Великий диктатор. Книга четвертая (СИ) - "Alex Berest" - Страница 12

Хоть образец и был рабочим, но пришлось потратить немало времени, чтобы довести его до идеальной работоспособности. Наряду с автомобильными замками мы также наладили выпуск навесных, накладных и врезных устройств. Которые быстро завоевали популярность не только внутри княжества.

- А почему Верочка не приехала? Что-то случилось? - сменил тему барон, наигравшись с замком. - Или она тоже себе нового мужа нашла? Хи-хи-хи, - пьяненько захихикал Александр Фридрихович. - Это она зря! - погрозил он лобовому стеклу. - Ведь только стала генеральшей.

- Вера Алексеевна была вынужденна срочно уехать в Вильно. Так как заболела её тётушка Марта. Ваша супруга вам писала, на адрес вашей петербургской квартиры.

- Старая мегера Марта заболела? Какая хорошая новость… - почти прошептал тесть и заснул, запрокинув голову на спинку сидения.

Пришлось отвозить мужчину в усадьбу и устраивать отдыхать вместо того, чтобы ехать в университет, где я договорился встретиться с супругой и её шестнадцатилетней сестрой Марией, которая должна была в этот день записываться на подготовительные курсы медицинского факультета.

Как позже выяснилось, Александру Фридриховичу присвоили звание генерал-майора, и он, вместо того чтобы заехать на свою петербургскую квартиру, обмывал новое звание с коллегами. Слава богу, что догадался хоть телеграмму отбить о своём приезде.

…..

- Матти, пойдём, пойдём! - схватил меня за руку Антон Фоккер и потащил вглубь завода. - Мы наконец его сделали. Всё как ты и говорил. Это просто чудо! - трещал этот низкорослый голландец, который явно устроил на меня засаду возле проходной завода, как только узнал о моём приезде, чтобы перехватить первым. - Вот! Ну не красавиц ли? - указал он мне на одноместный биплан с тянущим винтом, на крае нижнего крыла которого сидел Том Рунеберг.

- И самолёт красивый и Том ничего, - не преминул я пошутить, обмениваясь рукопожатием со своим главным инженером-авиастроителем. - Испытывали уже? - кивнул я на биплан.

- Только подскоки пока, - тяжело вздохнул Фоккер. - Том не пускает в воздух пока не проведём все предварительные испытания. А как мы проверим работу нижних щитков если не взлетаем?

- Антон, мы же договаривались, что безопасность превыше всего, - наигранно возмутился младший Рунеберг. - А учитывая новые конструктивные особенности и расположение двигателя — лучше перестраховаться. Всё равно испытания уже подходят к концу, и ты скоро поднимешь в воздух свой «F-1».

Над этим самолётом наш «летучий голландец», как прозвали Антона мы с Миккой, работал почти два года. Правда, не в одиночку, а в компании со мной и Томом Рунебергом. От меня-то и потребовался только эскиз, да новый рядный, пятицилиндровый двигатель на сто шестьдесят лошадиных сил.

В конце проектирования Рунеберг предложил сменить тканевую обшивку на многослойную фанеру. И он же решил испытать дополнительные системы механизации крыла, привнеся в конструкцию нижние предкрылки и верхние спойлеры. Схему перспективной механизации, я ему рисовал ещё в 1908 году в Париже, но у него всё так и не доходили руки, чтобы проверить эти улучшения.

Перевернуть же двигатель вниз цилиндрами и сделать открытый воздухозаборник в лобовой части гондолы для охлаждения придумал уже сам Фоккер. И очень гордился этой придумкой, которую мы даже запатентовали на всякий случай.

- Осталось только понять как на этот аэроплан воткнуть пулемёт, - тяжко вздохнул голландец. - Лепить его на верхнее крыло не очень хочется. Может сбить центровку аппарата, да и прицельное приспособление надо новое создавать.

- А кто мешает тебе стрелять через винт? - решил я подкинуть идею тому, кто в моей истории прошлого мира и придумал синхронизатор для германской авиации.

- Матти, винт же деревянный. Его размочалит пулями - не понял меня Рунеберг, а Фоккер согласно закивал головой.

- Так придумайте, как синхронизировать двигатель и пулемёт.

