Прикладная рунология (СИ) - Грей Дайре - Страница 28

Племянник нависал над ней мрачным вестником смерти, одетым в траурные цвета. И рядом с ним гостья казалась еще моложе, невиннее и светлее. Она чуть запрокинула голову, глядя снизу-вверх, улыбнулась, качнула головой, словно отвечая каким-то своим мыслям, что-то пробормотала в ответ. А Кристиан почувствовал себя так, будто его окатило кипятком… Словно кожу резко содрали, а потом мясо натерли солью.

Он будто стал моложе на тридцать лет и снова очутился на помолвке Георга с Маргаритой, где тот и познакомился с юной Магдалой, женой графа фон Зепп. Тогда она была не просто очаровательна, а потрясающе красива. И умело пользовалась своей красотой, зная, чего хочет. А хотела она денег и положения, чего и добилась, родив императору бастарда.

Руку кольнуло и обожгло, от чего Кристиан дернулся.

— Тьма!

Оказалось, что блюдце треснуло между пальцев, чай пролился на ковер, а осколки впились в ладонь.

— Отец?

— Кристиан?

Стоило на секунду отвлечься, как все взгляды в комнате устремились на него. И снова это мерзкое ощущение повторения. Девчонка с широко распахнутыми, удивленными глазами, и Георг, так похожий на отца, глядящий с вялым интересом.

— Все в порядке, я на минуту.

Герцог поспешил покинуть комнату, чтобы не заляпать кровью ковер. Рана была пустяковая, но ему требовался воздух и пространство, чтобы прийти в себя. Слишком уж неожиданным оказалось откровение.

Герхард мало общался с матерью, к тому же не видел ее в молодости, он не мог заметить сходства, да и как таковое оно отсутствовало. Но вот наклон головы, образ, взгляд… Да, внешность у фройляйн простовата, нос немного курносый, черты лица мягче и не столь выразительны, она именно мила, но не красива. Однако… А ведь Тайная полиция гадала, к какому роду могла принадлежать знаменитая Элайза, и предположения выдвигались весьма смелые, однако подтверждения так и не получили. А вот теперь… Теперь та старая история и, более того, появление девицы в столице заиграло новыми красками…

Он остановился в оранжерее, двери которой были распахнуты в сад. Оттуда веяло прохладой, ветер доносил ароматы кустовых роз, которые прилично было выращивать в герцогском саду, где-то тихо стрекотали кузнечики. Дворецкий молча оставил на ближайшем столике таз с водой, полотенце и все необходимое для перевязки, после чего бесшумно удалился.

Кристиан опустил ладонь в воду и поморщился от боли. Захотелось закурить и уехать. Пересечь город, чтобы оказаться в уютном домике, где пахнет кофе и табаком. Где можно подумать и, не стесняясь, поделиться мыслями. Ульрике многое не знала о прошлом, но она умела слушать. А потом давать дельные советы. Она перевязала бы ладонь, поворчала бы, а потом легла на подушки и высказала ему все, что думает о его семейных узах.

— Отец? — Юстас ворвался в оранжерею, принеся с собой едва уловимый запах озона. Еще один не удержал элементаля под контролем. Нет, этот вечер определенно не закончится ничем хорошим.

— Да?

Осколки пришлось доставить пинцетом, который нашелся между полотенец. Они падали в воду и уходили на дно, пока по поверхности расползались кровавые круги.

— Ты в порядке? Что произошло?

Обеспокоен не на шутку. Юстас всегда принимал происходящее в семье близко к сердцу.

— В порядке. Вернись в гостиную. Герхарда и Георга нельзя оставлять без присмотра.

— Матушка пока справляется, — сын подошел ближе и взялся помогать с обработкой раны. — Это из-за нашей гостьи?

— С чего ты взял? — герцог безропотно протянул ладонь, принимая помощь.

Все же во внимании ему не откажешь, пока остальные удивлялись и занимались собой, Юстас оставался хладнокровным наблюдателем, умевшим делать правильные выводы.

— Раньше ты никогда не разбивал чашки при гостях, — на рану щедро плеснули спиртом, от чего показалось, будто ладонь сунули в кипяток. — Да и лицо у тебя было такое… Будто призрака увидел. Но весь вечер ты не особенно обращал на нее внимание, пока не появился Георг… Что случилось?

