Великий диктатор. Книга четвертая (СИ) - "Alex Berest" - Страница 59

- Что случилось, Матти? Что за переполох?

- Германцы напали на Голландию. Надо срочно вытаскивать родителей Антона Фоккера из Амстердама. Мне надо быть в столице как можно скорее. Позаботься о Татьяне и ребёнке. Да и объясни ей всё.

Антон и его родители были не пустым местом для моих родственников. Во время учёбы в университете Микка притаскивал его к нам на хутор даже чаще, чем я сам тут появлялся. Да и с матушкой Фоккера моя родительница сошлась довольно быстро.

- Ой, горе-то какое, - от чувств маман даже кулак прикусила. - Конечно, конечно, собирайся, сыночек. Сейчас я быстренько позавтракать соображу. И не бойся за жену с сыном, присмотрим, - она приобняла меня и, наклонив мою голову, поцеловала в щёку.

В итоге, я через час уже был в Улеаборге, а ещё через три, поднятый по тревоге «Викинг» из учебного пионерского авиаотряда, доставил меня в Гельсингфорский аэропорт, который располагался возле квартала Германстадт II. Где меня и встретил Артур Усениус.

…..

- Что Фоккер? - первым делом поинтересовался я у Артура, когда мы уселись к нему в автомобиль. - Не улетел ещё?

- Пока собирается. Я попросил его задержаться до твоего прибытия. Тем более что немцы свой основной удар наносят почему-то не на Амстердам, а вдоль Мааса к Северному морю. Провинции Лимбург и Брабант уже почти взяты ими.

- Тогда их цель вовсе не столица Голландии. Они возьмут Зеландию и вдоль бельгийского побережья попытаются дойти до Кале. Туда, откуда их турнули англичане в прошлом году, - предположил я, вспомнив один из возможных сценариев войны на западном фронте, которые разбирались в военно-пограничном департаменте.

- Но в Гронинген они тоже ввели войска, - возразил мне Артур.

- Это-то понятно. Им не нужны голландские войска в тылу. Они будут забирать всю страну. Тем более что в краткосрочный период это им выгодно. Они возьмут много трофеев. Но, захватив нейтральную страну, с которой можно торговать — они потеряют больше, чем приобретут. А учитывая силы голландцев в Ост-Индии и Новой Гвинее, германцы могут потерять свои тихоокеанские владения очень быстро.

- Имеется ещё одно важное сообщение, - устало произнёс Усениус, управляя автомобилем и не отрывая взгляда от идущей впереди машины с охраной. - За час до твоего прилёта стало известно, что германцы отводят из Парижа вторую армию. И заодно поменяли командующего в ней. Хотя это не точно. Или перевод неверный, или ошибка в тексте. В сообщении сказано, что Бюлова сменил Белов. Белов — вроде русская фамилия. Я не понимаю.

- Есть такие генералы в Германии, братья Беловы — Фриц и Отто. Так что вполне могли на кого-то из них заменить. И Белов — это прусская фамилия. Точно так же, как у нас финнами считаются древние боярские рода Опаловых и Рубцовых. А отход из Парижа давно напрашивался. Не удивлюсь, если окажется, что французы хотели вторую армию в мешок поймать. Ладно, это всё далеко от нас. Что там со шведами и нашими сепаратистами? Ты уже провел захват?

- Да. Причем без единого выстрела. Им хватило и вида наших бойцов в полной выкладке. Уже и допросить успел. Ты был прав, они собирались перебраться в Германию, чтобы воевать против Российской империи, якобы за независимость Суоми. Шведов и Кокко отдельно от других разместил.

- Их искать не будут?

- Нет. Они сами себя перехитрили. Официально — собрались проводить собрание в «Доме учащихся», а вместо этого тайно съехались на виллу Карла Коханена.

- Это тот, который в Бруннспарке?

- Да. Он. Там крепкий и высокий забор, и довольно запущенный участок парка. Так что горожане предпочитают не ходить на эту территорию. Ах, да. Забыл. Звонил Эдвард Гюллинг, просил передать, что договорился с товариществом «Емельянов и Головкин» в Петрограде. О чём договорился — не сказал. Такой секрет?

- Спасибо. Нет, не секрет. Это товарищество до войны производило стальные канаты, вот мы и заключили с ними договор на производство колючей проволоки, чтобы можно было разгрузить один из цехов Шмайссера. Ты же в курсе про объём заказанных у нас противогазов. Вот и расширяем выпуск.

