Ненормальный практик 6 (СИ) - "Извращённый отшельник" - Страница 42

— Помогите! Ноги нет! Моя нога!

— Матушка… матушка… прости…

Война.

Вот её лицо.

Настоящее. Безжалостное. Уродливое.

Но не время отвлекаться. Сосредотачиваюсь работе. Продолжаю стрелять.

Британский авангард вот-вот столкнётся с нашими.

Двести метров.

Они несут потери. Сотни, может тысячи убитых и раненых. Но не останавливаются. Железная дисциплина. Прут через снег, через взрывы, через град стрел. Прут, потому что командиры приказали. Потому что остановиться — значит умереть под обстрелом. Единственный шанс выжить — дойти до наших рядов и начать рукопашную.

Их офицеры рвут глотки, подбадривают:

— Ещё немного! Вперёд! Вперёд!

— Раздавим их! Раздавим их всех!

— Ради славы! Ради Королевы!

Сто пятьдесят.

Сто.

— Первая линия, приготовиться! — рявкают офицеры тяжёлой пехоты впереди. — Щиты сомкнуть! Копья вперёд!

— За Империю!

— Держать строй! Не отступать!

— Господь, дай сил!

— За Императора!

Тяжёлая пехота выстраивается в стену. Щиты сходятся вплотную. Копья вперёд.

Тридцать метров.

Двадцать.

И столкновение.

Британская пехота врезается в нашу. Грохот. Визги. Скрежет металла. Крики. Маты. Стоны. Мечи бьют по щитам. Летят эфирные искры. Копья пронзают тела. Мокрые шлепки в мякоть, крики агонии. Люди режут, колют, давят друг друга.

— ДЕРЖАТЬ! ДЕРЖАТЬ СТРОЙ!

— Не пускать их! Держать!

— Коли, сука!

— Аа-а-а-а! Рука, блядь! Рука-а-а!

— Вперёд! Давите их! Давите! Давите!

— НУЖНА БРЕШЬ! НАВАЛИСЬ!

Первая линия наших держатся. Щиты выдерживают удары. Копья колят атакующих. Но британцы напирают. Сталкиваются, откатываются, снова накатывают. Как волны о скалы. С каждой атакой отступают, но возвращаются снова. Снова. И снова.

Мы же продолжаем стрелять. Теперь цели близко. Двадцать-тридцать метров. В упор можно сказать. Стреляем чуть выше голов своих. Стрелы удачней находят цели.

Болты кончаются.

Остаётся четыре.

Выстрел. Теперь три…

Два.

Последний.

Выбираю цель куда тщательней.

А вот и она. Британский мастер, чувствую его. Куда мощнее рядовых пехотинцев. Аура пульсирует, видимая как слабое свечение вокруг его брони. Он дерётся двуручным мечом, косит наших, прорубается вперёд. Опасный, чертяка. Тридцать метров. Движется быстро, но предсказуемо, ведь размашистые удары двуручником требуют определённой стойки. Шаблоны всегда предсказуемы. Целюсь. Вот и момент замаха, он открыт. Выстрел.

Попал.

Болт входит в левое плечо, пробивает доспех, застревает глубоко. Мастер рычит, выпускает меч из левой руки, хватается за рану правой. Пытается нащупать болт, не выходит. Отступает, зажимая рану. Товарищи подхватывают, уводят из боя.

Ушли мои полторы тысячи рублей. Или сколько там стоят мастера? Жаль, что ранение не оплачивается. Но хоть вывел из боя, тоже результат.

Всё.

Болты кончились.

Скольжу взглядом по снегу вокруг. Стрелы, болты. Имперские, британские, сломанные, целые. Подбираю несколько, и в сумку. Британские чуть короче, но для арбалета моей модели сойдут. Главное — острые и прямые. Вставляю в направляющую. Механизм хватает не как положено, но держит. Пойдёт. Продолжаю работу. Качество похуже, точность падает, но на такой дистанции не критично.

Рукопашная длится десять минут. Может, одиннадцать. Трудно сказать, время в бою течёт иначе. Каждая секунда тянется вечность. И при этом всё мелькает в бешеном темпе.

Британцы бьются отчаянно. Их авангард несёт потери, но, суки, продолжают давить. Не зря. Им удаётся проломить участок первой линии, прорваться ко второй. Там их встречает резерв, те вязнут. Но в основном первая линия держится крепко.

Наши офицеры орут:

— Третья рота, заткнуть брешь слева!

— Копейщики, вперёд! Не дать пройти!

— Резерв, на правый фланг! Быстро!

