Альфа-особь (СИ) - "Strelok" - Страница 52

-Хорошо, господа. Но прежде чем я подпишу распоряжение, мне нужны ответы на ключевые вопросы. Первое: насколько ''новый человек'' уязвим к остальным болезням? Мы должны понимать, не получим ли мы армию уродов, которые погибнут от простуды.

Галловей выдержала паузу и жестом пригласила к микрофону Хейла.

-Мы проверили целый спектр инфекционных агентов, -начал тот. -Хронофаг перестраивает клеточный аппарат. Репликация ДНК сопровождается встроенной системой репарации, куда более эффективной, чем у homo sapiens или даже голого землекопа. Практически все вирусные и бактериальные инфекции становятся бессмысленными, клетки блокируют внедрение чужого генетического материала. Более того, ткани сами продуцируют аналоги интерферонов, обеспечивая постоянную защиту.

Президент приподнял брови.

-Значит, простуды, грипп, даже ВИЧ для них неопасны?

-Именно, -подтвердил Хейл. -Мы уже протестировали несколько штаммов вирусов Эбола, гриппа, бешенства и лихорадки Денге на культурах, полученных от капрала Крейга. Ни один не смог закрепиться.

Слово взял Райт, глаза его сверкнули азартом:

-Более того, коллеги, речь идет не только о вирусах. Даже бактериальные токсины быстро нейтрализуются.

Президент кивнул, но лицо его оставалось строгим:

-Хорошо. А старение? В отчетах я постоянно встречах упоминания про его практически полную остановку у инфицированных.

На этот раз Галловей ответила сама, голос ее звучал твердо:

-Они не умрут от старости. По крайней мере, не в обозримом будущем. Мы говорим о сроках в сотни лет. Митоз клеток больше не ограничен укорочением теломер. Механизмы репарации ДНК совершеннее, чем у любого позвоночного, который когда-либо существовал. Теоретически, человек с хорошо интегрированным Хронофагом может жить бесконечно.

В зале повисло молчание. Даже генерал Кейси замер, сжав губы.

-Бессмертие... -тихо повторил президент. -Вы понимаете, какой вес это имеет?

-Понимаем, -спокойно сказала Галловей. -Но это не чудо, а биология.

Президент прищурился.

-Вы сказали ''практически все болезни''. Это значит, есть исключения?

Галловей не стала юлить.

-Любая форма жизни имеет слабые места, господин президент. Хронофаг создает почти идеальную систему защиты, но ''почти''- ключевое слово. Существуют бактерии и вирусы, которые мы называем неболезнетворными, условно-комменсальными. Они живут рядом с человеком тысячелетиями, не причиняя вреда. Но их биохимические сигналы отличаются от привычных патогенов. Хронофаг может попросту не воспринять их как угрозу.

Хейл вставил коротко:

-То же самое касается прионов. Их структуры настолько минималистичны, что встроенные механизмы репарации ДНК и белков иногда ''пропускают'' их. Теоретически, вспышка прионной патологии в популяции адаптированных не исключена.

Президент нахмурился.

-Значит, вы предлагаете заменить старые болезни новыми, еще более коварными?

-В общем, да. Я говорю, -твердо ответила Галловей. -Что это риск любой эволюции. Динозавры были вершиной своей экосистемы, пока не появились новые условия. Хронофаг делает человека устойчивым к 99% известных угроз. Но найдется одна бактерия, вирус или белковая аномалия, способная пробить защиту... Впрочем, уже известны прецеденты. Вирусная биомасса едва ли способна распространяться в джунглях или таежных лесах, дело даже не в холоде или чрезмерной жаре, а агрессивных бактериях, выделяемых растениями фитонцидах.

Президент молча перевел взгляд на Кейси. Генерал пожал плечами, лицо его оставалось каменным:

-Война - всегда риск. Если солдат получает бронежилет, это не значит, что он не может погибнуть от пули в голову. Но с броней у него шансов больше.

На губах президента появилась легкая улыбка.

-Сильное сравнение, генерал.

Он снова повернулся к Галловей:

-Хорошо. Меня устраивает ваш отчет. Победителей не судят, я жду от вас партию вакцин в максимально сжатые сроки. И если вы действительно подарили человечеству бессмертие... то, возможно, именно Шайенн войдет в историю как место начала новой эры.

