"Фантастика 2025-171". Компиляция. Книги 1-18 (СИ) - Власова Александра - Страница 81

– Помнишь, я обещала, что скажу тебе, когда ты встретишь того самого, – восторженно шепчет мама, как только парень удаляется в соседнюю комнату.

Я не помню, но на всякий случай киваю. Сосредоточенно намыливаю тарелку.

– Это он! – радостно объявляет она. От счастья мама кажется хорошенькой и даже помолодевшей. – Признаюсь, я немного нервничала, когда ты встречалась с Эриком. Нет, против самого мальчика я ничего не имела, но его странные хобби – Таро, магия… Меня пугало то, куда они могут вас завести. Колдовство – не богоугодное дело! Другое дело сейчас: ты занимаешься наукой и дружишь с таким положительным молодым человеком! – Мама звонко чмокает меня в щеку.

Андрей с гордостью демонстрирует отремонтированную дверцу шкафа. Кажется, мама готова расцеловать и парня, но сдерживает себя. Лишь заверяет, что двери нашего дома всегда для него открыты.

Выслушав миллион благодарностей, Дрюня подчеркнуто вежливо просит у мамы разрешения отпустить меня к нему с ночевкой.

– Я за Лику ручаюсь головой! Можете быть спокойны – когда ваша дочь со мной, с ней ничего не случится.

Едва сдерживаю усмешку. Подлизываться бесполезно! Он плохо знает маму с ее старомодными принципами! Меня отпускают ночевать только с девочками.

– Почему бы нет? – зардевшись от смущения, вдруг великодушно разрешает она. – Сейчас двадцать первый век, а не девятнадцатый, в конце концов. Ты парень хороший, намерения серьезные. Езжайте!

Пытаюсь убедить себя, что все к лучшему. Больше не придется придумывать бесконечные девичники у подружек. Хотя мама не дурочка – скорее всего, она давно догадалась, что у меня молодой человек. С другой стороны… Когда это они успели обсудить серьезные намерения Дрюни?

И почему сделали это без меня? Наш роман развивается чересчур быстро. Нужно поговорить с Андреем – излишняя спешка совсем ни к чему. Но когда мы приезжаем в его квартиру, я понимаю: разговор придется отложить на неопределенный срок.

Дрюня купил ароматические свечки и дорогое вино. Испортить его старания было бы кощунством. Парень ставит в динамики томную, обволакивающую мелодию и явно рассчитывает на романтическое продолжение вечера.

Но сегодня я слишком устала и мечтаю побыстрее завалиться спать, о чем тут же и сообщаю. Если Андрей и разочарован, он не подает виду.

– Помню, ты говорила, что у вас была сложная лабораторка, – сочувственно вздыхает парень.

Что-то подсказывает: рассказывать новому бойфренду о том, что я вымоталась потому, что тестировала сверхспособности, вовсе не обязательно. Его ладони ласково опускаются на мои плечи. Начинают мять.

– Хочешь, я сделаю тебе массажик? – услужливо предлагает Андрей.

– Не откажусь.

Мягкие прикосновения Дрюни, бокальчик вина на ночь помогают расслабиться. Уже через двадцать минут я погружаюсь в сновидение.

Сон не отличается оригинальностью. Я снова в чужой жизни и снова – умираю. Хочется пошутить, что сценарист моих кошмаров, видимо, испытывает творческий кризис, поэтому уходит в бесчисленные самоповторы, но как-то не до смеха.

Несмотря на то что я в сновидении, слабость, что сковывает каждое движение, настоящая. И ни на минуту не отступающая боль в груди – тоже.

А вот и моя мама. В этот раз я не вижу ее лица, только сгорбленную спину. Мама делает вид, что разглядывает что-то за окном, чтобы не расстраивать меня своими слезами, но они текут по ее щекам нескончаемым потоком. Мама теряет меня. Снова.

– Ничего, доченька, – доносится ее осипший от слез дрожащий голос. – Тварь, что убила тебя, за это ответит – как обычно. А мы скоро увидимся в новой жизни. Обещаю.

Я хочу возразить, что не желаю этого. Да, моей человеческой части не хочется покидать это место: ее здесь держит любовь к близким, старые привязанности и привычки. Но дух рвется дальше – исследовать неизведанное.

