Великий диктатор. Книга четвертая (СИ) - "Alex Berest" - Страница 28

- Господин Хухта, у нас не получилось построить трактор по вашим размерам, - грустно поведал мне Фриц Хубер, когда мы в сопровождении инженеров подошли к странной машине. - Нам пришлось удлинить и чуть расширить ходовую систему.

Я молча обошёл получившегося уродца, попинал носком ботинка направляющее и ведущее колеса с правого борта и только затем поинтересовался.

- И насколько?

- Длина — четыре тысячи миллиметров, ширина — тысяча девятьсот. Пришлось ставить два поддерживающих ролика и шесть опорных катков. Кроме этого, мы были вынужденны немного изменить и доработать конструкцию амортизационно-натяжного механизма. И удлинить рессорно-пружинную подвеску. Но ширина гусеницы сохранилась прежняя — триста миллиметров.

Вот за что стоило дополнительно уважать Хубера, так за приверженность к метрической системе. А то есть у нас ещё уникумы, которые меряют всё в русских футах и шведских фотах. Но вот не смог мой тракторостроитель и его подчиненные довести до ума гусеничное шасси, которое я скомпилировал из двух советских тракторов: «КТЗ Т-70» и древнего «КД-35». Хотя я и предоставил команде Хубера довольно подробные чертежи, технические рисунки и описания. И даже изготовленный в металле амортизационно-натяжной механизм. Правда, сам в работе почти не участвовал, усвистав в Англию. Так что обижаться мне было абсолютно не на что.

- И как? Испытывали?

- Частично, - повинился Хубер. - Сначала, у нас возникли проблемы с органами управления и коробкой передач, а затем — этот срочный заказ от военных. Так что мы временно отложили этот проект. Но я вас заверяю, мы вернёмся к нему, уже на следующей неделе. А к Пасхе, я клятвенно обещаю, мы предоставим вам рабочий образец.

Во время службы в армии, в моём первом мире, мне приходилось обслуживать много различных гусеничных машин. Но были они в основном созданы на базе танка «Т-54». И создать то шасси сейчас было практически невозможно. Поэтому я и взял за основу простые тракторы, которые имелись на заводе, где я работал после армии. Для большей простоты заменил торсионы на рессорно-пружинный блок. Для гусеничного тягача, трактора или танкетки — вполне сойдёт.

- Я вам верю, господин Хубер. Но после Пасхи обязательно приеду посмотреть на то, что у вас получится.

И если у них всё увенчается успехом, то можно будет им поручить создание гусеничного шасси с балансирной подвеской на основе трелёвочного трактора «КТ-12», являвшемся копией австрийского «Raupenschlepper Ost» (гусеничный тягач «Восток»).

…..

В конце февраля у нас случилась странная забастовка. Забастовали тюремные надзиратели. Причин для этого было несколько. Но основная — это создание частных тюрем, в которые, по заключению с ними трудового контракта, и перемещалась основная масса заключённых. Что привело к сокращению персонала. Кроме этой причины была и вторая. На освободившиеся места в казённых учреждениях взамен взрослых преступников стали отправлять несовершеннолетних правонарушителей.

Созданные в конце прошлого века четыре исправительных центра «для беспризорных и порочных детей» оказались переполнены. Особо это касалось колонии для девочек в Вуорела. Изначально она была рассчитана на сорок малолетних преступниц, а к данному моменту в учреждении находилось чуть больше двухсот девочек и девушек в возрасте от семи до восемнадцати лет.

Примерно такая же картина наблюдалась и в центрах, где содержались мальчики и юноши. Самая старейшая подобная колония в Выборге, созданная ещё в 1818 году, была переполнена почти в два раза. Колония в Койвула из-за близости Гельсингфорса вместо ста двадцати воспитуемых, насчитывалось три сотни. А так как все эти колонии специализировались на сельском хозяйстве, то детей привлекали к работам почти без охраны, что и спровоцировало в последнее время ряд побегов.

