Увидеть огромную кошку - Мертц Барбара - Страница 84

– Это означает удаление врагов из твоего окружения.

– Хорошо, – рассмеялась Нефрет.

– Хватит этой чепухи, – прервал Эмерсон. Он бросил салфетку на стол. – Я иду к могиле. Кто-нибудь идёт со мной?

– Я присоединюсь к тебе позже, Эмерсон, – ответила я. – Тебе известно, что мы с миссис Джонс собираемся сегодня утром навестить полковника Беллингема.

Рамзес заметил, что с разрешения отца отвезёт Давида и Нефрет в Луксорский храм, чтобы продолжить фотосъёмку.

– Если это твоя настоящая цель, – пристально взглянул Эмерсон на сына. – Постарайся, чтобы никто не уронил на тебя камень.

– Я сделаю всё возможное, сэр, – кивнул Рамзес.

– Или на Нефрет.

– Я сделаю всё, что в моих силах, – повторил Рамзес, взглянув на сестру.

Из вежливости я отправила к полковнику слугу с письмом, объявив о нашем намерении нанести Беллингему визит в час, который некоторым мог бы показаться возмутительно ранним. В качестве оправдания я сослалась на срочность обстоятельств, но по правде говоря, просто жаждала побыстрее покончить с этим делом. В то утро предстояла ещё одна встреча, а мне не терпелось вернуться к Эмерсону и его гробнице. Увидев, в каком жутком состоянии коридор, я не хотела позволить мужу работать без меня. Любой другой археолог оставил бы грязную работу землекопам – но только не Эмерсон.

Мне было не по себе. Знакомое ощущение, в прошлом всегда предвещавшее опасность. На этот раз всё усугублялось тем, что мои заложники судьбы рассеялись. Как я могла наблюдать за ними, когда они продолжали блуждать в разных направлениях, совершать различные поступки, при этом – меня одолевали серьёзные подозрения – не сообщая мне, что они думают и планируют?

По крайней мере, дети будут вместе. Я считала, что могу рассчитывать на Рамзеса, который убережёт Нефрет от неприятностей; его старомодные представления о рыцарстве невероятно её раздражали, но, если они избавят девушку от опасности, я с радостью буду попустительствовать им.

После ухода Эмерсона нам пришлось прождать ещё как минимум час, так как было всего лишь начало седьмого. Я провела время, демонстрируя миссис Джонс окрестности дома, и ожидая, пока уйдут дети. В то утро все были до раздражения вежливы. Нефрет сопровождала нас, весело болтая о домашних делах, а Рамзес предложил познакомить миссис Джонс с лошадьми. В конюшне мне удалось отвести Рамзеса в сторону.

– Присмотри за Нефрет сегодня, – прошептала я. – Передай Давиду.

– Что-то не так? – Его глаза сузились.

– Нет. По крайней мере, я надеюсь, что нет.

– А, одно из твоих знаменитых предчувствий. – Он коснулся моей руки, лежавшей на перекладине. Всего лишь кратчайшее прикосновение кончиков пальцев, но, учитывая источник, оно было равнозначно успокаивающему похлопыванию. – Постарайся не волноваться, матушка. Ты же знаешь, она думает, что присматривает за мной и Давидом.

– Возможно, она права.

– Несомненно, так и есть, – кивнул Рамзес и отвернулся.

Наконец дети покинули нас, и, поскольку миссис Джонс была одета не для верховой езды, я взяла двух маленьких осликов. Пока мы ехали бок о бок, я решила, что пора предложить ей ещё одну идею. Ранее я не решалась, но теперь пришла к выводу, что женщина, зарабатывавшая на жизнь общением с мёртвыми, не откажется от шпионажа.

– Читать его письма? – Она удивлённо посмотрела на меня.

– Не все. Только подозрительные.

– Но, моя дорогая миссис Эмерсон… – Внезапный толчок (ибо походка осла крайне неровная, особенно когда он не хочет, чтобы на нём ехали) заставил её схватиться за шляпу. – Откуда мне знать, что подозрительно, а что нет? И трудно предположить, что он оставит свою личную переписку там, где я смогу её найти.

– Особенно подозрительные сообщения, – признала я. – Возможно, мне следовало выразиться более конкретно.

– Прошу вас, – улыбнулась миссис Джонс.

