Апостол Кармы (СИ) - Злобин Максим - Страница 35

— Отлично. И ещё раз благодарю вас за службу, Ваше Сиятельство.

— С недавних пор это мой долг.

— Ха! — улыбнулся чёрный, а затем взглянул назад, на фургон. — Не жалеете, что не доучились?

— О, нет. Мне и тут довольно весело.

— Я вижу…

С тем человек в чёрном вернулся в фургон, а мужик в рубашке вместе с долговязым сели в такси. Машины разъехались. Итого всё представление заняло не дольше пяти минут.

— Дела-а-а-а, — раздалось над ухом у Толясика. — И что это такое сейчас было?

— Эй! — крикнул он и отшатнулся. — А ну иди отсюда, бомжара!

— Экскузьмуа, — сказал Максимка и взвалил на плечо мешок с банками. — Просто хотелось с кем-то обсудить…

Ах, как многое нам нужно было обсудить! Ох, как многое просмаковать!

Вот только не сразу. С утра. Потому что вчерашний день и без того вышел слишком долгим и насыщенным, — я даже не помню, как заснул. Помню, вернулся домой сильно за полночь, насыпал Адмиралу корма, присел на кресло и всё…

Проснулся около четырёх утра от того, что шея затекла, и только тогда передислоцировался в кровать.

Что до дня сегодняшнего, то мы явно заслужили выходной. И потому вместо офиса я собрал весь персонал «конторы» у себя на участке. Попросил быть к полудню, чтобы все были бодры, веселы и готовы праздновать нашу первую громкую победу.

А расположились мы, само собой, во дворе. В патио.

— Ты не мог бы запереть кота? — уже в десятый раз спросил у меня Брюллов.

Под взглядом Адмирала Колтуна, Сайтама всякий раз начинал жалобно скулить и лезть к хозяину на руки. При этом остервенело перебирал лапами, будто от этого зависит его жизнь. Вопрос времени — когда он с таким подходом разорвёт хозяину одежду?

Короче говоря, коммуникация у зверушек не сложилась. Хотя коту на француза было, мягко говоря, наплевать. Адмирал чувствовал себя хозяином, и великодушно разрешал пёсику гостить на своих владениях.

— Куда же я его запру, Андрей Юрьевич? Это же кот.

— Сайтама думает, что является человеком, — вместо ответа начал объяснять Брюллов. — Общение с другими формами жизни травмирует его психически и…

— Лимонад! — это с кухни вышла довольная Рыжикова.

В последнюю пару дней мне было особо не до романтики, а потому сегодня я собирался наверстать. Во-первых, я уже провёл ей экскурсию по дому, — то есть показал пещеру. Во-вторых, вечером собирался вкусно накормить едой собственного сочинения, — то есть ритуально преподнести мамонта.

Ну а в-третьих, Ксюша и сама проявила инициативу.

Заметила в холодильнике встроенный лёдогенератор, заказала через доставку целую гору цитрусовых и как давай готовить. На моей кухне, да-да-да. Очень символично. Так, глядишь, и съедемся случайно.

— Очень вкусно, — похвалил Панкратов, одним из первых приложившись к лимонаду. — Но хочется спросить у нашего дорогого хозяина дома. Сергей Романович, неужели наш корпоратив пройдёт вот так? Неужели вы не озаботились о других, более подходящих напитках?

— Всё будет, — пообещал я. — Но не всё сразу. Так уж вышло, Михаил Михайлович, что наше празднество будет разделено на два блока. Уверен почти на сто процентов, что вскоре нас ждёт увлекательное выездное мероприятие.

— Это куда?

— Увидите, — сказал я и перевёл взгляд на айтишника. — Итак! Андрей Юрьевич, дорогой. Ты говорил, что проделал какие-то расчёты? Любопытно было бы послушать.

— О, да! — оживился Брюллов и ради такого дела даже скинул с себя Сайтаму.

Но начать рассказ всё равно не успел.

— Готово! — пятый сотрудник «конторы» вернулся в патио с целой решёткой жареных на углях сосисок.

Шапочка. Пока что сотрудником он был внештатным, но после вчерашних приключений я сделаю всё что угодно, лишь бы закрепить его за «конторой». Настолько идейные люди нам обязательно нужны. И как знать? Вполне возможно, что в будущем именно он станет тем самым пресловутым «сердцем коллектива».