- Помню, что ты говорил про миллион противогазов, которые вы должны выпустить до конца года…

- Останови возле кафетерия, я кофе себе возьму, а то глаза слипаются, - перебил я Артура. - Успел поспать дома три часа и в самолёте час.

- А я сегодня вообще не спал, - усмехнулся Артур. - Так что мне тоже сейчас кофе не помешает.

…..

- Кто бы сомневался, что за всем этим беззаконием стоит наш крестьянский барон, - ехидно произнёс Лаури Мальмберг. - И чем мы тебе помешали?

- Тем, что вы все — предатели! Вы предали свою родину, - пояснил я, сидевшим на полу молодым людям, и отпил кофе из картонного стаканчика.

- Наша родина — Суоми! А не Российская империя! - взревел Лаури и, неуклюжи вскочив с пола, попытался кинутся на меня.

Но ему помешал стоявший в охранении пионер, который сделал шаг вперед навстречу Мальмбергу и врезал тому прикладом карабина по плечу. Отчего двадцатишестилетний инженер вскрикнув от боли повалился на пол. В зале раздались возмущённые выкрики.

- Что вы делаете?

- Так нельзя!

- Это беззаконие!

- Отпустите нас!

Я молча поднял руку, призывая эту толпу к молчанию, но на мой жест никто не обратил внимания. Пришлось достать из наплечной кобуры пистолет и выстрелить в воздух. Крики как ножом отрезало, и в зале воцарилась тяжёлая тишина, прерываемая только дыханием людей. Того, что кто-то на улице услышит выстрел — я совершенно не опасался. В этом заверил меня Артур Усениус, а ему я верил.

- Если для вас Суоми — родина, то почему вы собрались вступить в германскую армию? Чтобы убивать наших братьев финнов, которые как добровольцы воюют на фронте? С чего вы решили, что Германия победит? И с чего вы вообще решили, что эта победа принесёт независимость Финляндии? - с каждым заданным вопросом я распалялся всё больше и больше. - Вот ты, Лаури, - наставил я пистолет на дернувшегося в испуге мужчину, продолжавшему полулежать на полу и держаться за ударенное плечо. - Я думал, что ты взрослый и сознательный. А ты ещё ребёнок несмышлёный, как вот эти, - я кивнул на остальных. - У тебя семья, жена, дочь, отец — уважаемый человек и ректор университета, а мама твоя какие хорошие рассказы пишет. Ты о них подумал, когда решил пойти добывать независимость через службу кайзеру? Ведь о твоём поступке бы узнали. И что с ними стало бы? Или ты, Лаури Леппянин? - я перевел ствол пистолета на юношу с длинными, ниже плеч волосами. - Ты же только в прошлом году закончил академию изящных искусств. Твои работы на осенней выставке очень высоко оценили в академии художеств. Ты даже грант получил от русской императрицы. А теперь готов идти в грязные окопы, где и помрёшь от дизентерии или от осколка в живот. Оно тебе надо?

- Ну и к чему эти вопросы, Хухта? - спросил с пола смелый Мальмберг. - Каждый собравшийся здесь, уже сделал свой выбор. Ты лучше озвучь свои предложения. Надеюсь, они у тебя есть? Или вы нас собираетесь прикончить и прикопать?

- Ага, под лёд спустить. Привязать к ногам двухпудовые гири и — в прорубь на главном фарватере. Вас там долго не найдут, - подал голос и Усениус, специально нагнетая обстановку.

- Вы так не сделаете! - раздался из толпы совсем юный голос.

- Почему — нет, Эйно? - наигранно удивился Усениус, моментально узнав говорившего. - Какой нам смысл тебя отпускать? Ты же вместо того, чтобы стать врачом и вернуться в родной Карлебу, решил на фронт податься. А ведь тебе стипендию на учёбу «Хухта-Групп» выделила. И ты вот так просто решил взять и похерить свой шанс выйти в люди, и вообще — свою жизнь? Раз она тебе не нужна, то какая разница где ты закончишь её? В окопах под Варшавой или в проруби возле артиллерийского острова?

- В общем так, парни. У вас есть три варианта того, как поступить, - я перенял эстафету у Усениуса. - Первый вариант — мы вас сдаём жандармам, со всеми вашими списками, прокламациями и протоколами заседаний. Вы — совсем идиоты, вести письменный протокол тайного совещания? - не выдержал я.