– Я ожидаю, что Скаддер будет, как и раньше, общаться с полковником с помощью писем. Он может подписаться как своим именем, так и вымышленным. Цель сообщения, от кого бы оно ни исходило – заманить полковника в ловушку. Да, пожалуй, у вас не будет возможности прочитать такое письмо. Просто наблюдайте за полковником – за любым необычным поведением. Если, например, он внезапно объявляет, что должен уйти...

– Я понимаю, к чему вы клоните. Честно говоря, миссис Эмерсон, я полагаю, что это высосано из пальца, но, предположим, я увижу что-то в этом роде, и что мне тогда делать? Следовать за ним?

– Да нет же, Господь Всеблагий! Это непрактично, да и опасно. Кто-то из экипажа всегда находится на борту «Амелии»; я предупрежу их, чтобы они были начеку, дожидаясь сигнала от вас. Если вы увидите что-нибудь, что вызовет подозрения, взмахните... – Я посмотрела на неё. – Я одобряю ваш вкус, миссис Джонс, но мне бы хотелось, чтобы вы выбирали более яркие цвета. Возьмите мой шарф.

Ярко-малиновый — любимый цвет Эмерсона. Я развязала шарф и протянула ей.

– Помашите тем, кто на палубе, и меня найдут. Я сомневаюсь, что что-нибудь интересное произойдёт до вечера. Даттону для злодеяний понадобится тьма.

– Конечно.– Она улыбнулась. Мне показалось, что вокруг рта топорщатся кошачьи усы.

Полковник ждал нас. Когда слуга проводил нас в салон, мы застали Беллингема с Долли за завтраком. Солнечный свет падал на хрустальные бокалы и серебряную посуду. Вкус Сайруса в таких вопросах был безупречным, но я заметила, что сервант из красного дерева крайне нуждается в полировке, а золотые дамасские драпировки – в починке. Комнате явно недоставало женской руки.

Долли не так давно встала с постели; её кудри были в беспорядке, а веки набрякли. Она накинула пеньюар – пышную массу бледно-голубого шифона. Полковник, как всегда, в безупречном чёрном, встал, чтобы поприветствовать нас и предложил нам завтрак.

– Мы завтракали несколько часов назад, – ответила я. – Ещё раз прошу прощения, полковник Беллингем, за беспокойство, но я решила, что вопрос не терпит отлагательств. Я полагаю, вы не нашли женщину, которая бы присматривала за вашей дочерью? Миссис Джонс в настоящее время свободна и, могу с уверенностью заявить, в высшей степени подходит для этой должности, обладая надлежащим опытом.

Как я уже упоминала, в то утро я очень спешила и не видела никакого смысла тратить время зря. Полковник был явно сбит с толку. Многие люди реагируют на меня таким образом, поэтому я вежливо подождала, пока его более медлительный ум догонит мой, и, с улыбкой пробормотав «Shoukran»[226], взяла чашку кофе, предложенную мне стюардом Сайруса.

После короткой паузы полковник произнёс:

– Я на мгновение потерял дар речи от вашей внимательности, миссис Эмерсон. Я знаком с миссис Джонс, но у меня сложилось впечатление, что она путешествует с друзьями.

Выпрямившись в кресле, скрестив руки в перчатках на коленях, миссис Джонс дружелюбно прищурилась. Создалось впечатление, что ей требуются очки, которые она не носит из-за чрезмерного тщеславия, а аккуратный твидовый костюм и безвкусная шляпа источали респектабельность. Мягким голосом она объяснила, что её спутники решили вернуться домой, а она хотела бы задержаться в Египте ещё на несколько недель. С презрительным лёгким покашливанием она добавила:

– Мистер и миссис Фрейзер, конечно, помогли бы мне финансово, но я не могу принять одолжения от друзей. Я всегда следовала своим собственным путём в мире, полковник Беллингем, сэр, и мои религиозные убеждения требуют, чтобы я приносила пользу своим ближним.

Я очень хотела рассмеяться, но, конечно, не посмела. Дело вскоре было решено. Миссис Джонс объяснила, что работала гувернанткой и учительницей, но, естественно, не захватила с собой рекомендаций. Полковник ответил – поскольку у него не было другого выбора – что моей рекомендации достаточно. Мне пришлось подавить очередной смешок, когда миссис Джонс вежливо, но настойчиво торговалась по поводу своей зарплаты и заставила полковника согласиться на десять фунтов больше, чем он изначально предлагал. Её игра была идеальной. Полковник, безоговорочно поверив ей, явно испытал облегчение.