Я проходила опыт жизни на земле десятки раз – даже души, что я встречаю на своем пути, те же. Меняются лишь их физические оболочки, но я давно научилась различать родных с той же легкостью, с какой узнают друзей на маскараде. Помимо нашего мира есть тысячи других, где я не прочь побывать.

Но губы не слушаются – я слишком ослабла для того, чтобы спорить с мамой.

Отпускать у нее получается хуже всего.

С каждым разом мама сражается за меня все более остервенело, сколько бы битв ни проиграла до этого. В этой жизни она перепробовала все: инновационную медицину, колдовство, обращение к высшим силам – богам, а если те не отвечали – и к демонам.

Чтобы спасти меня, мама даже предала свои жизненные принципы и перешла мысленные и не мысленные границы. Не сработало.

Ее жаль гораздо сильнее, чем себя. Даже умирать становится скучно, если делаешь это снова и снова.

К боли я давно привыкла, она беспокоит только в первые секунды. А потом я сбрасываю оковы плоти и взмываю ввысь. Я лечу сквозь желтоватый облупившийся потолок, покидаю здание больницы, устремляюсь в лазурное небо!

Сердце ликует! Наконец-то я вырвалась из сотни лет назад изученного манежа. Наконец-то свободна.

Можно пойти куда угодно: облюбовать симпатичный мирок, где сияет зеленое солнце, а время течет совершенно иначе – размеренно и спокойно. В этом месте нет ни грохота машин, ни удушливого дыма.

Можно поселиться на дне моря – здесь, на Земле. Мало кто знает, но там нашла убежище скрытая от человеческих глаз цивилизация: ее жители слишком любят уединение, поэтому редко показываются наружу. Каждое их появление обрастает мифами – так появились легенды об атлантах, нереидах, русалках.

Можно…

Меня настигает нечеловеческий вопль – мама рыдает, уткнувшись в бездыханное тело, оставленное в больнице. Ну почему люди так ценят жалкие оболочки?

Ее крик, будто прочный железный трос, тянет меня назад. «Снова не справилась, вновь не уберегла!» – бормочут мамины пересохшие губы. Она проклинает тех, кого считает виновными в моей смерти. А главное – проклинает себя.

Что бы мама ни делала, этого оказывается недостаточно. Сейчас, когда меня уже не вернуть, мама молится об одном – покарать того, кто, как ей кажется, отнял жизнь у ее ребенка.

Я возвращаюсь в больницу. После синевы небес и восторга полета палата выглядит особенно удручающе. От самого места исходит энергия безысходности и непереносимой боли.

Подхожу к маме и нежно обнимаю за плечи. Утираю ее слезы.

И симпатичный мирок с зеленым солнцем, и жизнь на дне моря – все будет. Но позже. Старший кровник – мать – имеет власть над ребенком не только при жизни, но и в посмертии. Один из законов родовой иерархии. Почему так устроено?

Не знаю. Мне не нравятся ни сами законы, ни наш осточертевший мир. Но я должна выполнить ее просьбу.

Иначе слезы на мамином лице не высохнут. Она не успокоится и точно меня не отпустит.

Алика

Я открываю глаза и вижу перед собой существо, принявшее мое обличье. Только при встрече в университете и метро девушка-калька выглядела получше. Ее не «украшали» безобразные трупные пятна, и кожа была просто мраморно-бледной, а не страшноватого зеленоватого оттенка.

И уж конечно тело не уродовали следы разложения.

– Ты заняла мое место. Ты убила меня, убила, – голос незваной гостьи звучит странно. В нем нет ни гнева, ни злости. Она отрешенно констатирует факт.

«Что это значит? Может быть, двойник имеет в виду, что я была готова отказаться от своей колдовской сути? Она – часть меня, вышедшая из-под контроля?» – не успеваю додумать мысль до конца.

Двойник подходит вплотную. Меня обдает зловонным трупным дыханием. Закричать или даже пошевелиться не получается – тело сковывает паралич. А калька тем временем кладет ладони на мою шею и сдавливает. Вначале легонько, затем все сильнее, сильнее…

Перед тем как потерять сознание, успеваю мысленно задать главный вопрос: «За что?»

– Ты убила, – сухо отрезает двойник.

И я проваливаюсь в вязкую темноту.