Борьба за господство (СИ) - "Strelok" - Страница 37

Пророк похлопал Нижинского по плечу.

— Отличная мысль, Анджей!

— Мне понадобится много фольги.

— Выделим!

Вадим зашел в свой кабинет под вечер и оставил за спиной суету дня. Он собирался присесть, но на пороге застыл: у настольной лампы сидела фея Быстрое Крыло и напротив нее еще две мелкие фигуры, которых Вадим мельком видел. Они устроились прямо на столе, развалившись вокруг лампы с игральными картами, по очереди затягивались тлеющей сигаретой и попивали пиво из банки через соломинку.

Феи заметно заволновались, как только вошел альфа. Они вздрогнули, на их лицах мелькнула робкая растерянность. Быстрое Крыло подпрыгнула Но Вадим только улыбнулся.

— Не спешите, -сказал он спокойно. — Я с вами сыграть хочу. Был тяжелый день, организовывали экспедицию в Псков.

Феи медлили еще секунду, потом одна из них снова села и протянула ему карты. Вадим присел у стола, взял их, перемешал и раздал. Правила «„дурака“» игроки уже выучили, маленькие ручки перекладывали карты аккуратно, серьезно, будто игра была делом чести. Вадим удивился тому, с какой концентрацией они подходили к процессу, на их лицах не было озорства, а только сосредоточенность.

Вадим спросил, не отрывая взгляда от раздачи:

— На что играете?

Быстрое Крыло на некоторое время замерла, в ее глазах отразилось непонимание. Похоже, вопрос ввел его в стопор. Она посмотрела на карты, затем на Вадима и коротко ответила биосигналом:

+Играем.+

— Нет, — Вадим положил карты на стол. — На что вы конкретно играете? На желания? На вещи?

Феи словно зависли, ответив импульсом со смесью любопытства и замешательства. Потом Быстрое Крыло, как будто осознав, напряглась и чуть приподняла подбородок.

+Это как?+

Вадим покачал головой и начал объяснять:

— Можно играть не просто ради игры. Можно поставить что-то. Желание — это то, что вы просите у кого-то. Можно поставить вещь, можно поставить обещание, можно поставить услугу. Выиграл — получаешь. Проиграл — отдаешь.

Маленькие создания переглянулись, теперь от них исходила радость и тревога. Вадим ощутил это как слабое напряжение в воздухе: они, казалось, задумались над новым значением игры. В их незрелых разумах возникла растерянность, затем понимание: если сделать ставки, это может превратиться в долг, в обязанность, в цепочку обязательств. В одних случаях ты станешь должен, в другом тебе. Риск, но… притягательный. Вадим нарушил тишину:

— Кто научил вас курить и играть в карты?

Быстрое Крыло, поежилась:

+Моряки научили.+

— Моряки, значит?

Фея кивнула. Она заметно смутилась, но продолжала говорить, будто пытаясь оправдаться:

+Они на корабле живут. Мы часто прилетали к ним на пристань. Они давали нам конфеты. Потом показали карты, потом сигареты и пиво. Много смеялись. Сначала мы только смотрели, как они играют. Потом дали нам попробовать.+

Одна из ее подружек Быстрого Крыла вставила, кивая серьезно:

+И курить тоже показали. Мы подумали, что хотим также.+

Успокоившиеся феи снова затянулись сигаретой, передавая ее по кругу. Их лица оставались сосредоточенными и деловыми. Они явно не видели в этом ничего необычного.

— Моряки, значит. Хотя я не удивлен.

Он сделал ход, положил карту, и игра продолжилась. С каждой минутой феи становились увереннее. Они кидали карты на стол с видом настоящих игроков, спорили между собой, обмениваясь световыми вспышками и биосигналами, пытались перехитрить друг друга.

Вадим наблюдал и думал, что зрелище и правда уникальное. Дружок действительно вывел новую расу живых существ.

Ему самому стало легче — напряжение дня отступало. Он заметил, что даже не хочет торопиться, игра успокаивала. Через несколько раздач он сказал:

— Но имейте в виду. Если начнете играть на желания или на вещи, у вас начнутся проблемы. Долги, споры, обиды.

