Великий диктатор. Книга четвертая (СИ) - "Alex Berest" - Страница 77

Правда, нам пришлось наращивать выпуск стиральных машин с ножным приводом, так как оказалось, что именно эти модели пользуются популярностью в империи. А основная масса электрических машинок уходила на экспорт в США. Именно ими и холодильниками мы забивали суда конвоев, возвращающихся в Северную Америку.

Небольшой ручеёк американских станков и оборудования тёк в империю и с помощью наших конвоев. Можно было бы наладить и поставки оборудования из Дании и Швеции, но опять-таки, всё упиралось в разницу ширины железнодорожной колеи. Вот поэтому я решил приобрести шведскую восточную железную дорогу и перешить её под наш стандарт.

Проведя консультации с нашими железнодорожниками, которых возглавлял дядя Бьорк, я командировал его в королевство для переговоров о приобретении. Единственное требование, которое выдвинул дядя, было назначение его старшего сына Карла руководителем нашей компании в Швеции. И я сразу же согласился. Родственник в руководстве — лучше, чем наёмный персонал. К тому же, он родился в Швеции и, являясь подданным короны, мог рассчитывать на льготы и компенсации.

- Ну, четыре миллиона рублей — это вполне подъёмная сумма. Они же возьмут рублями?

- Да, мы им так и озвучили. Как они это потом будут конвертировать — это уже не наша проблема. Но есть проблема и у нас. Участок дороги от Будена до Хапаранды.

- А что с ним не так? - удивился я и даже встал с кресла, чтобы подойти к карте.

- Он принадлежит строительному бюро. Так уж получилось. После ухода в отставку Нильса Эриксона его полномочия были разделены между двумя ведомствами — строительным бюро и бюро дорожного движения.

Ага. Про Эриксона я знаю. От того же дяди Бьорка. Помнится, рассказывал, что это один из основоположников железнодорожной сети Швеции. Как по мне, то таких основоположников, которые допустили, что в королевстве сейчас аж целых одиннадцать стандартов колеи железных дорог — гнать надо было в шею.

- В 1888 году, когда был создан королевский железнодорожный комитет, строительное бюро возглавил Клас Адельшёльд, - тем временем продолжал вещать дядя Бьорк. - И именно он в 1891 году добился разрешения на строительство дороги от Будена до Хапаранды. Благодаря ему мы связаны железной дорогой со Швецией. И он же занимался проектированием моста через Торнионйоки.

- Великий человек, - согласился я с родственником. - Так что не так с этим бюро? Они не хотят продавать или сдать в аренду свой участок?

- В принципе, они согласны, но нынешний глава бюро — Адам Йоханссон хочет получить подарок. И не в рублях или в кронах, а в английских фунтах.

- И сколько он хочет?

- Пять тысяч. Я ему предлагал эту же сумму в кронах, но он отказался. Пришлось срочно возвращаться. Без этого участка нам нет никого смысла брать и другие, - развёл руками дядя.

- Странный выбор, если честно. Может этот Адам не знает, что британцы отменили размен своей валюты на золото? И вряд ли вернут его до окончания войны. Я дам распоряжение Микке, он подготовит для вас десять тысяч фунтов.

- Надо всего пять, - наконец подал голос и кузен Карл.

- Пусть будет с запасом. Не мотаться же вам постоянно ко мне? - улыбнулся я. - Мало ли, вдруг ещё кого подмазать нужно будет? Вы мне лучше скажите почему шведы так странно дорогу построили, что к прибрежным городам приходилось тянуть отдельные ветки. Это же невыгодно. Или они стремились найти более узкие места рек для строительства мостов?

- Нет, Матти, - усмехнулся старший брат моей матери. - Всё дело в Российской империи. Они боялись, что русский флот может не только разрушить пути, но и, высадив десант, воспользоваться дорогой для быстрого захвата Стокгольма. Не столько как транспортом, а как удобным трактом.

- И поэтому специально создали кучу проблем для своего населения? Странные они…

* Растеряевские склады. Переименованы в 1929 году в Бадаевские — в честь Алексея Егоровича Бадаева советского партийного и государственного деятеля.