- А ведь ты знаешь! - с укором ткнул в меня пальцем Антон. - А вместо того, чтобы поделиться знаниями, заставляешь нас думать.

- Пф. Думать вообще-то полезно. Если сами не догадаетесь, то скажу, когда вернусь из Британии. Такое вам будет домашнее задание. Том, что там? - я мотнул головой в сторону административного здания. - Господин Григорович уже прибыл?

- Ну, судя по едущему к нам посыльному — приехал, - кивнул Рунеберг на пылившего на мотосамокате к нам мальчишку.

Приехал я на авиазавод не только для проверки деятельности Фоккера, а ещё для подписания договора между нашей корпорацией и «Первым Российским товариществом воздухоплавания». Дмитрий Павлович Григорович как раз и являлся главным инженером созданного Сергеем Сергеевичем Щетининым завода. Потерпев крах в создании собственного двигателя, они решили приобрести у нас лицензию на выпуск мотора Фёдора Калепа.

Фёдор Георгиевич Калеп возглавлял рижский завод «Мотор», и в 1911 году решил начать выпуск по лицензии французского двигателя «Gnom», но не смог получить кредит под его покупку. И тогда он спроектировал и построил собственный ротативный двигатель «Калеп-60». В отличие от француза, рижский мотор получился куда более экономичным и простым в изготовлении. Но, как обычно, всё упиралось в отсутствие средств на создание производственной линии и закупку станков.

Так как на заводе уже висело несколько кредитов, то Калеп начал искать независимых инвесторов, коих и нашёл в лице нашей корпорации. Так мы и стали совладельцами этого двигателя. Завод «Мотор» производил наши «Чайки», но со своим двигателем. Рунеберг тоже попробовал ставить на наши аппараты эти моторы, но быстро от этого отказался. Очень ему не понравился малый моторесурс двигателя и возникающий при увеличении мощности гироскопический эффект, затрудняющий маневрирование самолета.

А в марте этого года Фёдор Георгиевич неожиданно скончался из-за молниеносной пневмонии. Мы даже не успели среагировать и отправить ему пенецилиум для лечения. Его напарник и совладелец завода, господин Шухгальтер решил продать предприятие «Русско-Балтийскому вагонному заводу», и нам пришлось полностью выкупить патент на двигатель «Калеп-60».

Вот именно на этот двигатель и хотел приобрести лицензию Дмитрий Павлович Григорович. Уж очень он понравился российским авиационным производителям своей ценой и простотой. До завода Щетинина лицензию на выпуск этого двигателя приобрёл одесский банкир Артур Антонович Анатра, который тоже построил небольшой завод и в июне этого года даже получил от Черноморского флота заказ на пять самолётов.

Ещё одним авиазаводчиком, купившим лицензию, был киевский предприниматель Фёдор Фёдорович Терещенко. На его же заводе в этом году Игорь Сикорский построил свой первый двухмоторный самолёт. Правда, он ничем не напоминал тот «Русский витязь», который я помнил из истории своего старого мира. Больше всего аппарат Сикорского был похож на угловатую подделку нашего «Викинга». Да и двигатели на первой модели стояли тоже наши, стосильные рядные.

Общение с будущим создателем летающей лодки у меня не заладилось с самого начала встречи. Дмитрий Павлович, отказавшись от предложенных чая и кофе, предпочёл быстро подписать документы, уже согласованные нашими юристами и, холодно распрощавшись, уехал.

- И что это было? - недоуменно спросил я у старшего Рунеберга.

- Старая история, Матти. - поморщился Роберт Рунеберг. - И, скорее всего, связанная с моим отцом и запретом одного литературного журнала, который хотели выпускать Григорович, Достоевский и Некрасов. Давняя и некрасивая, в общем, история.

- Постойте, но этот Григорович и тот — слишком дальние родственники. Вряд ли это как-то можно связать?

- Другого объяснения поведению этого господина, я просто не вижу, - развёл руками мужчина.

…..

После посещения авиационного завода я сразу поехал на оружейный. Времени до отправления в Англию у меня оставалось не так много, а обещание, данное деду Кауко на объезд заводов нашей корпорации, надо было сдержать. Тем более, что у меня были новости для старшего Шмайссера.