Увидеть огромную кошку - Мертц Барбара - Страница 94

– Так ты умудрился взломать гробницу Хатшепсут? – спросила я. – Поразительно! Знаешь, Рамзес, когда я отправила тебя на поиски, то действительно не ожидала, что ты найдёшь другой выход.

– Я тоже, – ответил сын. – Однако полагаю, что подсознательно я ощущал направление, в котором ведёт проход. Вы не заметили отверстие, мистер Картер?

– Отверстия как такового не было, – с лёгким раздражением ответил Говард. – Оно было аккуратно оштукатурено с другой стороны, и мы не пользовались электрическими лампочками до тех пор, пока не прошли эту точку, а свет свечей... Ну, неважно. Очевидно, твоя гробница более поздняя, чем гробница Хатшепсут. Когда рабочие случайно ворвались в неё, они тщательно заделали отверстие, а...

– А Скаддер нашёл его! – воскликнула Нефрет. – Когда работал на вас в прошлом году, мистер Картер.

Казалось, Говард хочет рассмеяться, но слишком вежлив, чтобы позволить себе это.

– Знаете ли, мисс Нефрет, это чертовски маловероятно. Он мог преодолеть полпути по коридору, но не смог бы добраться до первоначального входа. Вашей команде потребовалось несколько дней, чтобы убрать затвердевшую насыпь.

– Маловероятно, но не невозможно, – возразил Эмерсон, не в силах вынести разочарование на лице Нефрет. – В его распоряжении было всё лето – после того, как вы закончили сезонную работу. Он мог бы догадаться, где находится вход, и подойти к нему с другого конца.

– Да хватит уже об этой треклятой гробнице! – возопил Сайрус. – Возможно, вы, ребята, и не хотите об этом говорить, но рано или поздно вам придётся посмотреть правде в глаза. Беллингем мёртв – и, по-моему, чертовски хорошая работа. Он хладнокровно убил Скаддера, так ведь?

– Да, – кивнула я. – Мистер Скаддер никогда не хотел убивать полковника; он хотел разоблачить его, как убийцу собственной жены. Вот почему Скаддер выбрал нас, чтобы найти тело бедной Люсинды. Он знал, что мы работали в Фивах, и, благодаря нашим детективным талантам, нас сопровождает определённая репутация. Он верил, что мы раскроем ложь Беллингема и узнаем правду. Что мы и сделали – в конце концов.

– Слишком поздно для Скаддера, – мрачно вставил Эмерсон.

– Всё потому, что мистер Скаддер был безнадёжным романтиком, – объяснила я. – Когда романтизм не сдерживается здравым смыслом, Нефрет и джентльмены, он становится роковой слабостью. Все действия мистера Скаддера направлялись неудержимым романтизмом – то, как он забальзамировал её тело, те таинственные намёки, которые он нам посылал – и это неизбежно вело к трагедии. Самый удручающий пример этой слабости – то, как он заманил Беллингема на место происшествия, когда мы извлекали тело Люсинды из гробницы. Очевидно, он всерьёз считал, что Беллингем признается на месте.

– Нет, – промолвил Рамзес. – Самыми грустными были его попытки заставить меня встретиться с ним наедине. Он просто хотел поговорить со мной. А я оказался слишком глуп, чтобы понять.

Я предположила, что именно Нефрет перевязала ему израненные руки и заставила умыться. А он, должно быть, умудрился рассердить её, потому что она пристально наблюдала за ним, и когда она заговорила, её тон был резким и чёрствым:

– Если и есть вина, она лежит на всех нас. Включая Скаддера. Знаете, он мог быть и пооткровеннее.

– Сомневаюсь, что кто-либо поверил бы в такую дикую выдумку, – вздохнула я. – Никто, Эмерсон, даже я! Мы бы сочли его сумасшедшим, особенно после того, как увидели, что он сделал с её телом.

– Он обезумел, – подхватил Рамзес. – Сочетание горя и вины…

– Почему он должен чувствовать себя виноватым? – процедила Нефрет. Она казалась рассерженной, хотя я не могла понять, почему. – Убитую пронзил клинком её муж.

– Когда она пыталась защитить Скаддера своим телом, – тут же ответил Рамзес. – Но именно он стал причиной её смерти. По крайней мере, он воспринимал это именно так.

