Участковый. Книга вторая (СИ) - Барчук Павел - Страница 7

Когда вышли из кабинета, Сериков сразу пошел в атаку.

— Ну, помощничек, — прошипел он, хватая меня за локоть и оттаскивая в сторону. — Поздравляю с назначением. Теперь мы с тобой одна команда. И я настоятельно рекомендую тебе поделиться со мной всем, что ты знаешь. Всеми твоими «анонимными источниками». Понял?

— Понял, — кивнул я, высвобождая руку. — Но повторю еще раз. Пока не могу. Если вы, товарищ капитан, продолжите вести себя как истеричная, баба, я буду вынужден попросить полковника отстранить меня от дела. А это не в ваших интересах. Потому что вы ни черта не знаете, а мне за сутки удалось выяснить достаточно много. Поняли?

Сериков втянул воздух через сжатые зубы, ядовито улыбнулся и ушел в сторону своего кабинета. Молча

— Ну ты и влип, Вань. — Семёнов, который наблюдал за мной и Эдиком со стороны, подошел ближе, — Сериков тебя теперь живьем сожрет. Он терпеть не может, когда кто-то лезет в его огород.

— Я знаю, Виктор, — устало сказал я. — Но другого выхода не было.

Глава 4

После совещания мы с Семёновым отправились в кабинет участковых. Я чувствовал себя так, будто меня засунули в стиральную машинку, а потом несколько раз в ней прокрутили на режиме особо быстрой стирки. Мокрый, помятый, уставший. Голова была забита таким количеством информации, что хоть на стену лезь. А теперь, в довесок к этому, я еще должен работать в паре с Сериковым.

Семёнов добавлял в мое и без того поганое настроение еще больше напряжения. Он все время что-то бурчал себе под нос про «зарвавшихся сынков прокуратуры» и «зазнавшихся следователей». Видимо, моя стычка с Эдиком его хоть и позабавила, но всерьез взволновала. Старлей даже свою обиду отодвинул на второй план.

— Он тебе, Вань, пакости строить будет, — снова высказался Виктор, когда мы зашли в комнату и присели на стулья. К счастью, в нашем кабинете было пусто. И Капустин, и Лыков отсутствовали. — Эдик злопамятный, как злобный ишак. Однажды я ему на оперативке слово поперёк сказал, так он потом полгода служебные записки подкидывал, что я, мол, нарушаю устав, форму ношу ненадлежащим образом и в участке бардак. Полковник, конечно, их в корзину отправлял, но осадочек, как говорится…

Я только вздохнул в ответ. Мне бы их проблемы — служебные записки. У меня тут вампиры девушку чуть ли не с того света возвращают, а неизвестный враг пытается на этих же вампиров все списать. И судя по короткой беседе с Лилу, моему истинному начальству такой расклад не сильно нравится.

— Переживем как-нибудь, Витя. Наверное. — Успокоил я старлея.

— То-то и оно, что «наверное», — Семёнов хмыкнул, а затем полез в ящик стола за папкой с текущими делами. — Ладно, проехали. Теперь работаем. Значит, по Воронову… Надо опрашивать народ, живущий у депо. Можно поговорить с путейцами, работавшими той ночью. Хотя, честно говоря, сомневаюсь, что кто-то что-то видел. А если и видели… Люди у нас не особо разговорчивые насчёт таких дел.

Старлей раскрыл папку, но в этот момент в дверь постучали. На пороге стоял молодой сержант из дежурной части, с лицом, выражавшим легкую панику.

— Товарищ старший лейтенант, вас к телефону! Срочный звонок из колхоза «Красная Заря». Там, вроде как, ЧП.

— Какое еще ЧП? — Семёнов нахмурился. — Опять тракторист с комбайнером подрались из-за того, чей агрегат помощнее будет?

— Да нет, — сержант замялся. — Там что-то с доярками. Говорят, все поголовно… буянят. Пьют. Председатель колхоза умоляет помочь, милицию требует. Говорит, если не разберемся, объёмы молока в районе сильно сократятся. А это… Ну… Вы сами понимаете.

Семёнов тяжело вздохнул, кивнул сержанту, закрыл папку и вышел из комнаты. Вернулся он минут через десять с удрученным и озадаченным выражением на лице.