Полное имя Шапочки, кстати, Виталий Владимирович. И стоило вчера Виталию Владимировичу понять, что происходит вокруг и в чём именно он участвует, как от блаженного чудика не осталось и следа. Из добряка, что шьёт на досуге плюшевых ряпушек, он в одночасье превратился в разящий меч правосудия. В воина возмездия — яростного, бескомпромиссного и неспособного на милосердие. Карме такие люди по душе.

Причём логика в его поведении была. Странная, как и он сам, но железная.

Однако надо бы обо всём по порядку! Лимонад по стаканам, сосиски в булки, горчички сверху, и сотрудники «конторы» начали неспеша трапезничать. Все, кроме Брюллова, который уже загорелся своими расчётами:

— Я думаю, что незаконная прибыль Григорьева составляла порядка пятисот миллионов рублей в год.

Признаться, от такой цифры я чуть было не поперхнулся.

— В зависимости от сезона, — продолжил Андрей, — стоимость навоза может варьироваться от 110 до 450 рублей за тонну. А стоимость, по которой отпускали битум, насколько нам известно из бумаг Домогацкого, была равна семи тысячам рублей за тонну…

— Икс семьдесят, — Панкратов присвистнул и уважительно покивал головой. — Неплохо.

Вот только причём здесь, казалось бы, навоз? Да вот же…

Секрет рода Григорьевых заключался в том, что у себя на предприятии они собрали сложную артефактную установку, которая превращала навоз в битум. Это если коротко. А если развёрнуто: три десятка подписавших договор о неразглашении артефакторов в две смены без выходных и праздников заряжали магические кристаллы шайтан-машины, которая буквально печатала для Григорьева деньги.

И всё бы ничего, если бы не первое правило артефакторики. Изменение материи не может быть постоянным. Откат к исходным характеристикам обязательно случится. И в нашем случае — через полгода.

Спустя это время уже заваренный в асфальт битум превращался обратно в коровье дерьмо и размывался первым же дождём. Как итог — асфальт в крошку, ямы, выбоины и колдобины. Можно начинать сначала.

— Итого 6300 рублей прибыли с тонны при самом плохом раскладе, а это ведь уже 126 тысяч с грузовика, — сказал Брюллов. — Предположим, что треть из сотни фур графа закрывала один заказ в день. Это почти четыре миллиона. 124 миллиона за месяц и полтора миллиарда за год соответственно. Убираем амортизацию, закупку маны, зарплаты и логистику, и получаем… да, я думаю, что половину миллиарда граф клал себе в карман.

— Однако, — мне оставалось лишь подивиться масштабам.

— Причём 240 тысяч тонн битума в год, это 2,5% от всего легального производства во всей Империи. И всё это на площади в двенадцать гектар. Удивительно слаженная работа, — сказал Брюллов. — Просто поразительная. Невольно проникаешься к Григорьеву уважением.

— Уважением⁈ — крикнул Шапочка. — Да как можно уважать эту тварь⁈

— Кхм-кхм, — прокашлялся я. — Одного не понимаю в этой истории, Андрей Юрьевич. А почему навоз-то? Почему не обычный грунт? Накопал бы земли, да вперёд.

— Первым же делом об этом подумал, — кивнул Брюллов. — Могу ошибаться, но всерьёз предполагаю, что для производства нужна была органика.

— Битум же органический, точно…

— Да. Но даже если я ошибаюсь на этот счёт, то… вы не поверите. Грунт стоит дороже навоза. А добыть бесплатный грунт и попросту разрыть карьер, как мне кажется, граф побоялся. Закупка навоза через подставные фирмы в его случае была более незаметна.

— Н-да-а-а-а…

Закупка через подставные фирмы. Продажа через подставные фирмы. Перевозка товара и отмывание заработанных денег тоже через подставные фирмы. Как только мы с Панкратовым поняли, с чем столкнулись — сразу же решили, что это дело нам не по зубам.

И даже браться не стоит.

У конторы просто-напросто нет мощностей, чтобы распутать всю цепочку. Нет и вряд ли появятся. То есть не в «ближайшее время», а вообще когда-либо, ведь навозная схема Григорьева уходила далеко-далеко за пределы не только Переславля, но и Ярославской области.

С другой стороны, упустить такую жирную добычу было нельзя, и потому Панкратов сдал графа Григорьева своему другу из Канцелярии. Да-да, тому самому, что помог нам с документом о войне родов. Услуга, что называется, за услугу. Господин Уваров сделал для нас невозможное, и ему воздалось втройне.