Экран погас. В зале на несколько секунд воцарилась тишина. Пятеро ученых переглянулись. В их глазах было все - усталость, восторг, страх. Галловей первой нарушила молчание:

-Ну что ж, господа. Настоящая работа только начинается.

Глава 18. Эволюция

Исаев, обычно невозмутимый и сухой, сегодня выглядел почти оживленным. На столах громоздились принтерные стопки расшифровок, матричные таблицы, коды последовательностей. В углу тихо гудели секвенаторы, перегоняя в цифровые строки миллиарды нуклеотидов.

-Предварительные результаты, -начал он, протирая очки. -Мы сравнили твои генетические маркеры с маркерами Олега и еще пятнадцати добровольцев из общины. Картина любопытная.

На экране ноутбука Исаев переключил схему с линиями, разноцветными полосами и гаплотипыами.

-За ''идеал'' взят твой образец до второй мутации. Вы с Олегом имеете совпадение по нескольким ключевым локусам, которые, как мы подозреваем, и позволяют биоконструктору ''принять'' носителя без грубых искажений. У добровольцев из общины разброс колоссальный: у большинства несовместимость выше семидесяти процентов, они бы пошли в переработку. Но есть исключения.

Он кивнул и, чуть смутившись, добавил:

-Я начал с себя. Совместимость приемлемая - около сорока процентов. Теоретически биоконструктор сможет ассимилировать без летального исхода.

Вадим кивнул, задумчиво глядя на данные. Он чувствовал, как внутри панциря шевелится странное возбуждение: перспектива приближалась, люди становились ''пластичным материалом''. И вдруг он резко дернул головой.

-Что? -насторожился Исаев.

Вадим вскинул подбородок, словно прислушиваясь к чему-то. Для него это был не звук, а едва уловимая вибрация на уровне внутренней ''антенны''. Рваный свист, прерывистый, на грани слышимости.

Он медленно повернул голову к окну. На белом подоконнике сидела муха. Неестественно толстая, словно раздутый шарик с блестящим хитиновым панцирем.

-Черт… -пробормотал Вадим и шагнул ближе.

Муха вздрогнула и резко рванула в сторону вентиляционной решетки. Но Вадим сработал быстрее: рука метнулась молнией, и он поймал ее в ладонь, прижав пальцами.

Исаев оторопело моргнул:

-Откуда она здесь? Все же закрыто, стерильно, фильтры проверены!

Вадим раскрыл ладонь и внимательно уставился на добычу. Несколько секунд он не верил своим глазам. Перед ним была не муха. Вернее, не насекомое.

Под хитиновым налетом проступали тончайшие полимерные пластины, вместо крыльев - углеродные лопасти, а под брюшком мерцал крошечный оптоволоконный глазок.

-Да чтоб вас... -выдохнул Вадим. -Это дрон. Шпионский микродрон...

Он показал находку Исаеву. Тот взял ее дрожащими пальцами и уставился, как на чудо.

-Я... я не понимаю. Откуда такие технологии?

Вадим мрачно усмехнулся:

-Все просто. ЧВК. Та самая, что захватила ЛАЭС. Они не оставят нас в покое. В прошлый раз их операция по захвату меня провалилась, теперь решили шпионить дистанционно.

Он щелкнул пальцами, выдернул хрупкие полимерные крылья. Микродрон затрепетал, но остался мертвым куском техники.

-Что будем делать? - тихо спросил Исаев.

Вадим сжал находку в кулаке.

-Сначала дам айтишникам изучить. Пусть вскроют, посмотрят, на какие частоты он работал, что передавал, потом усилим оборону. Насте скажу прошерстить остатки военного добра в городе, нужны глушилки РЭБ, все, что может давить связь. А еще ПЗРК. Если они решат действовать с воздуха, мы должны быть готовы.

Исаев кивнул, но глаза его оставались круглыми от удивления.

-Это значит… нас уже взяли на карандаш.

-Пусть смотрят, -мрачно бросил Вадим. -Главное, чтобы не забыли, что и за ними могут прийти. Думаю, после разборок с кудровскими они тысячу раз подумают, прежде чем нападать открыто...

Мастерскую электронщиков вскоре наполнил запах перегретого пластика и едкий озон: Василий, главный инженер общины, аккуратно вскрывал пойманный Вадимом микродрон под лупой и паяльником. На столе лежали микроскопические платы, крошечные электродвигатели, тончайшие ленты аккумуляторов.