– А, теперь ты читаешь его мысли? – съехидничала Нефрет. – Да ты сам чёртов романтик, Рамзес, и я советую тебе немедленно прекратить эти глупости. Я не сомневаюсь, что побег спровоцировала сама Люсинда. Она убежала не со Скаддером, она убежала от Беллингема. Мне и подумать страшно о том, что он творил с ней после того, как они поженились, и она оказалась в его власти...

Мы с Эмерсоном завопили в унисон:

– Нефрет, пожалуйста!

– О, превосходно! – огрызнулась Нефрет. – Очередная тема, о которой женщина не должна упоминать! Всё, что я говорю – некоторые слишком много берут на себя. Беллингем был единственным злодеем, никто другой не виноват, даже Скаддер. Конечно, бедняга потерял рассудок, когда любимую столь гнусно убили на его глазах. Кто может его обвинить?

– Не я, – веско произнёс Сайрус. – И ни один мужчина, который когда-либо любил женщину.

– Что будет с Долли? – спросила я, поскольку почувствовала, что атмосфера накаляется.

– Кэт… то есть Кэтрин – с ней, – ответил Сайрус. – Она говорит, что проводит её домой. Я, так сказать… ну… предоставил это ей. А теперь, если вы меня извините…

– Вам пока не стоит уходить, Сайрус, – прервала я. – Рискуя показаться бессердечными, мы должны быть благодарны за многое. Бедный мистер Скаддер оправдан, а его гибель отомщена. Смерть, несомненно, была для него самым счастливым концом; единственной возможной альтернативой оставался приют для скорбных разумом. А мы выжили! Останьтесь на ланч.

– Пожалуй, я и останусь ненадолго, – вздохнул Сайрус. – Мне сказали держаться подальше.

Я начала понимать, почему он выглядел подавленным. Если я права – а я чаще всего права – эту тему нельзя обсуждать в присутствии других. Я пообещала себе, что разберусь с этим, как только смогу.

Следующим заговорил мой дорогой Эмерсон. Он всё время крепко держал меня за руку. Теперь отпустил её. Распрямившись во весь свой внушительный рост, он прочистил горло:

– Рамзес!

Рамзес вздрогнул.

– Э… да, сэр? Я что-то сделал?

– Да, – кивнул Эмерсон. Подойдя к Рамзесу, он протянул ему руку. – Сегодня ты спас жизнь своей матери. Если бы ты не действовал мгновенно и без оглядки на собственную безопасность, она стала бы очередной жертвой Беллингема. Ты поступил так, как поступил бы я, если бы мог. Я… м-м… я… э-э... я искренне тебе признателен.

– О, – произнёс Рамзес. – Спасибо, сэр. – Они пожали друг другу руки.

– Не за что. – Эмерсон закашлялся. – Так! У тебя есть что добавить, Пибоди?

– Нет, дорогой, думаю, что нет. Ты исчерпывающе обрисовал ситуацию. – Эмерсон странно посмотрел на меня, а я продолжила с улыбкой: – Ещё рано, но думаю, что мы вполне могли бы побаловать себя виски с содовой перед ланчем. В конце концов, у нас есть основания праздновать. Я предложу небольшой тост.

Все собрались вокруг моего дивана, и Эмерсон приступил к раздаче: виски без содовой для Сайруса и (как обычно) с содовой для меня, лимонный сок и воду – остальным.

– Ещё виски с содовой, пожалуйста, Эмерсон, – сказала я и протянула свой стакан Рамзесу.

На мгновение жёстко контролируемое выражение лица сменилось чисто детским удовольствием и удивлением. Но только на мгновение. С лёгким поклоном он взял стакан из моей руки.

– Спасибо, матушка.

Широко улыбаясь, Эмерсон протянул мне мой собственный стакан. Я посмотрела на лица моих друзей и любимой семьи. И воскликнула:

– Ваше здоровье!

***

Однако жизнь никогда не бывает слишком простой. Предстояло решить ещё несколько вопросов. Некоторые из них пришлось предоставить Эмерсону, так как я была прикована к дому из-за проклятой ноги, но, сказать по чести, я отнюдь не горела желанием иметь дело с британскими и американскими властями. Они проявили крайнюю бессмысленность и чрезмерную экстравагантность, организовывая захоронение. Оставалось одно дело, которым мне стоило заняться лично, и я улучила возможность для этого на следующий день, пока Эмерсон в Луксоре телеграфировал одним и кричал на других. Я попросила миссис Джонс приехать ко мне, и она любезно приняла моё приглашение. Она выглядела, как и прежде, элегантно одетой и уверенной в себе. И только такая проницательная наблюдательница, как я, заметила бы её усталый взгляд.