Участковый. Книга вторая (СИ) - Барчук Павел - Страница 26

Что если… Если артефакт выглядит как обычный предмет. Например, как химический карандаш. А что? Охренительное прикрытие. Никто и не заподозрит в простом карандаше могущественную штуковину. К тому же, весь отдел знает, что трогать вещи Капустина нельзя. Их никто и не тронул бы. Кроме меня. Я еще не успел проникнуться духом фанатичного порядка капитана.

Но тогда старший участковый сто процентов связан и с нечистью, и с убийством Воронова. Потому как Скипетр ночи нашел именно Евгений. И притащил артефакт в N-ск тоже Евгений. Вопрос: как и почему артефакт оказался у Капустина, а главное — кто такой вообще этот Капустин?

Глава 13

Мысль о том, что занудный, помешанный на порядке капитан Капустин может быть связан с могущественным артефактом и убийством Евгения Воронова, не давала мне покоя. Это было нелепо, совершенно, абсолютно нелепо, но именно своей нелепостью и походило на правду. Особенно, если вспомнить, как вел себя капитан после пропажи карандаша. Его буквально плющило и таращило. А если предположить, что карандаш вовсе не карандаш…

Я снова взял упомянутый предмет в руку и принялся его внимательно изучать, надеясь найти еще какие-нибудь необычные признаки. Потом немного подумал и взмахнул им, как волшебной палочкой. Сам не знаю, зачем. Естественно, ничего не произошло.

— Ну ладно… — Сделал я вывод и сунул карандаш в кейс, где лежал мой рабочий инвентарь.

Пусть побудет там, подождет своего часа. Пока что нет мыслей, как лучше поступить с ним. По крайней мере, торопиться и сообщать кому-либо о своем открытии я не буду. Сначала нужно наверняка убедиться в возникших подозрениях, дабы не выглядеть идиотом. Ну и вампиры пока тоже обойдутся без своего драгоценного артефакта. Не помрут, думаю.

В итоге я решил сделать единственное, что в сложившейся ситуации казалось мне верным. Я решил понаблюдать за Капустиным. И затягивать с этим делом нельзя. Нужно начинать прямо сегодня. Ночью. Ночь, мне кажется, самое активное время для нечисти. Наверное…

Если старший участковый и правда связан с потусторонними гражданами, это как-то должно проявиться. Поэтому для начала не мешает проверить, ходит ли кто-нибудь к Капустину в гости, или чем занимается капитан по ночам. Вдруг повезёт поймать его за руку. Старая добрая слежка мне в помощь.

Но прежде, чем отправиться к дому Капустина, а я именно это и собирался сделать, сначала нужно подготовить свое возвращение. Чтоб не сидеть до самого утра на улице. В одиннадцать вечера общага закроется и снова начнутся бестолковые метания под окнами. Нет. Достаточно таких развлечений. Мне нужна верёвка.

Проблемы начались уже на данном этапе. Веревки в комнате не было. Это и понятно. На кой черт настоящему лейтенанту Петрову таскать с собой верёвку? Но я на всякий случай обыскал комнату, перетряхнул все свои вещи. Естественно, ничего не нашел.

Несколько минут пялился на простынь. В голове проносились сцены из фильмов, в которых главный герой ловко взбирается или спускается по связанным простыням. Но во-первых, у меня нет такого количества простыней. Всего лишь одна. А во-вторых… Я представил, как оставляю висеть из окна подобную конструкцию и решил — нет. Рискованно. Точно кто-нибудь заметит. Вот веревка… Это совсем другое дело.

Я вышел в коридор и, сделав скорбное лицо, двинулся вдоль комнат. Стучался, извинялся, спрашивал: «Товарищи, нет ли случайно веревки?" Реакция была предсказуемой: от вежливого 'нет» до подозрительного «тебе зачем веревка, лейтенант?». Думаю, у соседей уже сложилось обо мне определённое мнение. Большая часть считает молодого лейтенанта чудаковатым парнем, остальные — откровенным дураком. То я в ночи ищу картошку, то теперь веревку мне подавай.

В конце концов, мои поиски увенчались успехом. Успех имел вид пожилого электрика, который чинил проводку на втором этаже. Он, не задавая лишних вопросов, отмотал от катушки, которая была у него с собой, метров десять крепкого, хоть и чуть ржавого провода в резиновой оплетке.

— Надеюсь, ты не вешаться собрался?– хрипло рассмеялся элктрик, протягивая моток.

— Постараюсь избегать подобных мыслей, — пообещал я.

