знаешь? — спросил я.

— Да почитай не первый год тут, — рассмеялся он. — На Пашкуне он всегда разминается перед большой поркой. Получается, я ошибся, думая, что последний. Народ пребывал потихоньку, взамен ушедших.

Из-за дверей донеслись крики, а потом треск ломаемой мебели. Не в жизнь не поверю, что артефакт тишины внезапно засбоил.

— Так себе представление заметил я. На совсем неискушенную публику рассчитано.

Пашкун буквально выскочил из-за дверей. Лысину покрыла испарина, он промокнул лоб галстуком и весь красный на подгибающихся ногах пошел, держась за стенку.

Двери громко распахнулись. В зале настала тишина и в ней особенно хорошо было слышно гулкий марш конвоиров.

Меня завели. Стража вышла, и двери захлопнулись.

На помосте возвышался серебряный трон к которому вела красная дорожка. Я же стоял у её начала. Император высился надо мной, не спешил говорить, разглядывая меня.

— Приветствую тебя, император, — сказал я, развеяв гнетущую тишину.

— Не скажу, что рад тебя видеть, — нехотя процедил он. — Ничего не хочешь мне рассказать?

— Много чего хочу, владыка.

— Вот как значит. Вспомнил, что я не просто дядька в кресле.

— Ну полно тебе, царь-батюшка.

— Не поясничай! — воскликнул он.

Я примирительно выставил руки.

— И в мыслях не было, — заявил совершенно искренне. — Я всё с той же просьбой к вам, ваше императорское величество. Я Благой Арсений Андреивич, прошу руки вашей дочери Ивановой Евы Петровны. Многое готов за неё дать, что никто больше в мире не предложит. Не гони, прочь изволь выслушать.

— Ты мне зубы старыми словами не заговаривай! — начал заводиться император. — Я тебе ясно в прошлый раз всё изложил.

— Так многое поменялось с тех пор, вашество, — спокойно возразил я.

— И что же?

— Раз просьбы для тебя, владыка, пустой звук. Я с ультиматумом пришел.

— Чего⁈ — император привстал с кресла.

Волна его давящий ауры опустилась на плечи. Меня гнуло к земле, но я и не подумал опускать головы. Чувствовал, как нарастает давление в позвоночнике, слышал, как хрустнуло колено. Я попытался закрыться, уплотнить доспех энергии, да только ничего не помогало. Тогда окатил себя лечением. Колено обожгло, будто током саданули в одну из связок. Стало полегче.

Давление нарастало. Император буравил меня испепеляющим взглядом. Влияние постепенно ослабло. Я смог распрямиться, так и не отведя глаз.

— Чего слышал, правитель, — сказал я твердою. — Либо ты мне дочь отдаешь, либо я буду вызывать на дуэль и убивать каждого её потенциального жениха. Не останется в империи сильных наследников, примусь за соседей. Кровосмешенцы западные уж точно мне не соперники.

— Ну-ну, — почти смеясь протянул император. — Долго ли продержишься так? Да тебя изничтожат быстрее, чем твоих предков.

— Поглядим, — пожал я плечами. — Да только это не всё. Перед тем как сдохну весь мир увидит, как я у тебя Камчатку оттяпал.

— Ах ты! — вскочил правитель.

Меня снова начало давить к полу, принуждая упасть на колени. Сдавило со всех сторон. Казалось, я видел, как гнев императора закручивается в жгуты. Будто аура власти обрела форму. Дышать стало тяжелее. Легкие не могли раскрыться на полную, сдавило со всех сторон. Теперь я отчетливо ощутил, как лопнули боковые связки на обоих коленях. Уж сколько я их латал в другой жизни, не спутаю.

— Не много на себя берешь, сопляк⁈ — орал правитель. — Куда ты лезешь??? В своём уме⁈

Давление усилилось до предела, ребра затрещали, я пытался укрыться техниками, но они развеивались не в силах сдержать воплощенную волю правителя.

— А что мне ещё остаётся, вашество? — кое как смог выдохнуть я. Давление в миг ослабло, и я вдохнул, окатывая себя целительной волной.

— Ты сам мне выбора не оставил, — сказал я, расстегивая верхнюю пуговицу рубашки. Воздуха отчаянно не хватало.

— Глупая будет смерть, — сел на трон император. — Ты на что вообще надеешься?

Я пожал плечами. Не нашелся с толковым ответом.

— На случай, — нагло ухмыльнулся я. Правитель сощурился. В глазах отчетливо читалась работа мысли.

— Неужели! — пораженно протянул он. — Так это правда. Ты всерьез спутался с Романовым.

Я успел сориентироваться. Лишь на миг меня будто начало перекашивать в лице, но потом я вернул себе самообладание, как бы надеясь, что собеседник не заметил вспышки слабости.

— Вот значит как! — встал он и приложил руку к подбородку стал ходить вдоль трона.

— Меня воспоют в песнях, даже не сомневайся, владыка, — начал паясничать я, словно пытаясь увести его в другую сторону. — А уж сколько пьес поставят. А как это по тебе ударит. Ух…

— По мне? — поднял брови правитель.

— А как же. Не ты ли мне плацдарм выделил? Задолго причём. Не с твоего ли бездействия я Макаровых извёл, не полученной ли там техникой в бой иду… уже, кстати. Но пока это события серых тонов, а уж какой окрас у них появится, только в твоей власти, император.

Он уселся, положил руки на подлокотники, и в зал вбежал секретарь, о чем-то пошептавшись, правитель нахмурился, и помощник исчез в задней двери.

— Так значит, –задумчиво протянул он.

— В глазах людей это будет выглядеть так, что ты решил за что-то моими руками наказать гордых жителей того края, а потом просто убрал меня с доски. Разменял как пешку. Сколько ты на этом потеряешь? Будут ли тебе доверять после такого. Поверь, информационная компания уже готова. Век не отмоешься. А те, на кого это всё не сработает, будут думать, что тебе любой молокосос может руки выкручивать. Вон как легко целый край оттяпал. В прямом смысле, кстати, есть вариация собы… есть способ отделить полуостров и уплыть как на лодке, абсолюта мне в аренду ради такого дадут. И люди подумают: «Он один был. А может и нам объединиться и попробовать чего откусить». Ну и с дочерью тебе уже в ладах не быть никогда после такого. Стоит ли оно того, вашество?

Он слушал меня в полуха, больше был погружен в себя. Похоже, тема с Романовым его всерьез зацепила. Не зря я тогда подробный доклад Ржевского на стол положил. Читал его правитель, вон как напугался. Всерьез решил, что я всё просчитал и смодерировал нужное будущее.

— Уже лет двадцать, как никто так нагло себя не вел, — покачал головой император, словно ему нравилось происходящее. Он окончательно взял себя в руки. — Допустим твоя взяла.

Я не сдержал улыбки.

— Только допустим. Что на другой чаше весов? Это твоё оружие, из-за которого Благих уничтожили?

— Нет, ваше величество. То предложение утратило силу. Каждое новое предложение хуже предыдущего, у вас учился.