Великий диктатор. Книга четвертая (СИ) - "Alex Berest" - Страница 63

- Это-то понятно. Но полигон сейчас занят вторым полком.

По иронии судьбы, полковник Франссон опять возглавил наш военно-пограничный департамент, после того как генерал Хольмсен упросил царя разрешить отправиться ему на фронт. Замену из Петрограда так и не прислали, и полковник, тяжело вздыхая и ругая военного министра империи Александра Фёдоровича Редигера, снова занял кабинет покойного барона Рамзая.

Мне же было особо не до вздохов. Я крутился, как белка в колесе, чтобы успеть всюду и везде. Но больше всего времени съедало обеспечение всем необходимым личного состава формируемой добровольческой дивизии. Я даже и в страшном сне не мог представить себе — сколько всего надо. Причем, обмундирование, вооружение и прочее довольствие были самыми меньшими проблемами, которые можно было переложить на плечи подчиненных в моём управлении.

Первый же затык случился с посудой. Если полевые кухни были в наличии в арсенале, то фляжки и котелки отсутствовали полностью. И никто в княжестве их не производил, кроме моей компании. Да и то, для моих пионеров посуду изготавливал крохотных цех на Гельсингфорском металлическом заводе. И расширить на месте производство не представлялось возможным. Пришлось тот цех переводить на круглосуточную работу и с ноля организовывать посудную артель в Таммерфорсе, привлекая пленных австрийских специалистов, которых мне разрешили использовать.

Только закончил разбираться с посудой, как вспомнил про фляги для переноски еды. Ведь полевая кухня не подъедет прямо к передовой. Надо же в чём-то пищу доставлять в окопы. Ну не в вёдрах же? Благо, что я знал как выглядят подобные ёмкости. А главное, у меня был каучук для резиновой прокладки и, я просто нарисовал и отдал в производство хорошо мне знакомый с клуба реконструкторов советский термос «Т-12».

Помимо термоса пришлось «придумывать» передвижную хлебопекарню на базе нашего трехосного грузовика, а так же автодушевые, автопрачечную и автовошебойку. Про последнюю я вспомнил тоже только благодаря службе в советской армии. У нас в гараже, где я сутками напролёт чинил разную технику, стоял небольшой фургон со странным названием — «ОППК-2» (огневая паровоздушная и пароформалиновая камера). И только почти в конце службы я узнал, что эта установка предназначена для дезинфекции и уничтожения насекомых в одежде и обуви.

Пришлось обращаться за помощью к кузену Томми. Зато он быстро понял для чего я задумал использовать формалин. И вскоре у нас появилась установка, которая с легкостью уничтожала насекомых в одежде. Идея оказалось настолько новаторской, что ею тут же заинтересовались наши медики, а мне пришлось в ускоренном порядке регистрировать новое изобретение.

К моему удивлению, дивизия сформировалась очень быстро. В неё записалось много ветеранов Японской войны из бывших финляндских стрелковых батальонов. И именно они взяли на себя строевую подготовку и тренировки по возведению фортификационных сооружений. Так как на дворе была зима, мне пришлось вновь включать мозги и изобретать траншеекопатель на базе гусеничного бронехода, чтобы облегчить земляные работы.

За довольно короткое время в пригороде Гельсингфорса возникла настоящая укрепленная полоса длиной в пять вёрст и шириной в полверсты. На которой и отрабатывались приёмы обороны и штурма, взаимодействия рот и батальонов. Для большего правдоподобия я временно изъял всё пейнтбольное оружие и доспехи из всех клубов в княжестве. И то, его хватало только на тренировки батальон на батальон. На этой же полосе укреплений стрелки дивизии учились пользоваться перископами и перископным оружием.

Винтовки, оснащённые снайперскими прицелами, я решил в войска не отдавать. Вместе с дивизией на фронт отправятся две прикомандированные команды для получения боевого опыта и испытания вооружений. Первая команда — это снайперы-пионеры, которых подбирает для этого Ялмар Стрёмберг. А вторая команда — это авиационный отряд под командованием вернувшихся с фронта братьев Вяйсяля. В его состав войдут пилоты, подготовленные в лётной школе Фоккера, и пионеры, обучавшиеся у Рунеберга. Двенадцать истребителей и восемь бомбардировщиков. Обе команды будут подчиняться только командиру дивизии. Разрешение на это я получил лично от императора.