Глава 29

Глава 29

Сразу после визита в Петроград я получил от отца очень странную телеграмму — «срочно приезжай тчк дед очень просит тчк». И помня о возрасте деда Кауко, и о том, что он совсем недавно опять свалился с болями в спине, я поспешил как можно скорее добраться в Яали. А то мало ли? Вдруг он там помирать собрался и хочет любимого внука узреть перед встречей со Святым Мартином.

Но переживал я зря. Виновник моего беспокойства обнаружился совершенно здоровым прямо возле стен родного дома — рубящим дрова. Только вот при виде меня он повёл себя очень странно. Вогнав топор в деревянную плаху для рубки, заулыбался и, раскинув руки, направился в мою сторону.

- А вот и он. Мой любимый и самый лучший внук на свете — Матти! - после чего обнял и расцеловал в обе щеки.

- Привет, деда. И я тебя рад видеть. А я думал, что ты болеешь. А ты дрова рубишь. Кстати, зачем? Разве дядя Каарло не привозит с лесопилки уже наколотых?

- Это для бани. Когда сам дрова рубишь, то они лучше тебе баньку топят. Не то что эти, которые дровоколом делают. Неживые они, - как-то странно пояснил старик, до этого ничего не имевший против дров от механического дровокола. - Пойдём лучше в дом. У меня к тебе сразу несколько дел есть. И одно из них очень важное! - каким-то странным голосом произнёс дед Кауко и, подхватив за руку, потащил меня в дом.

Если бы я не был женат, то подумал бы, что дедуля мне какую-нибудь выгодную партию нашёл. Но всё оказалось несколько сложнее.

- Прости меня за всё, Матти! - громко проинформировал меня дедуля тем же приторно-сладким голосом с коим вёл меня в дом и, низко, в пояс, поклонился. - Я очень рад, что у меня есть такой внук, как ты! Я горжусь тобой! А самое главное, я безмерно рад, что тебе удалось найти для нашего дома хозяина и благодетеля, с которым ты подружился! Спасибо тебе, внук! - и старик вновь поклонился.

На его вопли из всех щелей полезли родственники. Из-за дверей библиотеки высунулись две белобрысые головы моих племянников, а из своей спальни выбралась сонная матушка. Мгновением позже к ним присоединилась и моя сестрица Анья, живо прискакавшая с мансарды.

- Ма, это чего с дедом? У него всё в порядке? - обратился я к матери.

- Это он тебя так хвалит за выздоровление, - абсолютно непонятно пояснила та.

- В смысле?

- Пусть он тебе и объясняет, - махнула она на деда рукой. - Здравствуй, Матти. Иди сюда, дай я тебя обниму. Вроде и не так давно виделись, а уже успела соскучиться. Ты один или со своими?

Далее последовали очередные обнимашки и взаимные приветствия от родичей. И только после этого дедуля открыл мне тайну своего странного поведения. Оказывается, его прихватило так, что он не мог даже пошевелиться. Любое движение вызывало кошмарные боли, доводившие чуть ли не до потери сознания.

- Ни вздохнуть, ни пёрнуть, - как он коротко, но ёмко выразился.

Он даже подумал, что это всё. Что на этом его жизненный путь закончился и пора звать пастора для проведения отпущения грехов. Но затем пришёл вызванный отцом врач и, уколов новокаин, дал ему возможность здраво, а главное, почти безболезненно подумать. И он взмолился. Но не Спасителю, а моему тонтту Хиири.

- Вопил как резаный. Обещал отдать всё припрятанное золото. Просил и умолял. В том числе и твоим именем. Обещал никогда тебя не обманывать и попросить за всё прощение, - поведала мне сестричка. - Вот и просит теперь. Отрабатывает.

- И это сработало! - торжественно заявил мне старик. - Он по мне ходил! Ты представляешь! Ну, по моей спине, пояснице и ногам. И было от этого так горячо, как в хорошо натопленной бане. Но, от этого было так приятно! У меня слов нет, чтобы это описать! Боль ушла, и я заснул! И летал во сне над каким-то красивым островом с цветущими травами и голубыми озёрами. - Дед аж зажмурился, явно вспоминая то, что ему приснилось. - А проснулся — и как новенький. Как будто родился только.