Вернувшись в комнату, прикинул длину. Хватит с запасом. Крепко привязал один конец к водосточной трубе рядом со своим окном, тщательно замаскировал узел, чтобы не бросался в глаза. Второй конец скинул вниз. Получилось очень натурально. Висит себе провод, никого не трогает.

Окно оставил открытым. Просто прикрыл оконную раму, чтоб ее можно было в случае необходимости поддеть с внешней стороны. Путь для возвращения домой был готов.

Следующим в моем списке обязательных на вечер дел, значился визит к Профессору. Мне нужно было проведать Аню и, если повезет, разузнать у девушки, кто напал на нее той ночью, когда она оказалась в моей комнате. Ну и еще рассчитывал ненавязчиво задать несколько вопросов самому Профессору относительно «Скипетра Ночи». Версию Ля Флёр я уже слышал. Нужно было еще одно экспертное мнение.

Дом Павла Игнатьевича, как всегда, встретил меня гробовой тишиной. Калитка и входная дверь снова были открыты.

— Потрясающая вера в порядочность советских граждан… — Тихо буркнул я себе под нос, переступая порог дома.

Впрочем, с другой стороны, хотел бы я посмотреть на идиота, который решит, к примеру, ограбить жилище вампира.

У входа меня встретил Толик в своем неизменном черном плаще.

— Ты и спишь в нем? — Усмехнулся я, приветствуя слугу Профессора кивком.

Толик ничего не сказал. Но его лицо-блямба слегка дёрнулось. Будто он хотел намекнуть мне, какую глупость я только что ляпнул.

— Ааа… Ты, наверное, вообще не спишь. Ну это многое объясняет.

Толик издал звук, похожий на фырканье собаки, которая только что выбралась из воды. Так понимаю, это он высказал свое ценное мнение о моем чувстве юмора. Есть ощущение, Толику оно понравилось. Приятно, черт побери. Хоть кто-то оценил мой острый ум и юмористические таланты.

Затем Анатолий провел меня в столовую, где, собственно говоря, и обнаружился Профессор.

Вампир сидел во главе огромного дубового стола, за которым могла бы разместиться добрая половина милицейского отдела, и допивал из хрустального бркала темно-бордовую жидкость.

— Надеюсь, это вишневый компот… — Бросил я Профессору вместо приветствия.

— Лейтенант Петров, — Улыбнулся он, кивком приглашая меня сесть. Вопрос насчёт компота остался висеть в воздухе. — Я чувствовал, что вы сегодня пожалуете. Беспокоитесь о девушке?

— Да, — сказал я, устраиваясь на одном из двенадцати стульев. Зачем, интересно, вампиру столько стульев?– Как Аня?

— Физически — абсолютно здорова. Шрам на горле почти исчез благодаря…Ну вы помните, благодаря чему. Психика… стабилизировалась. Однако… Выяснилась одна презабавная деталь. Девушка совершенно не помнит той ночи, когда все случилось, и несколько дней до этого. Кто-то хорошенько подтер ее память.

Толик, стоявший в углу, еле слышно хмыкнул, будто подтверждая слова хозяина.

— И что же она теперь помнит? — спросил я.

— Конкретно из этих нескольких дней — вообще ничего. С точки зрения вашей безопасности это даже удобно. Потому что иначе у девушки могли бы возникнуть вопросы. Например, какого черта ее сначала пытаются убить, а потом подкидывают в комнату к лейтенанту милиции. Я рассказал ей определённую версию относительно данного факта. — Невозмутимо продолжал Профессор. — Не было общежития, не было комнаты. Вы нашли ее на улице без сознания. Зная, что я имею некоторое влияние в городе и могу помочь, не привлекая излишнего внимания, принесли ее сюда. Вполне логично для порядочного милиционера, не правда ли?

— Не правда. — Мрачно ответил я, — Логично, если закрыть глаза на то, что порядочный милиционер должен был сдать пострадавшую в больницу, а не тащить к директору мясокомбината. И вот тут — проблема. Как на такое закроешь глаза? А значит, ни черта не логично.

— Согласен. — Тихо рассмеялся Профессор. — Но ее память сейчас словно чистый лист. Относительно конкретного периода времени. Поэтому она восприняла мой рассказ, как вполне обычную вещь. К нашему счастью, девушка не местная. Она приехала из какой-то деревни… Черт… Говорила название, простите, не запомнил. Здесь живет в общежитии, работает в товарной конторе на станции. Это очень большой плюс. Нам хотя бы не пришлось объясняться с ее близкими.