Тут же ревут и британцы. Отчаянно, яростно:

— Прорываемся! Прорываемся, мать вашу!

— Рвите их строй!

— За Британию!!!

Ещё атака и вновь откатываются.

При том всё дальше и дальше.

Не бегут. Не паникуют.

Отступают организованно, прикрывая друг друга. Трубят отход:

— Отступаем! Все назад!

— Сохранять строй! Сохранять! Строй!

Наши не преследуют. Приказа нет. Да и бессмысленно — выйдешь из-за прикрытия первой линии, станешь лёгкой мишенью для вражеских стрелков.

— Держать позиции! — орут сбоку. — Никто не бежит вперёд!

— Не преследовать! Стоять на месте!

Британский авангард откатывается на триста метров, останавливается, перестраивается. Наши тоже. Обе стороны переводят дух.

Первое столкновение окончено.

Перестрелка продолжается, но не так интенсивно. Обе стороны экономят боеприпасы. Артиллерия тоже снижает темп. Нужно дать пушкам остыть, иначе контуры перегреются и выйдут из строя.

Наступило относительное затишье. Как у двух бойцов во время окончания первого раунда.

Осматриваюсь, оцениваю потери.

Взвод поредел. Из тридцати восьми осталось… Так. Двадцать девять? Значит девять погибли или унесены санитарами. И это только первое столкновение. Если так пойдёт дальше, к концу дня останется человек пятнадцать, если повезёт.

— Проверить раненых! — кричит Лизка, проходя вдоль того, что осталось от взвода. — Лёгкие ранения — перевязать на месте! Тяжёлые — в лазарет! Мёртвых — стаскивать в сторону, чтобы не мешали!

Наёмники засуетились. Кто перевязывает товарищу руку. Кто волоком тащит тело убитого в сторону, оставляя на снегу кровавый след. Кто просто сидит, тяжело дышит, приходит в себя.

Старик Олаф подходит ко мне. Встаёт напротив. Молча смотрит.

— Воробей, — говорит он наконец, при том как-то странно. — Я сорок лет стреляю из лука. Воевал на Севере, на Юге, на Востоке. Видел лучших стрелков трёх империй. Мастеров, что могли попасть в яблоко с трёхсот шагов. Магистров, стрелявших так быстро, что стрелы сливались в сплошняк.

Затем качает головой, будто не веря собственным словам.

— Но такого не видел никогда. Это ТЫ попал в того офицера на четырёхстах метрах. В такую пургу. Потом снял знаменосца. Контурщика, что прятался за своими. Барабанщика. Кавалериста на скаку. Их умелого лучника. И мастера ранил… а это вообще… у них рефлексы, чувствуют опасность, уворачиваются. Но ты попал. — он смотрит на меня испытующе. — Откуда ты, чёрт возьми? Кто тебя учил? И почему ты — наёмник, а не служишь в королевской гвардии со своими-то навыками?

Спалился всё-таки. Ну, ничего. Пока что я не сделал ничего уж слишком сверхнормального.

А потому со спокойной совестью пожимаю плечами и чистосердечно отвечаю, пожав плечами.

— Практика. Много практики.

— Практика, — повторяет старик скептически. — Парень, я тренируюсь сорок лет. Это тоже практика. Но я так не стреляю.

— Может, сегодня мне везёт? — отвечаю уклончиво.

Тот хмыкает.

— Секреты. Понимаю. Ладно. Главное — продолжай также стрелять. Ты один стоишь десятка лучников.

Он хлопает меня по плечу и уходит проверять остальных.

Лизка подходит следом:

— Воробушек, ты что за машина? Я следила за тобой. Половина твоих выстрелов — в офицеров и особых практиков. Специально выбирал самые сложные цели? И откуда такая меткость?

— Чик-чирик.

Она ухмыляется:

— Вот же птичка заладила. Что ж, не хочешь говорить — не говори. Но я рада, что ты в нашем взводе. Шансы теперь выжить выше.

Она тоже хлопает меня по плечу и уходит отдавать следующие распоряжения.

Сам же собираю болты. Нужно набрать запасы к следующей волне.

Олаф даёт команду:

— Кто израсходовал боеприпасы — быстро в тыл, к обозу! Получить новые и возвращаться! Времени мало!

Вовремя. Сложив собранный десяток болтов в подсумок, бегу в тыл. Мимо других взводов, мимо резервных частей, мимо раненых. Повсюду стоны, ругань, маты, вздохи. Все на нервах.

Обозы стоят метрах в трёхстах от линии фронта. Но и здесь своя суета. Вспотевшие интенданты бегают меж повозками, санитары тащат раненых, офицеры совещаются у карт.