Они встретились взглядами. Раньше Кристиан бы промолчал, он и сейчас не горел желанием говорить, но… Годы берут свое. Рано или поздно, детям придется отвечать за грехи отцов.

— Есть нечто, что заставило меня насторожиться. Фройляйн Ланге и Георг… Они напомнили мне другую пару времен моей молодости. Благодаря им на свет появился Герхард, — шумный выдох стал единственным ответом. Магдалу в их доме традиционно не упоминали. — Но я бы не хотел, чтобы ты лез в это дело. Не сейчас. Лучше помирись с братом. Кажется, он настроен мирно.

— Ты тоже заметил? — отрешенно спросил Юстас, хмурясь и думая явно о другом. Бинт туго обхватывал ладонь, закрывая единственное напоминание о досадном инциденте. Если бы еще память можно было бы также легко подчистить.

— Заметил. А тебе нужно использовать. Хватит вам ругаться. Сейчас не то время, чтобы позволять глупым обидам ослаблять нас.

— Мы давно уже не ладим, что изменилось сейчас? — сын, как всегда, уловил суть его слов.

— Через месяц прибудет невеста Георга, а Герхарда снова пытаются убить, спустя долгое время. Таких совпадений не бывает.

— Думаешь?..

— Даже думать не хочу.

Если происходящее — лишь неумелая репетиция покушения на императора, у Тайной полиции появится много работы. Скоро они сами докопаются до того, что он понял сегодня. Вопрос лишь в том, стоит ли привлекать всеобщее внимание к его открытию. И стоит ли говорить о нем Герхарду…

— А что на счет фройляйн? Я могу заняться ею.

Юстас закрепил бинт и сделал шаг назад, легко возвращаясь к привычной маске заботливого кавалера.

— Не стоит. Дело прошлое. Вряд ли оно так сильно связано с настоящим, как мне показалось.

Всего-то и стоит, что затребовать кое-какие архивные документы и основательно в них покопаться.

— Хорошо, отец.

Судя по тону, каким Юстас с ним согласился, и по запаху озона, повисшему в воздухе, девчонкой он все-таки займется. И видят элементали, ничем хорошим это не закончится… Но и остановить его уже не удастся.

Глава 15

О тонкостях восприятия…

Утро, как обычно, началось рано. Только Герхард не мог вспомнить, как заснул, и сколько именно проспал. Судя по шуму в голове и жжению в глазах — немного. А если добавить к имеющимся симптомам боль в шее и плечах, то, как говорил семейный доктор: «перенапряжение на лицо». Всего-то и стоило сходить в гости и увидеться с родственниками.

Нет, до появления Георга все было прекрасно. Даже Юстас не так раздражал, как обычно. Скорее забавляли его словесные игры с фройляйн Ланге, которая изо всех сил старалась вести себя прилично. Два талантливых актера, искусно носящие маски. За ними оказалось интересно наблюдать. Еще интереснее было бы взглянуть на них без масок, но пока такое не представлялось возможным. Юстас очень долго привыкал к новым знакомым и за пределами семьи никому не спешил раскрываться, а об истинном лице секретаря Герхард знал лишь то, что она упряма и весьма эмоциональна.

Он невольно улыбнулся, вспоминая ужин. Как ни странно, воспоминание оказалось теплым. Даже на несколько минут показалось, что им удастся все исправить. Что кузен в кои-веки извинится, а Герхард великодушно его простит. И все будет… Нет, не как раньше. Как раньше уже не выйдет. Но хотя бы… лучше?

А потом Георг напомнил о том, что в этой семье бастард всегда будет лишним.

Ему даже не потребовалось ничего говорить. Лишь появиться и одним своим присутствием расставить всех по местам. Сделать вид, что в упор не замечает единокровного брата. Заставить других играть по своим правилам. Как иначе? Ведь он — император. Закон и само государство в одном лице.

Герхард провел ладонями по лицу, стараясь избавиться от усталости и воспоминаний. Рядом зашевелилась Милисент, к которой он постыдно сбежал, оставив фройляйн Ланге на пороге особняка. Хорошо, что вдовствующая баронесса ложилась поздно и не удивилась его визиту. Кажется, она даже ждала, потому что не задала ни единого вопроса, а только молча раскрыла объятия.