— Ерунда какая-то… — Заявил Виктор, едва только переступил порог. — Помнишь, я тебе про колхоз рассказывал? Он прямо за городом сразу. Ну… У меня там бабка раньше жила. Так вот… Действительно, председатель звонил. Говорит, все доярки, как одна, второй день пребывают в запое. Даже те, которые отродясь крепче чаю ничего не пили. А тут прям как взбесились. Ну и, естественно, работа встала. Вчера еще худо-бедно с коровами справлялись, а сегодня…Собрались перед сельсоветом и песни поют.

— Что, прости, делают? — Переспросил я, чисто на автомате представив себе описанную Семёновым картину.

— Поют. Песни. И все, так сказать, матерного содержания. — Повторил старлей после минутной паузы. — Дмитрич, председатель, говорит, прямо сумасшествие какое-то. Коллективное.

Я уставился на Семёнова, переваривая услышанное. Пожалуй, соглашусь с ним, это очень странно. Не сам факт обильных возлияний. Всякое бывает. Но вот то, что они это делают всем составом да еще столь по-идиотски… Такое точно вызывает вопросы.

В голове что-то щёлкнуло. Массовое, иррациональное поведение, направленное на абсолютно бессмысленные действия… Черт… Что-то подобное я читал в справочкине инквизитора.

Пока Семёнов бормотал про «бабскую дурь», я мысленно попытался восстановить информацию из своего настоящего рабочего пособия.

По-моему видел нечто похожее в разделе, озаглавленном как: «Классификация низкоуровневых нематериальных сущностей, паразитирующих на эмоциональном фоне человеческих коллективов».

В одном из пунктов описывалась сущность типа «Призрак-Заводила» или Spiritus-Huliganus. У этой дряни особый способ воздействия на человеческий контингент.

Я посильнее напряг мозг и в моей башке буквально начал прокручиваться сухой, бюрократический текст из справочника. Чего уж скромничать, память у меня всегда была на сто баллов.

Призрак-Заводила провоцирует у подверженных влиянию лиц состояние немотивированной эйфории, сопровождающееся потреблением алкогольных напитков в объемах, существенно превышающих индивидуальную физиологическую норму. Косвенным признаком воздействия является совершение коллективом несанкционированных, нецелесообразных и зачастую антисоциальных действий, таких как хоровое пение, несвоевременные пляски, публичные исповеди или признания в любви, а также спонтанные попытки организации художественной самодеятельности низкого качества.

Энергетический профиль Призрака-Заводилы — питается резонансной энергией группового эмоционального подъема низкочастотного спектра. Предпочитает сельские поселения, общежития, стройки и иные локации с высокой концентрацией лиц, длительно пребывающих в состоянии умеренной фрустрации.

— Твою мать… — Вырвалось у меня вслух.

Судя по всему, колхоз упомянутый Семёновым, стал местом активной деятельности этого призрака. А значит… Значит мне придется отложить пока что Воронова в сторону и ехать с Виктором. Проверять, верны ли мои догадки.

Потому что, если мне не изменяет память, а это очень маловероятно, действие призрака проявляется через три стадии. Первая — пьянка. Вторая — песни и пляски. Третья — глубокая депрессия, итогом которой становится летальный исход, причем на добровольной основе. То есть, в перспективе у нас имеется колхоз, где через день-другой весь коллектив доярок может дружно повесится на березках. Очень, очень хреновая перспектива.

— Петров! Ты чего это? — насторожился Семёнов.

— Да так, Вить, — отмахнулся я, с трудом возвращаясь к реальности. — Вспомнил один случай. Похожий. Кажется, я знаю, что там может происходить.

— И что? — с надеждой спросил старлей.

— Надо ехать и смотреть. В двух словах не объяснить. Но… Я с тобой, Вить. Если мои подозрения верны, проблема может обрести очень поганые последствия.

— Да куда уж хуже того, что есть? — Совсем не радостно усмехнулся Семёнов.

— Поверь мне, Витя, будет точно хуже. Давай, быстрее.

Я вскочил со стула и направился к двери. Семёнов рванул вслед за мной. Удивительное дело, но старлей ни на секунду не усомнился в том, что я говорю правду. Имею в виду насчёт хреновых последствий. И не пытался меня отговаривать от совместной поездки в эту «Красную зарю».