Феи остановились. Их глаза снова блеснули, словно они обдумывали новые возможности. От них пошел легкий импульс — смесь азарта и восторга. Быстрое Крыло что-то чирикнула, и они переглянулись. Вадим понял, что предостережение сработало наоборот. Он вздохнул и пробормотал:

— Я открыл врата в ад…

Посидев с феям до полуночи, Вадим выгнал их из кабинета и завалился спать на диван. Утро началось с того, что в дверь без приглашения ворвался дежурный радист из пункта связи:

— Командир, -сказал он коротко. — Срочная передача из Петрозаводска по каналу А.

Вадим поднялся с дивана и лениво зашагал в одно из соседних помещений. Добравшись до радиостанции, он надел на голову гарнитуру:

— Пророк на связи.

— Это Петрозаводск. Докладываем: Странник мертв. Убит неделю назад.

— Что за хрень⁉ Вы че, гондоны штопанные, молчали? Почему не сообщили сразу? -рявкнул Вадим в микрофон, не скрывая раздражения.

На той стороне голос был спокойным.

— Я капитан Ковальчук, меня временно выбрали главным. Не хотели разводить панику, проводили контрдиверсионные мероприятия. Взяли исполнителей. Прошли следственные мероприятия и допрос. После смерти Странника рой примерно сутки лихорадило, но вскоре Единство перешло в режим полноценный роевой режим.

— Какие мероприятия? -спросил Вадим, глядя на карту. — Что с диверсантами? Активность ВССР на севере увеличилась?

Ковальчук отвечал ровно, без эмоций:

— Участвовало спецподразделение ГРУ, профи высшего класса. Они пытались расчистить коридор перед возможным наступлением, устранив вашего… младшего брата. Однако наша пока не фиксирует серьезной активности войск ВССР и продвижения колонн на юг… Двух из четырех диверсантов взяли живыми. Один из взятых обратился в омегу, но биохимическая прошивка дала сбой — майор не принял наши установки.

Вадим напрягся и спросил прямо:

— Что вы с ним сделали?

— Мы вытянули из него всю информацию и приняли решение отпустить. Коллективное большинство сочло, что изгнание и скитание станут для него более эффективным наказанием, чем казнь или содержание. Он не вернется к своим, там зараженных уничтожают…

Вадим на секунду опешил, а потом сорвался голосом на повышенных тонах. Рев был коротким, но острым:

— Вы ох…ели там в край? Его нужно взять и доставить в Питер. Сейчас же! Немедленно начинайте поиски, преследование, взять живьем и перевести в Питер, сдать лично Исаеву!

Ковальчук спокойно объяснил мотивы:

— Мы взвесили риски. Если мы удерживали бы его, возникнет внутри Единства, нарушило бы гармонию. Отпустить означает сделать из него изгоя. Коллектив решил так. Да, возможно, мы недооценили последствия. Начнем немедленные поиски.

— Недооценили? — повторил Вадим, голос дрожал от злости. — Ты не понимаешь масштаба проблем, полудурок! Это саботаж, а не милосердие. Я хочу подробный отчет по каждому вашему шагу в бумажной, сука форме. Координаты последнего местоположения. Все маршруты, по которым он мог уйти. Требую доклад в течение двух часов!

Ковальчук ответил коротко:

— Приму к исполнению. Составлю сводку и начну поиск.

— Буду через полтора часа у вас, возьму вертолет. Ничего нельзя доверить! Одни дебилы вокруг!

Вадим отключился и еще минуту стоял у радиостанции, мысленно матеря петрозаводских коллег.

«„Гуманисты х…вы! Я им устрою проверку ревизора! Дружно всем скопом отправятся на АЭС в разрушенном энергоблоке завалы разгребать!“»

В ментальном поле раздался окрик Соколовского:

+Эй, полковник!+

Зов был обращен Стасевичу, в данный момент занимался распитием спиртных напитков в компании двух подчиненных, один из которых был развитым и вообще не понимал, с какой целью его заставляют глотать отвратительную горькую воду.

+Слушаю.+

— Хватит водку жрать! Она на тебя все равно почти не действует, -раздраженно бросил Вадим. Он часто при телепатических диалогах говорил вслух — привычка. — Сейчас садишься на вертушку, заскакиваете в Дом Советов, забираете меня и летим в Петрозаводск.

+А шо стряслось?+