Вообще, согласно уголовного уложения от 1889 года, подобные учреждения должны были быть организованны во всех губернских городах княжества. Но что-то пошло не по плану, и власти ограничились всего четырьмя исправительными центрами вместо восьми, переложив ответственность за малолетних бродяжек и сирот на промышленников, церковь, а также, увеличив пособие за прием детей в семьи.

Надо сказать, что эта полумера вначале сработала. Промышленники за налоговые льготы открыли значительное число приютов. А совет епископов согласился принимать на воспитание в женские монастыри беспризорных девочек. Помогло и увеличение пособия. Крестьяне стали с удовольствием брать в семьи на воспитание подобных детей. Но вот только не всех. В основном сирот до семи лет или подростков от тринадцати-четырнадцати и старше, как работников. Что в значительно мере перекосило возрастной состав в исправительных центрах.

Добавил масла в огонь и небезызвестный генерал-губернатор Бобриков. Который в 1900 году вывел тюремное управление из под юрисдикции хозяйственного департамента сената и передал его в ведение военного департамента.

Казалось бы, откуда в нашем малолюдном княжестве взялось столько детей-преступников? А ларчик открывался очень просто. Основную массу малолетних правонарушителей в наши колонии отправляли из Санкт-Петербургской и Архангельской губерний. Чтобы хоть как-то решить проблему с переполненными колониями, генерал Рамзай и принял решение переквалифицировать тюремные цитадели в Або и Таммерфорсе во временные пункты содержания несовершеннолетних преступников, а оставшихся не у дел охранников — уволить. На что тут же среагировал профсоюз тюремных надзирателей и потребовал отмены этого распоряжения и повышения окладов.

Тюремные надзиратели не просто прекратили свою работу, но и инициировали запрос в парламент через своих представителей в профсоюзной партии, а также наняли ряд журналистов, публикации которых вызвали существенный резонанс.Что в конечном итоге и привело к слушаниям в сенате, на которые пригласили и меня, как представителя компании — владельца двух частных тюрем.

Вообще, на это совещание собрали уйму народа. На нём присутствовали почти все сенаторы — как главы губерний, так и начальники департаментов. Почти полтора десятка специалистов в юриспруденции и праве, депутаты парламента и общественные деятели, которые курировали детские трудовые колонии. А также семеро предпринимателей, которым и принадлежали частные исправительные учреждения.

Самой маленькой частной тюрьмой в Финляндии владели наши аграрии и пивовары, Вальфрид Хяльмар и Павел Павлович Синебрюхов. Вся деятельность их заведения была заточена под выращивание на землях Тавастгусской губернии: овса, ржи и ячменя. Остальные тюрьмы принадлежали Карлу Арппе — владельцу компании «Вяртсиля» (Ab Wärtsilä Oy) и нашим бумажникам, двум Карлам: сыну владельца Нокии Фредрика Идестама — Карлу Идестаму и Карлу Вальденому — хозяину «Yhtyneet Paperitehtaat Oy».

Чтобы все приглашенные вместились, слушания проводились в «судебном» зале. Лучше бы они проводили их в основном сенатском зале, так как из-за небольших размеров помещения, превосходной акустики и постоянной ругани, переходившей временами в откровенный ор, у меня через час начала болеть голова. Пришлось даже прибегнуть к помощи аспирина. И в самый неподходящий момент, когда я запивал таблетку водой, на нас решила обратить внимание баронесса Матильда Вреде, до этого ругавшаяся одновременно с генералом Рамзаем и адмиралом Вирениусом.

- А что думают об этой проблеме наши купцы и землевладельцы, стараниями которых оная и возникла?

Вот не было печали. Сидели себе, с бумагами работали, да краем уха слушали весь этот бардак. Я даже успел накоротке пообщаться с Синебрюховым, намекнув тому на имеющиеся у меня сведения о скором глобальном изменении на рынке алкоголя в империи. Договорились встретиться позже и более детально побеседовать.

После быстрых переглядываний с несколько растерявшимися промышленниками и землевладельцами, ведь никто из них точно не готовился к подобному повороту, я решительно встал из-за стола и обратился к баронессе.