С артиллерией в дивизии всё было не очень. Усениус так и не смог приобрести в Норвегии французские пушки. Но зато неожиданно помог военный министр. Генерал Редигер прислал нам восемнадцать трёхдюймовых скорострельных полевых пушек образца 1900 года. Хоть это были и довольно устаревшие образцы, и нам пришлось своими силами дорабатывать эти орудия, оснащая их защитными щитами и обрезиненными колёсами, но всё-таки это было хоть что-то. Остальная артиллерия дивизии состояла из сотни семисантиметровых миномётов конструкции Франца Лендера.

- Барон, отвлекитесь хоть на мгновение от своих бумаг, - оторвал меня от отчётов голос генерал-майора Мексмонтана. - Может, нам всё-таки собрать всех пулемётчиков в команды?

- Николай Фридольфович, никто не мешает нам создать отдельные команды, чтобы в случае чего перебрасывать их в те места, где они наиболее нужны. Уж чего-чего, а пулемётов у меня хватает. И для этого не надо забирать лёгкие пулемёты из стрелковых отделений, - пояснил я генералу.

Когда я своей волей отдал распоряжение о вооружении каждого стрелкового отделения легким восьмимиллиметровым пулеметом, полковник Франссон лишь пожал на это плечами, а вот присланный нам из Петрограда Николай Фридольфович Мексмонтан увидел в этом какие-то нарушения нынешнего устава. И постоянно на это жаловался, хотя и был предупреждён Мехелином о том, что я волен экспериментировать с создаваемой воинской частью как того захочу. Чем я и занимался.

* В документах Василий Иванович Чапаев подписывался как «Чепаев», через букву «ять», которая потом перешла в букву «а». Именно под этой фамилией он фигурирует в церковной метрике и во многих армейских списках и штабных документах.

Глава 24

Глава 24

Май 1915 года. Баренцево море, остров Медвежий.

Бух! Вииииуууу! Бах!

- Гады! Клуб добивают, - прокомментировал действия немцев Ворошилов, который, вооружившись биноклем, рассматривал остатки посёлка, где они недавно и спокойно жили.

- Клим! Ты там поменьше стёклами бинокля сверкай, а то по нам ещё снаряд прилетит, - отозвался Михаил Иванович Калинин, примостившийся внизу небольшой скалы и усердно набивавший винтовочные патроны в обоймы. - И угораздило же принести этих тевтонов за неделю до нашего освобождения.

По договорённости с Матвеем Хухтой русские революционеры должны были покинуть этот полярный остров ещё в январе. Но внезапно простыл и заболел сам Калинин, а затем, видимо заразившись от него, слёг и Ворошилов. Вот так и дотянули до мая месяца, то болея, то восстанавливаясь.

Судно, появившееся на рейде поселка Угольного, они вначале приняли за каботажника нанятого корпорацией «Хухта-групп». И обрадовались, решив, что это их транспорт на материк. Тем более, что этот кораблик на Медвежьем все знали очень хорошо. Британское торговое судно «Вена» в течение прошлого лета несколько раз приходило на остров с грузом для строящейся электростанции.

Дежурных в порту смутило только то, что раньше этот транспорт приходил в южный порт острова к «Центральному» посёлку. Брандвахта, помня инструкции о постоянной бдительности, на всякий случай ударила в колокол — объявляя тревогу. Сразу же за этим на судне подняли германский флаг, обстреляли из пулемётов причал и стали спускать шлюпки с десантом.

В посёлке поднялась паника, которую очень быстро пресекли Никита Хрущёв и Исаак Саба. Женщин и немногочисленных детей погрузили в единственный пассажирский вагон и угольные вагонетки, которые и уволок маневровый паровозик в сторону недавно построенной электростанции.